В 2016 году совсем незаметно прошла юбилейная дата — 160 лет со дня рождения Георгия Валентиновича Плеханова (29.11.1856 — 30.05.1918), некогда названного «отцом русского марксизма». Что это? Забвение? Пренебрежение к истории страны или пушкинское «мы нелюбопытны»?..

Даже в Московском институте народного хозяйства имени Плеханова (ныне это Академия), как это отмечают выпускники данного ВУЗа в соцсетях, в постсоветское время никогда студентам не говорили о жизни и мировоззрении того, чьим именем назван институт, не упоминали его трудов — всё ограничивалось лишь беглыми заметками в «Кратком курсе». Как у пикейных жилетов в «Золотом телёнке» Ильфа и Петрова: «Ленин — это голова! Плеханов — это не голова!..» Но так ли на самом деле?

История Георгия Валентиновича Плеханова, «первого российского марксиста» в высшей степени поучительна. Он начинал, как радикал-анархист, а когда его жизненный путь подошёл к концу, массы воспринимали Плеханова почти как контрреволюционера.

О жизненном пути, о политических взглядах этого известного политического деятеля наша статья.

«После Маркса и Энгельса, Плеханов был одним из наиболее значительных среди признанных теоретиков марксизма… Он стал человеком Запада, рационалистического склада… В его книгах находили умственную пищу несколько поколений русских марксистов, в том числе Ленин и вожаки коммунизма» (Н.А.Бердяев)

Г.В.Плеханов упорным теоретическим подвижничеством пытался доказать, что законы, открытые Марксом и Энгельсом, действуют в России, как и в любой другой стране, но оторвавшись от практической работы, он не смог применить марксистский подход в условиях революционной ситуации.

Трагический конец Плеханова, от которого отвернулись старые товарищи и рабочие, показывает, какую цену человек может заплатить за союз с буржуазией и отказ от революционной борьбы, на путь которой он когда-то встал.

История Георгия Валентиновича — это также история начала российского марксизма, того времени, когда истины, написанные в «Коммунистическом манифесте» и «Капитале», по всей России разделяли считанные единицы борцов. То время чем-то напоминала сегодняшнее лихолетье, и опыт тех трудных дней должен служить нам уроком. Ведь не раз говорилось, что без памяти о прошлом нет будущего.

Но прежде чем рассказать, чем был известен Г.В. Плеханов и каким взглядам он придерживался, необходимо напомнить нашим читателям, какие социальные группы были действующими в разные периоды времени, как до Великого Октября 1917 года, так и после (об этом мы писали в статье «История России ХХ века: от дореволюционной к предреволюционной» — http://inance.ru/2017/07/rus-20-vek/).

РАССТАНОВКА ПОЛИТИЧЕСКИХ СИЛ В РОССИИ

• монархисты,
• иерархия РПЦ,
• знахари,
• многопартийные либерал-демократы (несколько групп),
• марксисты-большевики (представлены несколькими группами),
• марксисты-троцкисты (также представлены несколькими группами),
• масоны представлены во всех группировках.

Социальные группы, которые ушли в тень на этом этапе:

• Знахари.

• иерархия РПЦ,
• многопартийные либерал-демократы,
• большевики,
• троцкисты,
• масоны во всех группировках.

В политическом поле они были представлены различными партиями.

ОКТЯБРЬ 1917 — ЯНВАРЬ 1924

• Большевики в союзе с истинными марксистами-троцкистами, которые были представлены в различных политических группировках.

В «политическую» тень ушли:

• Знахари,
• монархисты,
• иерархи РПЦ
• либерал-демократы.

Г.В.Плеханов, как до революции 1917 года, тяготел к идеям меньшевизма, так и после неё, но с точки зрения и классификации социальных групп, сначала был марксистом-большевиком, а затем — марксистом-троцкистом.

К началу Октябрьской революции число членов партии большевиков составляло около 80 тысяч человек, тогда как у кадетов было 90 тысяч, у меньшевиков — 150 тысяч, у эсеров — около 700 тысяч членов.

В июне 1914 года в статье «Об авантюризме» Ленин, выделяя периоды в политической деятельности Плеханова со II съезда партии до начала первой мировой войны, пишет:

«…с 1903 года по вопросам тактики и организации Плеханов колеблется самым смешным образом:
1) 1903, август — большевик;
2) 1903, ноябрь (№ 52 «Искры») — за мир с «оппортунистами» — меньшевиками;
3) 1903, декабрь — меньшевик и ярый;
4) 1905, весна, после победы большевиков, — за «единство» «враждующих братьев»;
5) 1905, с конца до половины 1906 — меньшевик;
6) половина 1906 — начинает иногда отходить от меньшевиков и в Лондоне, 1907, порицает их (признание Череванина) за «организационный анархизм»;
7) 1908— разрыв с меньшевиками-ликвидаторами;
8) 1914 — новый поворот к меньшевикам-ликвидаторам…» (http://www.mysteriouscountry.ru/wiki/index.php/Ленин_В.И._Полное_собрание_сочинений_Том_25_ОБ_АВАНТЮРИЗМЕ).

Эта характеристика политической биографии Плеханова в третий период его деятельности (конец 1903-го — 1917), данная Лениным, должна служить исходным пунктом при рассмотрении жизни и деятельности Плеханова после II съезда РСДРП.

Но прежде — краткая биография этого известного политического деятеля.

КРАТКАЯ БИОГРАФИЯ

Плеханов в 1870-е годы

«Первый российский марксист» (а ещё и литературный критик, философ, публицист) Георгий Плеханов родился 28 ноября (11 декабря) 1856 года в небольшой деревеньке Гудаловка Липецкого уезда Воронежской губернии. Георгий был первенцем потомственного дворянина, отставного штабс-капитана Валентина Петровича Плеханова и его второй жены Марии Фёдоровны Белинской (внучатой племянницы Виссариона Белинского. Может неслучайно в 1918 году он был похоронен в Петрограде на Волковском кладбище рядом с могилой В.Г. Белинского?). В семье большое внимание уделяли обучению детей и формированию их характера. Отец приучал сына к труду и дисциплине. И любил повторять:

«Надо работать всегда, умрём — отдохнём».

Впоследствии эту сентенцию повторял и Георгий Валентинович.

В Воронежской военной гимназии он попал в руки опытного преподавателя русского языка Бунакова, который привил мальчику любовь к словесности, приучил говорить и писать правильно, определённо, ясно и просто. Гимназию Плеханов окончил с отличием, его имя занесли на мраморную доску лучших выпускников (позже за революционную деятельность Плеханова его имя было стёрто — как это по-российски: высоко вознести, а потом низвергнуть).

После гимназии Георгий недолго учится в Константиновском артиллерийском училище, но по состоянию здоровья (грудная жаба) вынужден оставить его. В сентябре 1874 года он поступает в Петербургский горный институт. Занимается со страстью. Особенно увлекает его химия. Помимо Чернышевского (кумира передовой молодёжи) в любимых писателях ходили Лев Толстой, Гоголь, Достоевский. В кипящий того времени революционный студенческий котёл попал и Г.В.Плеханов.

Скоро он вошёл в кружок бунтарей-бакунинцев, старательно изучал «Государственность и анархия» Михаила Бакунина (см. статью «Герой, бунтарь, анархист Михаил Бакунин» в журнале «Наука и жизнь» № 2, 2009 г.), «Капитал» Карла Маркса. Свёл близкое знакомство с уже сложившимися революционерами-народниками — Софьей Перовской, Степаном Халтуриным, Степняком-Кравчинским, Александром Михайловым… Учёба как-то сама собой отошла на второй план, хотя Плеханов и удостоился престижной Екатерининской стипендии.

Логотип организации «Земля и воля»

6 декабря 1876 года состоялось боевое крещение Плеханова, вошедшего в организацию «Земля и воля». На политической демонстрации студентов и рабочих у Казанского собора он выступил с вдохновенной антиправительственной речью, закончив лозунгом «Да здравствует “Земля и воля”»! Разгоняемые полицией демонстранты убегали по улице, которую позднее, при советской власти, назвали Плехановской (Воистину классическое: «Нам не дано предугадать…»). Пришлось скрываться от полиции, а затем отправиться в свою первую эмиграцию — в Берлин и Париж. С той поры Плеханов уже не инженер, а профессиональный революционер.

На короткое время он возвращается в Россию. 30 декабря 1877 года Плеханов выступает на похоронах Некрасова, которого, возражая Достоевскому, ставит выше Пушкина.

Заметки на полях

На логотипе организации «Земля и Воля» изображён мальтийский крест. О чём это говорит? Вся История России ХХ века проходила под эгидой марксизма. Есть такое мнение (http://mayoripatiev.ru/1431515707), что у истоков марксизма стояли два масона, где один входил в орден Розенкрейцеров — К.Маркс, а второй, Ф.Энгельс являлся рыцарем Кадош — посвящённым, имеющим 30 градус, что автоматически делало его членом ордена Тамплиеров и Мальтийского ордена. Из этих подозрений делают вывод о том, что марксизм был создан иерусалимскими орденами как главная идеология подготовки к окончательному периоду торжества мессии — машиаха (מָשִׁיחַ, с иврита буквально «помазанник» — в иудаизме идеальный царь, спаситель (Мессия), который принесёт «избавление народу Израиля» и осуществит «спасение человечества». Машиахом считается Иисус Христос в христианстве и Иса в исламе).

Лучше всех эту идеологию сформулировал Л.Д. Троцкий в своей работе от 1937 года «Преданная революция: Что такое СССР и куда он идёт?», в которой отражены главные тезисы марксизма. Утопии коммунизма, как высшей степени социализма, самого социализма, который не мог существовать без партийного руководства и идей марксизма, стремящихся уничтожить государство, как средоточие буржуазии и бюрократии служили только одному — через разрушение государств и наций создаётся возможность осуществления наднационального руководства массами, преданных центру и самоуправляющихся на местах благодаря «высокому революционному сознанию». Этой химере было позволено существовать только в России, где И.В.Сталин переформатировал эти мессианские идеи марксизма, обратив революционный энтузиазм масс в дело созидания сильного и справедливого государства, что ознаменовалось победой в Великой Отечественной войне 1941 — 1945 годов.

Основателями марксистской теории в России были масоны, принадлежащие к ордену

Есть даже версия о том, что сам Г.В.Плеханов был масоном, как и его племянник — Н.Семашко, академик АМН СССР, член II Интернационала.

При этом многие партийцы прошли не только через посвящение в масоны, но некоторые стали участниками регулярных элевсинских мистерий в Ингольштадте, проводимых также и в Ватикане, в Castel Sant Angelo, расположенным перед входом на площадь Святого Петра. Идеологический задел, положенный тамплиерами и их орденами в основание российского марксизма был положен, пришло время реализации планов.

РСДРП и многие его апологеты не могли возникнуть из ниоткуда и этому возникновению предшествовал подготовительный период, сформированный I Интернационалом, прошедшим в 1864 году в Лондоне, официальной эмблемой I Интернационала стал масонский наугольник и отвес. Возможно именно об этой стороне внутренней партийной жизни иносказательно признался И.В. Сталин:

«Я вынужден поэтому восстановить подлинную картину того, чем я был раньше и кому я обязан нынешним своим положением в нашей партии. Тов. Аракел сказал здесь, что в прошлом он считал себя одним из моих учителей, а меня своим учеником. Это совершенно правильно, товарищи.

Позвольте обратиться к прошлому. Я вспоминаю 1898 год, когда я впервые получил кружок из рабочих железнодорожных мастерских. Это было лет 28 тому назад. Я вспоминаю, как я на квартире у т. Стуруа в присутствии Джибладзе (он был тогда тоже одним из моих учителей), Чодришвили, Чхеидзе, Бочоришвили, Нинуа и др. передовых рабочих Тифлиса получил первые уроки практической работы. В сравнении с этими товарищами я был тогда молодым человеком.

От звания ученика (Тифлис), через звание подмастерья (Баку), к званию одного из мастеров нашей революции (Ленинград) — вот какова, товарищи, школа моего революционного ученичества.
Такова, товарищи, подлинная картина того, чем я был и чем я стал, если говорить без преувеличения, по совести. (Аплодисменты, переходящие в бурную овацию.)
“Заря Востока” (Тифлис) № 1197, 10 июня 1926 г. Источник: И. Сталин. Сочинения. Т.8, Москва, ГИПЛ, 1951, С.173-175 »

Впрочем, иначе и быть не могло, ведь именно масоны стояли у истоков новой ложи — Международного товарищества трудящихся, принявшего за основу своей идеологии «Манифест коммунистической партии» К.Маркса. Всё это, конечно, версии, но одно можно сказать определённо сами по себе партии, как формы организации общественной деятельности людей, выросли именно из разнообразных орденских структур, которые в борьбе с идеологическим монополизмом церкви вывели своё делание, информационную работу на новый более открытый, публичный уровень.

Участвует в разработке программы «Земли и воли», но после раскола организации, на «Народную волю» и «Чёрный передел», случившегося из-за разногласий в тактике террора, в 1879 году возглавляет «Чёрный передел», членов которого полиция отслеживала. Аресты шли за арестами, и в январе 1880 года 24-летний Плеханов вновь покидает Россию, — как оказалось, на долгие годы.

Живёт во Франции и в Швейцарии. Слушает лекции в Сорбонне. Изучает марксистскую

литературу, историю западно-европейского рабочего движения. Пишет статьи. А чтобы заработать на жизнь, даёт частные уроки и занимается переводами.

В мае 1882 года он перевёл на русский язык «Манифест Коммунистической партии» К.Маркса и Ф.Энгельса и написал предисловие к нему — работа, превратившая Плеханова в убеждённого марксиста.

Г.В. Плеханов писал, что вместе с другими сочинениями его авторов «Манифест» начал новую эпоху в истории социалистической и экономической литературы — эпоху критики современных отношений труда к капиталу и, чуждого всяких утопий,научного обоснования социализма.

Так Плеханов стал «первым российским марксистом», теоретиком , популяризатором и защитником научного социализма.

Год спустя, в сентябре 1883 года, вместе с соратниками по «Чёрному переделу» П.Аксельродом, В.Засулич, Л.Дейчем и В.Игнатовым он основал в Женеве первую российскую марксистскую организацию — группу «Освобождение труда».

Вполне социал-демократическая по своей программе и задачам, она была скорее группой издательской, чем партийной. Эта группа положила начало распространению марксизма в России. Она переводила на русский язык и распространяла важнейшие сочинения Маркса и Энгельса. Первым её изданием была брошюра Плеханова «Социализм и политическая борьба» (Женева, 1883), в которой развиты основные принципы социал-демократизма. В следующем году та же группа издала большую книгу Плеханова «Наши разногласия» (Женева, 1884). Члены группы перевели на русский язык и издали, помимо «Манифеста Коммунистической партии», работы «Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии», «Тезисы о Фейербахе», части книг «Святое семейство» и др.

Весной 1895 года Г.В. Плеханов впервые встретился с приехавшим в Швейцарию В.И. Лениным.

В ходе этой встречи была достигнута договорённость об установлении связей между группой «Освобождение труда» и марксистскими организациями России, с Петербургским «Союзом борьбы за освобождение рабочего класса».

К этому времени в России благодаря распространению в ней многочисленных произведений Плеханова и его товарищей, усиленная проповедь учения Маркса и Энгельса дала громадные результаты. Среди рабочих эти взгляды к середине 1890-х до того распространились, что это было официально признано правительством. Чего не могли достигнуть «народовольцы», сосредоточившие всё своё внимание на цареубийстве, того добилась проповедь марксизма: в России появился значительный контингент рабочих, взявших в свои руки дело завоевания политических прав для всего населения.

В 1900 году Г.В. Плеханов принял участие в основании первой общероссийской марксистской газеты «Искра», вдохновителем и организатором которой был В.И.Ленин.

Вместе с В.И. Лениным Г.В. Плеханов проделал большую работу по организации II съезда РСДРП (1903 год).

Но тут произошёл переворот — раскол между сторонниками Мартова, будущими меньшевиками, и сторонниками Ленина, будущими большевиками.

Плеханов искренне пытался примирить большевиков с меньшевиками, однако он не смог до конца освободиться от груза социал-демократических традиций партий II-го Интернационала, не понял новых задач в эпоху империализма.

Уже в это время между Лениным и Плехановым обнаружились глубокие расхождения по многим вопросам рабочего движения. Плеханов выступил против ленинского курса на перерастание буржуазно-демократической революции в социалистическую.

Если на съезде и какое-то время после него он горячо защищал Ленина, то уже в конце октября 1903 года резко разошёлся с ним во взглядах, перешёл на сторону меньшевизма и стал одним из его лидеров.

Поскольку в тексте есть упоминания терминов: большевизм, меньшевизм и др., то необходимо пояснить суть данных политических течений.

ЧТО ОЗНАЧАЮТ РАЗЛИЧНЫЕ ПОЛИТИЧЕСКИЕ ТЕЧЕНИЯ?

Прежде чем остановиться на политическом кредо Г.В.Плеханова, необходимо напомнить читателям трактовку следующих терминов: марксизм, большевизм, меньшевизм, троцкизм.. Об этом мы писали в статьях «Большевизм — вчера, сегодня, завтра…» (http://inance.ru/2015/07/bolshevizm/) и « Коммунизм Ленина и Ефремова» (http://inance.ru/2015/04/kommunizm/).

Многие слышали термин «большевизм», но мало кто может внятно ответить на вопрос — что это такое? — хотя бы самому себе.

Большевизм, как учит история КПСС, возник в 1903 году на II съезде РСДРП как одна из партийных фракций. Как утверждали его противники, большевики до 1917 года никогда не представляли собой действительного большинства членов марксистской партии, и потому оппоненты большевиков в те годы всегда возражали против их самоназвания. Но такое мнение проистекало из непонимания разнородными меньшевиками сути большевизма.

Большевизм как явление духа Русской цивилизации, существовал до марксизма, потом заявил себя при марксизме, был подзабыт после госпереворота 1953 года, но не только сохранился после его завершения в 1993 году, но и незримо соучаствует в сегодняшней политической жизни. И хотя его сторонники могут себя и не называть большевиками, но выражают в своих делах интересы большевизма.

Коммунизм — общность людей на основе совести: всё остальное в коммунизме — следствие единства совести у разных лиц.

Коммунизм, как идеал, к которому должно стремиться человечество в своём развитии, пропагандируется издревле, и история знает попытки его осуществления как на принципах организации общественной жизни государством (инки), так и в сообществе единомышленников, ведущих жизнь в соответствии с принципами коммунизма (община ессеев), в обществе, где государство поддерживает право частной собственности (древняя Иудея) на всё без исключения.

Марксизм — это наименование мировоззренческой системы и проистекающего из неё понимания законов развития общества и его перспектив, данное по имени одного из основоположников.

Марксизм представлялся как научная теория построения коммунистического общества на основе использования законов общественно-исторического развития, якобы открытых его основоположниками, что и привело к отождествлению в сознании многих коммунизма и марксизма. При этом почему-то не коммунистов называют марксистами, а марксистов называют коммунистами, что неверно по сути, если даже исходить из существа «научных» теорий марксизма, способных быть только ширмой для прикрытия далеко идущего политического аферизма и лицемерия, но не научной основой политики построения коммунистического общества, а равно и какой-либо иной политики.

Троцкизм — это вовсе не одна из разновидностей марксизма. Характерной чертой троцкизма в коммунистическом движении, действовавшем в ХХ веке «под колпаком» марксизма, была полная глухота троцкистов к содержанию высказываемой в его адрес критики в сочетании с приверженностью принципу подавления в жизни деклараций, провозглашенных троцкистами, системой умолчаний, на основе которых они реально действуют, объединившись в коллективном бессознательном.

Это означает, что троцкизм — явление психическое. Троцкизму в искреннем личном проявлении благонамеренности его приверженцами свойственен конфликт между индивидуальным сознанием и бессознательным как индивидуальным, так и коллективным, порождаемым всеми троцкистами в их совокупности. И в этом конфликте злобно торжествует коллективное бессознательное троцкистов, подавляя личную осознаваемую благонамеренность каждого из них совокупностью дел их всех.

В чём состояли политические цели большевизма, И.В.Сталин высказался прямо и ясно ещё в начале века. Мы приведём выдержку из его относительно поздней по отношению к этому вопросу (1907 год) работы потому, что именно в её названии он выразил существо дела: «Самодержавие кадетов или самодержавие народа?». В ней он пишет:

«Кто должен взять в руки власть во время революции, какие классы должны стать у кормила общественно-политической жизни? — Народ, пролетариат и крестьянство! — отвечали и теперь отвечают большевики. По их мнению, победа революции — это диктатура (самодержавие) пролетариата и крестьянства в целях завоевания восьмичасового рабочего дня, конфискации всей помещичьей земли и установления демократических порядков. Меньшевики отвергают самодержавие народа и до сих пор не дали прямого ответа на вопрос, кто должен взять в руки власть» (И.В.Сталин, «Самодержавие кадетов или самодержавие народа?», Сочинения, т. 2, стр. 20, впервые опубликовано в газете «Дро» («Время»), № 2, 13 марта 1907 г., перевод с грузинского).

Таким образом, уяснив и поняв трактовку данных терминов, мы сможем более точно подойти к пониманию политической деятельности Г.В. Плеханова.

КАКОВЫ БЫЛИ ВЗГЛЯДЫ ПЛЕХАНОВА-МЕНЬШЕВИКА

У истоков деятельности партии РСДРП, в которой были представлены и большевики, и меньшевики разного рода, стоял Георгий Валентинович Плеханов, которого некоторые называли «отцом русского марксизма». С большевиками его связывало «революционное якобинство», идея диктатуры пролетариата, в освободительном движении, ставка на сильную, централизованную пролетарскую партию, а с меньшевиками роднили неприятие любого революционного авантюризма, скептически настороженное отношение к стихийной крестьянской революционности и несбыточные надежды в отношении либеральной буржуазии. При этом по многим политическим вопросам Плеханов не раз занимал особую позицию, отличавшую его от большевиков. Этот своеобразный «центризм» Плеханова закрепил его особенное место в российском и международном социал-демократическом движении. Он был хорошим политическим публицистом, отличным оратором, знатоком истории общественной мысли, философии, эстетики.

«Совестью меньшевизма» называли Юлия Осиповича Цедербаума (псевдоним — Ю.О. Мартов). Мартов был человеком настроения, легко поддавался влиянию ближайшего окружения. Коньком этого меньшевистского лидера была политическая аналитика, неподкреплённая, к сожалению, способностью к решительным практическим действиям. Нежная, легко ранимая душа Мартова тоже мало соответствовала грубому ремеслу политика.

Поражение первой российской революции окончательно развело меньшевиков с большевиками, которые в начале 1912 года организационно отмежевались от так называемых меньшевиков-«ликвидаторов», а фактически от меньшевизма в целом, хотя в ряде мест объединённые социал-демократические организации существовали даже в 1917 году (то есть большевики начали отходить от идей масонства).

Отметим в этой связи, что процесс деления членов РСДРП на большевиков и меньшевиков проходил крайне болезненно, причём особенно сопротивлялись ему рабочие, которые часто не понимали до конца причины раскола и требовали восстановления партийного единства. И если в интеллигентских «верхах» партии, особенно в эмиграции, фракционные деления ещё до 1905 года приняли, по существу, необратимый характер, то в её «низах», занятых практической революционной работой непосредственно в России, ещё долго сохранялась инстинктивная тяга к единству, что и явилось главным фактором объединительных движений в 1905 — 1906 годах и весной 1917 года. Однако доктринальные противоречия и личные амбиции лидеров, в конечном счёте, взяли верх. В итоге в августе 1917 года меньшевики, среди которых тоже были разные группировки, оформились в РСДРП (объединённую), тогда как сторонники Ленина с весны того же года стали называть себя РСДРП (большевиков), а с марта 1918 года — Российской коммунистической партией (большевиков).

Итак, в программы меньшевиков и большевиков в качестве основы легло учение Маркса, хотя меньшевики более вольно интерпретировали его. Но всё же, можно заметить отличия. Характерной чертой меньшевиков было то, что в отличие от большевиков, они допускали в своей среде полную свободу мнений и возможность самого различного толкования основных постулатов марксистской теории. Плеханов и Мартов строили свои расчёты, исходя из европейских порядков, ленинцы — из российского образа жизни. Меньшевики соглашались на сотрудничество с либеральными партиями, большевики же не видели в этом смысла.

Оглашённая конечная цель меньшевиков и большевиков совпадала, но путь к этой цели, место России в революционном движении, стадии развития и методы борьбы они трактовали различно, также были расхождения в социальной базе и её составе.

Как пример этому, можно представить их действия и взгляды в период Первой Мировой войны…

Большой резонанс вызвала опубликованная в 1915 году в парижской меньшевистско-эсеровской оборонческой газете «Призыв» статья Плеханова «Две линии революции», где идеальным для России вариантом развития революции по «восходящей линии» (термин Маркса) объявлялась:

«последовательная передвижка власти от царской бюрократии к октябристам и кадетам, затем к мелкобуржуазной демократии трудовического типа и лишь в конечном итоге к социалистам».

Не нуждаются в комментариях и призывы меньшевиков-оборонцев отказаться на время войны от наиболее острых форм классовой борьбы внутри страны под тем надуманным предлогом, что война — это тоже классовая борьба, но только не с отечественными, а с иностранными эксплуататорами. Правда, к осени 1915 года, меньшевики-оборонцы вместе с правыми эсерами заговорили о революции во имя победы над Германией, однако реальных шагов в этом направлении вплоть до 1917 года они не предпринимали.

Но большинство меньшевиков отказалось в какой-либо форме солидаризироваться с властью и осудило войну, призывая, как и в 1904 — 1905 годах, к скорейшему заключению всеобщего мира без аннексий и контрибуций, и к использованию созданного войной кризиса для ускорения социалистических революций на Западе и демократической революции в России. При этом меньшевики ещё более категорически, чем в период русско-японской войны, открещивались от тактики «революционного пораженчества», которую провозгласили большевики, устами Ленина, расценивая её как глубоко аморальную и обречённую на полное непонимание и решительное осуждение рабочими и особенно крестьянством.

Меньшевизм выступил против Октябрьской революции 1917 года. Состоявшийся в ноябре 1917 года последний в истории меньшевизма съезд прошёл под знаком антибольшевизма и мобилизации сил для антисоветской борьбы.

Таковы вкратце идейные взгляды меньшевиков, которых придерживался и Г.В.Плеханов. Но он же был и философом, развивал и другие теории, в том числе и теорию« научного социализма». О ней — далее.

ПЛЕХАНОВ И ТЕОРИЯ «НАУЧНОГО СОЦИАЛИЗМА»

Плеханов пришёл к марксизму, к научному социализму, преодолевая различные концепции немарксистского социализма. Это очень важный момент, так как он объясняет «чувствительность» Плеханова к любым отклонениям от так называемого «научного социализма». Стоит сравнить то, как определяется научный социализм (или научный коммунизм) разными социальными группами.

«Научный социализм — это теория, которая выводит социализм из уровня развития и характера производительных сил. Все другие мотивы: несправедливость устройства жизни, страдания обездоленных, сочувствие к угнетённым — ничего не значит для научного социализма. Социализм — по научной теории — необходим объективно, так как именно такое устройство общества будет отвечать новому способу добывания человечеством материальных благ, нужных для жизни. Социализм необходим не всегда, а только на определённом этапе развития. И обратно. Социализм перестает быть неизбежным, если в развитии производства ослабляются факторы, вызывающие необходимость социалистического устройства. В обществе нет места социализму, если нет соответствующей базы в сфере производства. Научный социализм подчеркивает, что пролетариату принадлежит будущее не потому, что он угнетён и страдает, а только потому, что он связан с соответствующим будущему развитию цивилизации типом производства. И обратно, пролетариат перестанет быть прогрессивным, если тип производства, с которым он связан, перестанет быть главным для развития человечества. Нетрудно заметить, что научная теория социализма базируется на критериях выживания и развития человеческой цивилизации. Анализируя спор сторонников и противников свободной торговли, Маркс говорил:

«…и те, и другие не предлагают мер улучшения положения рабочего класса. Но фритредеры — сторонники свободной торговли — больше содействуют развитию производительных сил и именно поэтому, и только поэтому, их надо поддерживать с точки зрения научного социализма». Выводы Плеханова о неготовности России к социализму целиком базируется на концепции научного социализма (Цитата из статьи «Независимой газеты» http://www.ng.ru/ideas/2000-03-01/8_plekhanov.html).

Теперь приведём определение научного коммунизма из Большой Советской Энциклопедии:

«Научный Коммунизм как теоретическое выражение пролетарского движения, направленного на уничтожение капитализма и создание коммунистического общества, возник в 40-х гг. 19 в., когда классовая борьба между пролетариатом и буржуазией выступила на первый план в наиболее развитых странах Европы (восстания лионских ткачей в 1831 и 1834, подъём движения английских чартистов в середине 30-начале 50-х гг., восстание ткачей в Силезии в 1844).
Опираясь на материалистическое понимание истории и на теорию прибавочной стоимости, вскрывшую тайну капиталистической эксплуатации, К. Маркс и Ф. Энгельс выработали научную теорию К., выражающую интересы и мировоззрение революционного рабочего класса и воплощающую лучшие достижения предшествующей общественной мысли (см. Марксизм-ленинизм) . Они раскрыли всемирно-историческую роль рабочего класса как могильщика капитализма и творца нового строя. Развитое и обогащенное применительно к новым условиям В. И. Лениным, Коммунистической партией Советского Союза, братскими коммунистическими и рабочими партиями, это учение раскрывает историческую закономерность смены капитализма коммунизмом, пути построения коммунистического общества.
Объективная необходимость уничтожения капиталистического строя и утверждения социалистических форм организации общественного производства определяется развитием производительных сил. Вследствие их роста ‘монополия капитала становится оковами того способа производства, который вырос при ней и под ней. Централизация средств производства и обобществление труда достигают такого пункта, когда они становятся несовместимыми с их капиталистической оболочкой. Она взрывается. Бьет час капиталистической частной собственности. Экспроприаторов экспроприируют (Маркс К., см. Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 23, с. 772-73) (статья БСЭ «Коммунизм» https://slovar.cc/enc/bse/2006222.html)».

Что об этом говорили ещё классики марксизма — Маркс и Энгельс:

«Материалистическое понимание истории исходит из того положения, что производство, а вслед за производством обмен его продуктов, составляет основу всякого общественного строя; что в каждом выступающем в истории обществе распределение продуктов, а вместе с ним и разделение общества на классы или сословия, определяется тем, что и как производится, и как эти продукты производства обмениваются. Таким образом, конечных причин всех общественных изменений и политических переворотов надо искать не в головах людей, не в возрастающем понимании ими вечной истины и справедливости, а в изменениях способа производства и обмена; их надо искать не в философии, а в экономике соответствующей эпохи. Пробуждающееся понимание того, что существующие общественные установления неразумны и несправедливы, что «разумное стало бессмысленным, благо стало мучением», — является лишь симптомом того, что в методах производства и в формах обмена незаметно произошли такие изменения, которым уже не соответствует общественный строй, скроенный по старым экономическим условиям. Отсюда вытекает также и то, что средства для устранения обнаруженных зол должны быть тоже налицо — в более или менее развитом вид — в самих изменившихся производственных отношениях. Надо не изобретать эти средства из головы, а открывать их при помощи головы в наличных материальных фактах производства (К.Маркс и Ф.Энгельс. ПСС 2- е Издание Том 20 Анти-Дюринг, стр. 278 — https://www.marxists.org/russkij/marx/cw/index.htm).

И наконец, посмотрим, что говорил о научном социализме сам Плеханов:

«Что такое научный социализм? Под этим именем мы разумеем то коммунистическое учение, которое начало вырабатываться в начале сороковых годов из утопического социализма под сильным влиянием гегелевской философии, с одной стороны, и классической экономии — с другой; то учение, которое впервые дало реальное объяснение всему ходу развития человеческой культуры, безжалостно разрушило софизмы теоретиков буржуазии и «во всеоружии знания своего века» выступило на защиту пролетариата. Это учение не только с полною ясностью показало всю научную несостоятельность противников социализма, но, указывая ошибки, оно в то же время давало им историческое объяснение и, таким образом, как сказал некогда Гайм о философии Гегеля, «привязывало к своей триумфальной колеснице каждое побеждённое им мнение». Как Дарвин обогатил биологию поразительно простой и вместе с тем строго научной теорией происхождения видов, так и основатели научного социализма показали нам в развитии производительных сил и в борьбе этих сил против отсталых «общественных условий производства» великий принцип изменения видов общественной организации.
(…)
Но само собою разумеется, что развитие научного социализма ещё не закончено и так же мало может остановиться на трудах Энгельса и Маркса, как теория происхождения видов могла считаться окончательно выработанной с выходом в свет главных сочинений английского биолога. За установлением основных положений нового учения должна последовать детальная разработка относящихся к нему вопросов, разработка, дополняющая и завершающая переворот, совершенный в науке авторами «Коммунистического Манифеста». Нет ни одной отрасли социологии, которая не приобретала бы нового и чрезвычайно обширного поля зрения, усваивая их философско-исторические взгляды.
(…)
Научный социализм предполагает «материалистическое понимание истории», т. е. он объясняет духовную историю человечества развитием его общественных отношений (между прочим, под влиянием окружающей природы). С этой точки зрения, как и с точки зрения Вико, «ход идей соответствует ходу вещей», а не наоборот. Главной же причиной того или иного направления их развития является состояние производительных сил и соответствующая им экономическая структура общества. «В своей общественной жизни люди наталкиваются, говорит Маркс, на известные, необходимые, независящие от их воли отношения, именно на отношения производства, соответствующие той или другой степени развития производительных сил.
Вся совокупность этих отношений производства составляет экономическую структуру общества, реальный базис, на котором возвышается юридическая и политическая надстройка, и которому соответствуют известные формы общественного сознания. Соответствующий материальной жизни способ производства обусловливает собою процессы социальной, политической и духовной жизни вообще. Не понятия определяют общественную жизнь людей, но, наоборот, их общественная жизнь обусловливает собою их понятия… Правовые отношения, равно как и формы государственной жизни, не могут быть объяснены ни сами собою, ни так называемым общим развитием человеческого духа, но коренятся в материальных условиях жизни, совокупность которых Гегель, по примеру англичан и французов XVIII столетия, обозначил именем гражданского общества; анатомию же гражданского общества нужно искать в его экономии.
На известной ступени своего развития материальные производительные силы общества приходят в столкновение с существующими отношениями производства, или — говоря юридическим языком — с имущественными отношениями, внутри которых они до тех пор вращались. Из форм, способствующих развитию производительных сил, эти имущественные отношения делаются его тормозами. Тогда наступает эпоха социальной революции (Георгий Валентинович Плеханов СОЦИАЛИЗМ И ПОЛИТИЧЕСКАЯ БОРЬБА. Издано брошюрой в 1883 году http://www.agitclub.ru/center/comm/zin/1883c.htm).

«ДЕМОКРАТИЧЕСКИЙ КАПИТАЛИЗМ» ПО ПЛЕХАНОВУ

Но, спрашивается, была ли у Плеханова своя программа выхода из того глубокого кризиса, которым была охвачена в 1917 году вся Россия?

Февральская революция, пи-сал тогда Плеханов, знаменует собой начало новой эпохи (тер-мин говорит сам за себя) в ис-тории русского капитализма.

«…Если бы наш рабочий класс захотел стеснять дальнейшее развитие капиталистического способа производства, он тем самым нанёс бы жестокий вред, как всей стране, так и своим собственным интересам».

Исходя из этого, а также учитывая продолжающуюся войну, Плеханов предлагал урегулировать классовые противоречия в России компромиссным, «англий-ским» путём: рабочим он сове-товал проявить умеренность и сдержанность в своих требованиях, а капиталистам — стать на путь проведения социальных реформ.

Наивно было ожидать, что в накалённой атмосфере России 1917 года подобные советы могли иметь успех. Что касается политической платформы Плехано-ва, то она в то время сводилась к следующему.

• Во-первых, поддержка Временного правительства;
• Во-вто-рых , коалиция меньшевиков и эсеров с кадетами;
• В-третьих , осуждение корниловщины;
• В-четвёртых , война до победы.

И, конечно же, Плеханов резко осуждает большевиков, вплоть до обвинений их в пособ-ничестве немцам. Плеханов бро-сает Ленину упрёки в том, что он собирает под свои знамена «разнузданную чернорабочую чернь», строит свои псевдореволюционные планы на неразвитости «дикого, голодного пролетариата», и даже выражает сожаление по поводу того, что «мяг-котелое» Временное правительство не сумело арестовать Ленина.

Не будет преувеличением сказать, что Плеханов был политическим противником Ленина. Ещё в разгар борьбы между большевиками и меньшевиками Плеханов строил прогнозы относительно того, что будет с партией, если победит Ленин, говорил о бонапартизме Ленина и о возможных последствиях насаждения в партии антидемократических методов руководства.

«ЦК «раскассировывает» все недовольные им элементы, всюду сажает своих креатур и, наполнив этими креатурами все комитеты, без труда обеспечивает себе вполне покорное большинство на съезде. Съезд, составленный из креатур ЦК, дружно кричит ему «Ура!», одобряет все его удачные и неудачные действия и рукоплещет всем его планам и начинаниями. Тогда у нас действительно не будет в партии ни большинства, ни меньшинства, потому что тогда у нас осуществится идеал персидского шаха».

«Если бы наша партия, в самом деле, наградила себя такой организацией, то в её рядах очень скоро не осталось бы места ни для умных людей, ни для закалённых борцов, в ней остались бы лишь лягушки, получившие, наконец, желанного царя, да Центральный Журавль, беспрепятственно глотающий этих лягушек одну за другой».

Каждый, кто знаком с историей нашей партии при жизни Ленина, сможет без особого труда отвести эти обвинения. Вспомним: на каждом партийном съезде тогда шли активные дискуссии, а сама партия была далеко не монолитна и объединяла различные социальные группы.

Но вернёмся к событиям 1917 года. Логика подсказывает, что Плеханов неизбежно должен был осудить Октябрьскую революцию. Так и произошло. 28 октября (10 ноября) он опубликовал «Открытое письмо к петроградским рабочим», где предрекал гражданскую войну, которая заставит отступить далеко назад от позиций, завоёванных в феврале — марте 1917 года. При этом Плеханов пов-торил, что пролетариат составляет меньшинство населения страны, а крестьянство не нуж-дается в замене капиталистического строя социализмом.

В дальнейшем Плеханов осудил такие шаги молодого Советского правительства, как роспуск Учредительного собрания (хотя сам на II съезде РСДРП в 1903 году теоретически допускал такую возможность в интересах революции) и заключение Брестского мира. Однако принять участие в борьбе с Советской властью и войти в состав контрреволюционного правительства, как предлагал ему Б. Савинков, наотрез отказался.

Разумеется, каждый волен по-своему интерпретировать факты, которые мы предложили вниманию читателя. Но, обсуж-дая вопрос об альтернативности исторического развития, не надо забывать, что в расчёт принимаются лишь реальные, опирающиеся на вполне определённые социальные группы аль-тернативы. Политическое одиночество Плеханова в 1917 году свидетельствует о том, что он не мог предложить народу программу, соответствовавшую «настроениям и чаяниям масс» (большинства социальных групп, а если уж совсем точным быть — трудового большинства).

КОНФЛИКТ БОЛЬШЕВИКОВ И ИДЕЙНЫХ МАРКСИСТОВ-МЕНЬШЕВИКОВ — КАК ГЛОБАЛЬНЫЙ КОНФЛИКТ ЗАПАДА И ВОСТОКА

Суть конфликта между последовательными, идейными марксистами и российскими большевиками, на наш взгляд, имеет самое прямое отношению к времени настоящему.

Потому что, по сути речь идёт о конфликте между идейными марксистами, как «евроинтеграторами» рубежа XIX—XX веков и большевиками — как силой, опиравшейся на здравый смысл и практику отличной от Запада Русской цивилизации, сформировавшейся в уникальных экологических условиях внутренней и северной части огромного евразийского континента.

В начале века марксизм в России стал больше, чем теорией или даже учением: он стал формой общественных процессов. Поэтому Ленин как политик мог действовать только в рамках «языка марксизма». Он в своей политической стратегии следовал изучению реальности, презирая свои вчерашние догмы — но делал это, не расшатывая мышление своих соратников.

Ленин сумел выполнить свою политическую задачу, не входя в конфликт с психодинамикой общества и матрицами, связанными с марксистской лексикой. Ему постоянно приходилось принижать оригинальность своих тезисов, прикрываться Марксом, пролетариатом и т.п. Он всегда поначалу встречал сопротивление почти всей верхушки партии, но умел убедить товарищей, обращаясь к здравому смыслу . Но и партия сформировалась из тех, кто умел сочетать «верность марксизму» со здравым смыслом, а остальные откалывались — Плеханов, меньшевики, эсеры, Бунд, потом и троцкисты.

Суть Октября как выбора, альтернативного марксизму, отметили многие социал-демократы России и Европы — сразу после Апрельских тезисов. Лидер эсеров Чернов заявил это воплощением «фантазий народников-максималистов», лидер Бунда Либер (Гольдман) видел корни стратегии Ленина в славянофильстве, на Западе сторонники Каутского определили большевизм как «азиатизацию Европы». А реально — это выразила себя психодинамика, несущая развитие Русской цивилизации в целом.

Стоит обратить внимание на настойчивое повторение идеи, будто большевики были силой Азии, в то время как и либералы-кадеты, и марксисты-меньшевики считали себя силой Европы. Они подчеркивали, что их столкновение с большевиками представляет собой войну цивилизаций . Только не Европейской и Азиатской, а Западной и Русской соответственно.

Доводом для отрицания Октябрьской революции была марксистская догма, согласно которой антикапиталистическая революция должна произойти в развитых промышленных странах Запада, а русские революционеры должны действовать под контролем западных социалистов .

Вот суждение родоначальника российского марксизма Г.В. Плеханова относительно Октябрьской революции и капитализма:

«Маркс прямо говорит, что данный способ производства никак не может сойти с исторической сцены данной страны до тех пор, пока он не препятствует, а способствует развитию её производительных сил. Теперь спрашивается, как же обстоит дело с капитализмом в России? Имеем ли мы основание утверждать, что его песенка у нас спета, т.е. что он достиг той высшей ступени, на которой он уже не способствует развитию производительных сил страны, а, наоборот, препятствует ему?
Россия страдает не только от того, что в ней есть капитализм, но также от того, что в ней недостаточно развит капиталистический способ производства. И этой неоспоримой истины никогда ещё не оспаривал никто из русских людей, называющих себя марксистами» (Г.В.Плеханов. Год на родине. Полное собрание статей и речей 1917-1918 гг. Париж, 1921. Т. 1, с. 26.).

Сразу после революции, 28 октября 1917 года Плеханов опубликовал открытое письмо петроградским рабочим, в котором предрекал поражение Октябрьской революции:

«В населении нашего государства пролетариат составляет не большинство, а меньшинство. А между тем он мог бы с успехом практиковать диктатуру только в том случае, если бы составлял большинство. Этого не станет оспаривать ни один серьёзный социалист».

Либер писал (в 1919 году):

«Для нас, «непереучившихся» социалистов, не подлежит сомнению, что социализм может быть осуществлён прежде всего в тех странах, которые стоят на наиболее высокой ступени экономического развития, — Германия, Англия и Америка — вот те страны, в которых прежде всего есть основание для очень крупных победных социалистических движений. Между тем с некоторого времени у нас развилась теория прямо противоположного характера. Эта теория не представляет для нас, старых русских социал-демократов, чего-либо нового; эта теория развивалась русскими народниками в борьбе против первых марксистов. Эта теория очень старая; корни её — в славянофильстве » (М.И. Либер. Социальная революция или социальный распад. Харьков. 1919, с. 16, 17).

По сути это попытки идентификации произошедшей активации ядра русского духа нашей Русской цивилизации. Чистым, почти экспериментальным случаем можно считать политику меньшевиков, которые пришли к власти в Грузии. Руководил ими марксист Жордания, в прошлом член ЦК РСДРП (кстати, как и Сталин, исключённый из духовной семинарии). В отличие от меньшевиков в Петрограде Жордания в Грузии убедил партию не идти на коалицию с буржуазией и взять власть. Сразу была образована Красная гвардия из рабочих, которая разоружила солдатские Советы, поддерживавшие большевиков (в этих Советах русские были в большинстве).

В феврале 1918 года эта Красная гвардия подавила демонстрацию большевиков в Тифлисе. Внутренняя политика правительства Жордании была социалистической. В Грузии была проведена стремительная аграрная реформа — земля помещиков конфискована без выкупа и продана в кредит крестьянам. Затем были национализированы рудники и почти вся промышленность (по найму у частных собственников к 1920 году в Грузии работало всего 19 % занятых). Была введена монополия на внешнюю торговлю.

Таким образом, возникло типично социалистическое правительство под руководством марксистской партии, которое было непримиримым врагом Октябрьской революции. И это правительство вело войну против большевиков. Как это объясняется? Жордания объяснил это в своей речи 16 января 1920 года:

«Наша дорога ведёт к Европе, дорога России — к Азии . Я знаю, наши враги скажут, что мы на стороне империализма. Поэтому я должен сказать со всей решительностью: я предпочту империализм Запада фанатикам Востока! »

Довольно откровенное саморазоблачение меньшевизма. Другим примером может служить Юзеф Пилсудский, ставший диктатором Польши и начавший, под давлением Антанты, войну против Советской России в 1920 году. Он был российским революционером и социалистом, поклонником Энгельса, после 1917 года — руководителем Польской социалистической партии.

Не правда ли, каким актуальным выглядит всё это на фоне того геополитического конфликта Запада и Русской цивилизации уже в союзе с Востоком, который мы наблюдаем и в начале XXI века?

Когда идейные борцы за светлое будущее предпочитают для огромной экологической территории российской части цивилизации абстрактное «приобщение её к Западу» — отвергая изучение реальности , презрение к догмам и обращение к здравому смыслу — вероятно, за этот сугубый реализм и питая такую ненависть даже к памятникам Владимиру Ильичу и советским памятникам или, на худой конец, — к реальной, безыдейной, но практической власти своего государства.

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Г.В. Плеханов умер в результате болезни 30 мая 1918 года в Ялкала (Финляндия) и похоронен на «Литераторских мостках» Волковского кладбища в Санкт-Петербурге.

Памятник на могиле Г.В. Плеханова в Петербурге на Волковом кладбище. Скульптура И.Я. Гинзбурга

Наиболее известные произведения Г.В. Плеханова:

• «Социализм и политическая борьба»
• «К вопросу о развитии монистического взгляда на историю»
• «О материалистическом понимании истории»
• «К вопросу о роли личности в истории»
• «Основные вопросы марксизма»
• «Наши разногласия»
• «Скептицизм в философии»
• «Анархизм и социализм»
• «Основные вопросы марксизма» и другие.

Плеханов включил марксистскую философию в мировую традицию материалистической философии. Первым из мыслителей-марксистов уделил внимание проблемам общественной психологии и влиянии географической среды на общество. Основоположник марксистской эстетики, автор работ по теории искусства и литературно-критических статей.

В своём труде «К вопросу о роли личности в истории» он писал:

«В общественных отношениях есть своя логика: пока люди находятся в данных взаимных отношениях, они непременно будут чувствовать, думать и поступать именно так, а не иначе. Против этой логики тоже напрасно стал бы бороться общественный деятель: естественный ход вещей (т. е. эта же логика общественных отношений) обратил бы в ничто все его усилия. Но если я знаю, в какую сторону изменяются общественные отношения, благодаря данным переменам в общественно-экономическом процессе производства, то я знаю также, в каком направлении изменится и социальная психика; следовательно, я имею возможность влиять на неё. Влиять на социальную психику — значит влиять на исторические события. Стало быть, в известном смысле я всё-таки могу делать историю, и мне нет надобности ждать, пока она «сделается».

В 1921 году В.И. Ленин в одной из своих статей написал, что «не льзя стать сознательным, настоящим коммунистом без того, чтобы изучать — именно изучать — всё, написанное Плехановым по философии, ибо это лучшее во всей международной литературе марксизма» (В.И.Ленин. ПСС, т.42,стр.290).

Плеханов ввёл марксизм в нашу страну и был его «крестоносцем». Его произведения и интеллект ставят его в один ряд с Белинским, Герценом и Чернышевским. Однако, Плеханов велик ещё и тем, что косвенно показал меньшевизм самого марксизма, став одним из идеальных его выразителей. Вероятно в этом смысле неслучайны его отсылки к Библии. В труде «К вопросу о роли личности в истории» Плеханов заметил:

«В нравственном смысле велик каждый, кто, по евангельскому выражению, «полагает душу свою за други своя».

Так он и жил, наш соотечественник. Но в чём он оказался прав? Почти десять прошедших десятилетий после его смерти показали, что предупреждения Плеханова об опасностях на пути социалистического созидания отнюдь не были беспочвенны. Сбылось и его предсказание о возникновении «социалистической касты», которая всё дальше и дальше отрывалась от народа, завершив эту свою эволюцию предательством национальных и социальных интересов общества. Хотя и без «пророчеств» Плеханова и Ленин, и Сталин и многие другие большевики видели эту опасность в идеологии марксизма.

Теперь достаточно посмотреть на современное общество, которое по мнению Плеханова уже должно было бы развиться до пролетарской революции… Но нет этого. Есть засилье меньшевизма, как мы его определили выше:

Плеханов и сопутствующие ему меньшевики видели только своё время и наивно полагали, что так общество и будет развиваться далее. Они и представить не могли, что «сегодняшний капитал» будет пухнуть не с прямой эксплуатации пролетариата, а в основном через ростовщичество, которое марксизмом было как-то «обойдено» и его роль в кредитно-финансовой системе не особо выделялась.
Всё это — звенья одной цепи попытки внедрения поработительной концепции управления в жизнь Русской цивилизации.
Мы можем констатировать, что попытка эта провалилась, хотя меньшевизм себя ещё далеко не изжил.

Георгий Валентинович Плеханов

Г.В.Плеханов работы Ю.К.Арцыбушева.

Ортодоксальный марксист

Плеханов Георгий Валентинович (29 ноября 1856, имение Гудаловка, Липецкий уезд Тамбовской губернии – 30 мая 1918, Питкиярви, Финляндия) – обществовед, публицист, один из основателей РСДРП. Из мелкопоместных дворян. После окончания Михайловской военной гимназии в Воронеже (1873) поступил в Константиновское артиллерийское училище в Санкт-Петербурге, однако вскоре, решив отказаться от военной карьеры, его оставил. Не был завершен и курс в Горном институте столицы (обучался в 1874 – 1876); посылы о важности «служить народу», «бороться с деспотизмом» обозначили новые приоритеты: с конца 1875 г. молодой Плеханов втягивается в народническое движение.

Заметным было участие Плеханова в обществе «Земля и воля», стоявшем в основном на платформе бакунизма. В нем он при­обрел опыт заня­тий в фабрич­ных и заводских кружках (см. мему­арный очерк Плеханова «Русский рабочий в ре­волюционном движении», 1890), зарекомендовав себя «специалистом» по рабо­чему вопросу. 6 декабря 1876 г. выступил с речью политического характера перед студен­тами и рабочими у Казанского собора Санкт-Петербурга. После этой «Ка­занской демонстрации» Плеханов был вынужден перейти на нелегальное поло­жение. В це­лях революционной агитации и ор­ганизации бунтарских выступлений выез­жал в Саратовскую губернию и на Дон. Под зна­ком вер­но­сти на­род­ниче­ству про­шло пер­вое пре­быва­ние за рубе­жом (весна – лето 1877); Ге­оргий Валентино­вич посе­тил Швейца­рию, Герма­нию, Францию, по­знакомился с П. А. Кропот­киным, П. Л. Лавро­вым, П. Н. Ткачевым, дру­гими политиче­скими эмиг­ран­тами из России. Вес­ной 1878 г. Плеханов участ­вовал в редактировании обновленного варианта про­граммы «Земли и воли». Склонность Плеханова к серьезной интеллектуальной работе подтвердила и его статья «Закон экономического развития общества и за­дачи со­циализма в России», опубликованная в журнале «Земля и воля» (1879, январь – февраль, № 3 – 4), одним из соредакторов которого он был. В этой статье, Плеха­нов, в частности, выразил уважительное отношение к учению К. Маркса, что не дает, однако, серьезных оснований считать, что уже в это время начался его по­ворот к марксизму. По­сле рас­кола «Земли и воли» в августе 1879 г. Плеханов встал во главе группы «Черный пе­редел», выступая за продол­жение рево­люцион­ной агита­ции среди кре­стьян, ра­бо­чих и сту­дентов в расчете на подготовку буду­щего вос­стания. Однако возможность ареста и поиск новых путей для революционной борьбы вынудили Плеха­нова, а также В.И. Засу­лич, Л.Г. Дейча, Я. В. Стефа­но­вича в январе 1880 г. неле­гально по­кинуть Рос­сию. Плеханов надеялся использовать временное нахождение за ру­бе­жом, чтобы теоретически разо­браться в идейном хаосе и противоре­чиях за­дач и тенден­ций русского революци­онного движения. Разумеется, он не мог пред­пола­гать, что пребывание на чуж­бине будет столь долгим (до весны 1917; жил в ос­новном в Швейца­рии, а также во Франции, Великобрита­нии, других ев­ропей­ских стра­нах).

Главным образом на годы эмиграции приходится вклад Плеханова в разви­тие об­щест­венной мысли. Этот вклад неразрывно связан с марксизмом. С некото­рыми мар­ксист­скими тру­дами он был знаком еще в 1870-е гг., тем не менее его переход от народни­че­ства к мар­ксизму в значительной степени вы­глядел «умст­вен­ным пе­ре­во­ротом». Этот «пере­ворот» стал вы­ходом из лич­ного идей­ного кри­зиса, в котором отра­зился кри­зис на­род­ниче­ства в России, совпавший с все более успешным распро­стране­нием мар­ксист­ского учения в Ев­ропе. Марксизм открывал для Плеханова новое, широкое поле для его деятельности как революционера-социалиста. Переход под знамя марксизма (сам Плеханов от­но­сил его к 1882) – пример того, как при сохранении целевых ус­тано­вок – революцион­ная борьба против ца­ризма и за со­циали­стиче­ские идеалы – от­но­си­тельно быстро воспри­ни­мается но­вая ценностная система ра­дикальных взгля­дов. В мае 1882 г. вышел в переводе Плеханова на русский язык «Мани­фест Коммуни­стической партии» К. Маркса и Ф. Энгельса с их преди­словием, написан­ным для этого издания. Плеха­нов писал, что вместе с другими сочи­нениями его ав­торов «Манифест» «начал новую эпоху в ис­тории со­циалисти­ческой и экономи­че­ской литературы – эпоху критики современ­ных отношений труда к капиталу и, чуждого всяких утопий, науч­ного обоснова­ния социализма» (П л е х а н о в Г.В. Сочи­нения. М., 1923. Т. 1. С. 150). Образова­ние в сентябре 1883 г. в Женеве пер­вой группы мар­ксис­тов – «Ос­вобож­дение труда» (кроме Пле­ха­нова в нее вошли П.Б. Ак­сельрод, Л.Г. Дейч, В.И. Засу­лич, В.Н. Иг­на­тов) под­твер­дило, что рож­да­ется новое, со­циал-демократиче­ское направле­ние в русской ре­волюционной мысли, что интер­на­ционалист­ский по своему характеру мар­ксизм пред­лагается как тео­ре­ти­ческая и идео­логическая ос­нова для раз­вития со­циа­ли­стиче­ского дви­же­ния в России. Не случайно, что ост­рие пер­вых мар­к­сист­ских ра­бот Плеханова «Социа­лизм и поли­тическая борьба» (1883), «Наши разно­гла­сия» (1885) было на­прав­лено против идеоло­гии и практики рево­люционного на­родниче­ства. Однако его вывод, что на­родни­ческий социализм отжил свой век, ока­зался явно поспеш­ным.

Плеханов, оценивая возникновение марксизма как великую революцию в социальных науках, подчеркивал цельный, гармонический и последовательный характер этого миросозерцания, в котором он выделял диалектический и исторический материализм, политическую экономию и политическую социологию. Особенно много Плеханов занимался философией, активно защищая сущностное единство марксистского материализма и диалектики. Это было тем более важно, что многие социалисты, как в России, так и за рубежом, занимаясь практической деятельностью, относились индифферентно к философии или находились под сильным влиянием позитивизма . Новизна и значимость марксистского материализма и диалектики раскрывались Плехановым в книге «К вопросу о развитии монистического взгляда на историю» (1894), способствовавшей воспитанию новых поколений марксистов, их революционной социал-демократической ориентации. Свое понимание марксизма как философии действия он также развивал и пропагандировал в таких трудах, как «О материалистическом пони­мании истории» (1897), «К вопросу о роли личности в истории» (1898), «Основные вопросы марксизма» (1908). В марксизме, по его мнению, нет никакого «философского вакуума», который нужно было бы заполнять заимствованиями из других теорий.

Позиции ре­волюци­онного марксизма ак­тивно от­стаи­вались Плехановым не только в среде россий­ских социал-де­мократов, но и на меж­дуна­родной арене, в том числе на конгрес­сах Второго Ин­терна­ционала.

Вместе с тем для Плеханова характерен своеобраз­ный культ мар­ксизма, он готов сделать прокрустово ложе из марксистской орто­док­сальности, что не могло не вести к про­явлениям схема­тизма, а иногда и догма­тизма. Цитаты из работ Мар­кса и Эн­гельса нередко подавались как решаю­щий ар­гумент в ходе идей­ных дис­куссий. Показа­тельно, что для Плеханова была недопус­тима лю­бая кри­тика стерж­невых положений марк­сизма, как не­приемлемы и «дру­гие социа­лизмы», – они чужды его тезаурусу. От­сюда ост­рая, а не­редко и гру­бая по­лемика с на­родни­ками, как позд­нее и с неона­родни­че­скими социалис­тами-революционерами, пре­неб­режи­тельно объ­яв­лявши­мися «тоже социа­ли­стами» и даже «буржуазными де­мокра­тами». От­сюда непри­ми­римая борьба с «ревизио­низмом», будь то берн­штейни­ан­ство, русский «эконо­мизм» или, позд­нее, по­сле революции 1905 – 1907 гг., «ликвидаторство» меньшевиков и «ле­вый большевизм» А.А. Богда­нова. Как пра­вило, Плеханов был не скло­нен призна­вать даже наличие каких-либо рацио­нальных зерен у идей­ных «ерети­ков», по­кушав­шихся на «класси­че­ский», ор­тодок­саль­ный марксизм, в том числе в его собственном толкова­нии. Зачастую он даже не желал глубоко вникать в приводимую ими критическую аргументацию. При этом главные при­чины «ереси» не­редко сводились к недостатку науч­ных, теоре­тических знаний у оппо­нентов. В от­ношении «неправоверных» Плеханов следовал примеру Св. Бер­нара, с которым однажды сравнил себя: «Святой Бернар говорил когда-то: «У меня есть Еванге­лие, и если бы ангел спустился с неба и стал проти­воречить ему, – ана­фема са­мому ангелу!» (Там же. М., Л., 1927. Т. 9. С. 89). Такая пози­ция при­во­дила к тому, что Плеханов во­лей-неволей на­клады­вал пе­чать са­моогра­ниче­ния на свое ин­тел­лек­туаль­ное творче­ство.

В научной и популярной литературе нередко пишется о Плеханове как «осно­вопо­лож­нике русского мар­ксизма». Такое обобщение нуждается в дополнитель­ном осмыс­лении, по­скольку не вырабо­тано само по­нимание «русского мар­ксизма», которое вряд ли тождест­венно формуле «марксизм в Рос­сии». Плеханов «национа­лизиро­вал марксист­скую тео­рию и тем самым денационализировал рус­скую революционную мысль» (цит. по: Троцкий Л.Д. Политические силуэты. М., 1990. С. 59), но он как поборник орто­док­сальности никогда не стремился к созда­нию некой своей версии мар­ксизма, ко­то­рую в силу ее своеобразия можно было бы отнести к «рус­ской». Плеханов полагал, что не только важнейшие положения марксизма с его универсальной теорией, но и прежний исторический опыт решения конкретных проблем в странах Западной Европы можно путем аналогии успешно использовать в России, прибегая по необходимости к его конкретизации и отдельным поправкам. Плеханов – мыс­литель, теоре­тик, но не революцио­нер, преобразую­щий теорию, ее основные по­ложения и вы­воды. Показательно также, что для него, в общем и це­лом, харак­те­рен примат теории над практикой.

Отме­ченное не исключает при­знания значи­тельного вклада Плеханова в развитие от­дельных сторон мар­ксизма, его адапта­ции к усло­виям России. Своими сочине­ниями по фило­со­фии, эстетике, исто­рии, литературе он зареко­мен­довал себя одарен­ным интеллектуалом, ши­роко эру­ди­рованным мар­ксистом. Од­ним из при­меров может слу­жить труд «Исто­рия рус­ской общест­венной мысли» (не завершен; Т. 1 – 3, М., 1914 – 1917), в ко­тором рас­смат­рива­лась эво­лю­ция идей с учетом многофак­торности и осо­бенно­стей исто­риче­ского развития Рос­сии. Плеханов на­пи­сал также ра­боты, посвящен­ные рус­ским мыслите­лям XIX в. – В. Г. Белин­скому, А. И. Гер­цену, Н. Г. Чер­ны­шев­скому и др. Он отмечал, что «революционеры-демо­краты» сделали ог­ромный шаг вперед по пути осмысления закономерностей раз­вития природы и общества, под­готовив тем самым почву и для последующего восприятия маркси­стского учения. По мнению Плеханова передовая обществен­ная мысль в России, отрицая суще­ствующее во имя будущего страны, неот­вра­тимо раз­вива­лась по направле­нию к мар­ксизму.

Проблематика, относящаяся к России, развитию в ней рабочего и социал-де­мократического движения всегда была в центре внимания Плеханова-эмигранта. Как «социалист-за­падник», с позиций де­тер­ми­низма, непреложных «зако­нов исто­рии» он отстаивал идеи однолинейного прогресса, обосновывая объектив­ную не­избежность – по примеру западноевропейских стран – поступа­тельного разви­тия капитализма в России. Но не столько капитализм как таковой интересовал Плеха­нова. Для него было важно, что зрелый капита­лизм создает материаль­ные и со­циокультурные пред­посылки для со­циа­лизма как «действи­тельности бу­дущего», что при капита­лизме взращи­вается и ум­ножает свои силы новый демиург истори­ческих преобразований – промышленный пролетариат, про­ходя школу по­литиче­ского воспи­тания и классовой борьбы. Пле­ханов впервые по­казал, что в России именно проле­та­риату, охарактеризованному им как «народ в европейском смысле слова», будет при­надлежать решаю­щая революци­онная роль в борьбе про­тив са­модержавного ре­жима, за дальнейшую модернизацию и европеи­зацию страны. (Под пролетариатом, как правило, имелись в виду по­сто­янные заво­дские и фаб­ричные рабочие, порвавшие прежние связи с зем­лей).

На рубеже XIX – XX в. Плеханов активно участвовал в работе по определе­нию идейных и организационных основ революционной социал-демократической партии в России, был членом редакции общероссийской маркси­стской газеты «Ис­кра» (1900 – 1905) и теоретического журнала «Заря» (1901 – 1902), основным ав­тором теоретической части про­граммы РСДРП, приня­той на ее II съезде (Брюс­сель – Лондон, июль – август 1903). В 1903 – 1905 гг. он возглавлял Совет РСДРП. При­чем вначале у него до­минировали общие с В.И. Лениным подходы к по­строе­нию и дея­тельно­сти РСДРП, однако позднее, после раскола партии в 1903 г., все более за­метно про­являлись разногласия. В этой связи показательны, в част­ности, акценты Плеха­нова на то, что партия должна быть соз­натель­ной вырази­тель­ни­цей объек­тив­ного исторического процесса, за­ко­но­мерно «работающего» на про­лета­риат, на социа­ли­стическое буду­щее. Революционность пролетариата, пола­гал Плеханов, выте­кает, прежде всего, из его жизненного бытия, порождае­мого самой капитали­стиче­ской сис­темой, и задача партии в том, чтобы, воспиты­вая классо­вую сознатель­ность, раз­ви­вать эту революцион­ность, на­правлять ее в «пра­виль­ное», социали­сти­ческое русло. Партия – это важнейшая форма органи­зации ре­волюционной актив­ности масс. В отли­чие от Ленина, партия у Плеханова, бу­дучи авангардом рабо­чего движе­ния, не стоит над этим движе­нием, а профес­сио­наль­ные револю­цио­неры не подминают под себя всю пар­тию, в которой, как ут­верждал Георгий Ва­лентинович, должна быть богатая внутренняя жизнь. Не слу­чайно, что он вы­сту­пал против «край­ней цен­трализа­ции» в РСДРП, считая, что это может нега­тивно ска­заться на активно­сти чле­нов пар­тии, а также сузить ее опору в рабо­чем движе­нии. После раскола РСДРП на II съезде Плеханов до конца октября 1903 г. был на стороне большеви­ков, но потом примк­нул к меньшевикам, надеясь, среди про­чего, что это поможет вос­стано­вить един­ство пар­тии, поме­шать утвер­ждению в ней ле­нинской автори­тарно­сти.

С позиций марксистской ортодоксальности, на которой должна базироваться пар­тийная идеология, Плеханов разрабаты­вал стратегию и тактику революционной борьбы. Важное значение имела заимст­вованная у Маркса двух­ста­ди­аль­ная мо­дель революции, использованная примени­тельно к России. В рамках этой мо­дели разде­лялись буржуазно-ли­бе­ральная (бур­жуазно-де­мо­кратическая) и соб­ст­венно со­циали­стическая стадии, при этом Плеха­нов всегда выступал против их со­вмеще­ния, забе­гания вперед и, в ча­стно­сти, про­тив прежде­временного социали­сти­ческого переворота, пока не бу­дет дос­тигнут от­но­сительно высокий уровень эко­номического развития страны и клас­со­вого соз­на­ния про­лета­риата. Этим объ­ясня­ется не­при­ятие Плехановым во время револю­ции 1905 – 1907 гг. тео­рии Ле­нина о пере­раста­нии буржуазно-демо­крати­ческой революции в социа­ли­стиче­скую, а также теории «перма­нентной ре­волю­ции» Троц­кого – Парвуса. Позд­нее, после свер­же­ния са­мо­держа­вия в феврале 1917 г., Геор­гий Валентинович резко осудил курс вождя большеви­ков на не­по­средст­вен­ную подго­товку социа­ли­стического перево­рота. В этом кон­тек­сте по­нятны и оценки Плехановым взятия вла­сти больше­виками в ок­тябре 1917 г. как на­силия над исто­рией, как явной аван­тюры.

Ортодоксальность Плеханова серьезно сказалась на его взглядах о расста­новке классовых и общественно-политических сил. Критикуя непоследователь­ность и нерешительность буржуазных ли­бера­лов, Плеханов, тем не менее, видел в них союзников пролетариата в борьбе с са­мо­державием, за демо­кратизацию России. После начала в январе 1905 г. рево­люции в России он выдви­нул лозунг «Врозь идти, вместе бить», пре­дусмат­ривав­ший объединение усилий пролета­риата и либеральной буржуазии, «всего обще­ства» в целях сокру­шения здания ца­ризма. Однако в ходе ре­волюции в России Плеха­нов был вы­нужден неоднократно от­мечать ра­зобщен­ность и пассив­ность буржу­азных «люби­телей свободы», их склонность к пусто­словию. Действен­ная «рево­люционная коа­лиция» с участием буржуазных либе­ралов, необходи­мость которой обосновывал Плеха­нов, на прак­тике не сло­жилась. Что касается кресть­янства, то оно, по его мнению, является но­сителем отстало­сти, «азиатского на­чала». Вы­сту­пления кре­стьян, осо­бенно во время ре­волюции 1905 – 1907 гг., не могли не поко­ле­бать первона­чаль­ные вы­воды Плеха­нова, но в целом он был скло­нен рассмат­ривать крестьянство как кон­сер­вативную силу, ибо его инте­ресы не про­стираются дальше мелкобуржу­азного го­ризонта. По мнению Плеха­нова крестьян­ство, борю­щееся за землю, мо­жет быть в лучшем случае времен­ным со­уча­стни­ком револю­ционной борьбы, но не едино­мышленником и союзни­ком про­лета­риата. На IV съезде РСДРП (Сток­гольм, ап­рель – май 1906) им был поддер­жан меньшевистский проект муниципа­лизации земли; ее национали­зацию он считал допустимой только после социали­стической революции.

Будучи ортодоксальным марксистом, Плеха­нов всегда выступал сторон­ником решительной борьбы с самодержавием, что осо­бенно ярко проявилось после на­чала первой революции в России. Так, он призы­вал к массо­вым выступлениям, вплоть до на­родного восста­ния против самодержа­вия, подчер­кивая, однако, необ­ходи­мость его всесторонней подготовки. Этим объяс­няются и предостережения Плеханова в ка­нун декабрьских событий 1905 г. в Мо­скве от импуль­сивных дейст­вий, от преж­де­временного столкновения с правитель­ством, которое, в слу­чае не­удачи, может стать поводом для разгрома участников революционной борьбы. Известный вы­вод: «не нужно было и браться за оружие», сделанный после по­ра­жения москов­ского вос­стания (см. Там же. М., 1926. Т. 15. С. 12), от­нюдь не сви­детельствовал, во­преки утверждениям Ленина, о проявлениях «оппортунизма» Плеханова. Он никогда не был анемичным мыслителем и всегда сохранял веру в высокий потенциал пролетариата как ре­волюционного класса, как главной силы в борьбе с самодержавным режимом. От­метим также, что Плеханов во время революции не исключал возможность прове­дения отдельных терро­ри­стических ак­тов против гражданского, полицейского и военного «на­чальства» для дезоргани­зации сил неприятеля.

В период отступления революции Плеханов выступал за участие социал-де­мократов в работе Государственной думы, на­чиная с ее первого созыва в 1906 г., допускал создание блока с кадетами при вы­борах, поддерживал отдельные вне­дум­ские действия социал-демократов с буржуазными либера­лами. Свою привер­жен­ность общей схеме расстановки классовых и политических сил Плеханов со­хранял и в дальнейшем. Надеясь на новый подъем революци­онной волны, он призывал не форсировать события, а сосредоточиться на воспи­тании по­литиче­ской сознательности пролетариата, на собирании и умно­жении всех ан­тисамо­державных сил. В целом же, революция 1905 – 1907 гг. и по­сле­дующие со­бытия выявили, что ортодоксальный марксизм Плеханова в ряде слу­чаев сдержи­вает поиск новых творческих решений, не всегда учитывает возросшую динамику и особенности клас­совой борьбы в России и в мире в начале XX в. В этой связи по­каза­тельно, что даже видный идеолог германских социал-демократов К. Каутский, пользовав­шийся большим авторите­том у Плеханова, при оценке рево­люционных событий в России проявил в то время больше смелости и реализма (см., напри­мер, брошюру Ка­утского «Движу­щие силы и перспек­тивы русской рево­люции», 1906). В целом можно согласиться с выводом Н. А. Бердяева, который писал, что Плеханов был «революционером более книжным, чем практическим. Он мог быть вожаком марксистской школы мысли, но не мог быть вожаком революции, как это и выявилось в эпоху революции» (Б е р д я е в Н. А. Истоки и смысл русского ком­мунизма. М., 1990. С. 78).

Взгляды Плеханова слу­жили одним из важ­нейших ком­понентов идеологии меньшевизма как бо­лее уме­ренного течения в РСДРП. Однако Георгий Валентино­вич ос­тавлял за собой право на идей­ную само­стоятельность и отнюдь не всегда под­дер­живал меньшеви­ков, что про­явилось, например, после заверше­ния первой революции в его совместной с Лениным борьбе против так называе­мого лик­ви­да­торства. При этом прочный союз с большевиками, которых Плеханов предлагал называть не марксис­тами, а бланкистами, им исключался. В 1908 – 1909 гг. имел место кон­фликт в ре­дакции многотомного издания «Обще­ственное движе­ние в России в на­чале XX века» (М., 1909 – 1914. Т. 1 – 4). Плеханов объя­вил А. Н. По­тре­сова (ав­тора статьи в первом томе) в проявлениях «ревизионист­ских» взгля­дов, выразив­шихся, по его мнению, в умалении роли группы «Освобо­ждение труда» и, наобо­рот, в преувели­ченно высоких оценках деятельно­сти «ле­гальных марксис­тов». Кон­фликт как таковой вероятно можно было раз­решить, но за ним, од­нако, скрывалась неудов­летворенность Плеханова состоянием меньше­визма, в котором, в частности, разви­валось «ликвидатор­ство». Упреки в идейной нестой­кости деяте­лей меньшевизма сочетались у Плеханова со стремле­нием ут­вер­дить свою точку зрения как единственно правильную. В резуль­тате кон­фликт послужил фоном фак­тического раз­рыва Плеханова с мень­шевист­ским руко­во­дством (П. Б. Аксельро­дом, Ю. О. Марто­вым, А. Н. Потре­со­вым и др.). Плеханов возглавил течение «партий­ного», или революцион­ного меньшевизма и стал его главным идеологом, стре­мясь, как и прежде, высту­пать под флагом мар­ксист­ской ортодоксальности, против крайностей «ликвида­тор­ства» и революцион­ного макси­мализма больше­виков. При этом он выражал надежды на восстановле­ние един­ства РСДРП на ос­нове общепар­тийной про­граммы 1903 г. Эти надежды, однако, были иллюзор­ными, что стало особенно оче­видным после проведения большеви­ками фракци­онной Пражской конференции (ян­варь 1912) и Венской конференции организаций РСДРП (август – сен­тябрь 1912) их противниками. От­меченное не дает, однако, оснований говорить о центризме Плеханова; вообще сомнительно, вопреки бытовавшим в историографии утверждениям, что в социал-демократиче­ском движении России в ходе или после первой революции сложился центризм как идейно-политическое течение со своей системой взглядов (как это было, на­пример, в Германии, Австро-Венгрии и некоторых других европейских странах).

Годы Первой мировой войны (1914 – 1918) подтвердили кризис европейской социали­стической мысли, дав в то же время толчок для ее дальнейшего развития. Как и многие другие социалисты, Плеханов не смог со­вместить в условиях войны приверженность пролетарскому интернационализму с пат­риотизмом. Если во время русско-японской войны 1904 – 1905 гг. Плеханов вы­ступал за поражение царской России в интересах приближе­ния революции, то те­перь он занял социал-патриотические позиции «вынужден­ного оборончества», обоснованием которого стали ут­верждения, что победа кайзеровской Гер­мании и ее союзников замедлила бы эконо­мическое разви­тие, положила бы конец про­цессу евро­пеизации России, увековечив «старый порядок» и отбросив завоева­ния пролета­риата. Од­нако все эти аргументы, ссылки на заин­тересованность меж­ду­народного пролета­риата в перспекти­вах новой полосы активной борьбы с са­мо­державием после победного (для России и ее со­юзников) за­верше­ния войны не могут засло­нить фактический, пусть даже «вре­менный», отход Пле­ханова от про­летарского интернационализма в прежнем марксист­ском понимании. О воз­можно­стях но­вой, нацио­нально-патрио­тической революции в России Плеханов стал го­ворить, и то доста­точно осто­рожно, только с осени 1915 г., при этом высту­пая про­тив ини­циатив о сепаратном мире, за про­долже­ние войны. Основной пуб­ли­ци­сти­ческой трибуной для него стала газета «Призыв», изда­вавшаяся с октября 1915 г. на рус­ском языке в Па­риже. В годы войны углубился кризис мар­кси­стской орто­доксально­сти Плеха­нова, выход из ко­торого им так и не был найден.

Февральская революция 1917 г. (ее по оценке Плеханова «осуществила страна» в целом) открыла ему дорогу для возвращения из 37-летней эмиграции: в ночь с 31 марта на 1 апреля (13 – 14 апреля) он прибыл в Петроград. Последую­щие собы­тия, возрастание революционного максимализма опро­вергали наде­жды на во­пло­щение в жизнь двухстадиальной модели рево­люции в ранее предла­гав­шимся им вари­анте. Призывы о необходимости компро­миссного согла­шения ме­жду пред­принимателями и рабочими, примирения и еди­нения общественно-поли­ти­че­ских сил во имя «закономерного» буржуазно-демо­кратического развития сво­бодной России и спа­сения ее от внешнего врага не на­ходили поддержки в массах. Плеха­нов не по­спевал за динамичным развитием событий, серьезно влиять на которые ни он, ни его еди­номышленники по малочисленной социал-демократиче­ской группе «Единство» не могли. Революционер-практик из Плеха­нова не состо­ялся, да и серьезных воз­можностей в то время у него для этого не было. Резко от­ри­ца­тельно он отнесся к за­хвату вла­сти боль­шеви­ками в октябре 1917 г. В «От­крытом письме к петроград­ским рабочим», датированном 28 октября, он утвер­ждал, что рабочий класс «…еще далеко не может, с пользой для себя и для страны взять в свои руки всю полноту политической власти. Навязать ему та­кую власть, зна­чит, тол­кать его на путь величайшего исторического несчастья, ко­торое было бы, в то же время, величайшим несчастьем и для всей России» (П л е х а н о в Г.В. Год на ро­дине. Полное собрание статей и речей, 1917 – 1918 гг. Paris, 1921. Т. 2. С. 246; курсив Плеханова. – А.С.). Реаль­ный ход ис­тории во мно­гом раз­очаровы­вал Пле­ханова. Это не дает, однако, ни­каких осно­ваний утвер­ждать, ссы­лаясь на так на­зываемое «Политическое заве­щание Г.В. Плеханова» (опуб­лико­вано в «Независимой газете» 30 но­ября 1999, при­знано большинством ав­тори­тет­ных специали­стов апок­ри­фом), что в по­след­ний год жизни он высту­пил про­тив стержне­вых положе­ний мар­ксизма, по­ста­вив тем са­мым под во­прос и со­держание своей предшествующей деятельности как мыслителя и революционера.

В последние сто с лишним лет история нашей страны тесно переплелась с историей марксизма. Именно на отечественном историческом ландшафте разыгралась драма практического испытания марксистского всесильного, по определению В. И. Ленина, учения. В 40-50-е годы марксизм в России был мало известен русской интеллигенции. Лишь с конца 60-х и в 70-х годах он набирает силу и становится авторитетным среди широкого круга сочувствующих радикальным социальным идеям, а затем приобретает значительное влияние и как радикальная политическая доктрина, имеющая программное значение для социал-демократической партии. Первоначально были популярны экономические идеи и материалистическое понимание истории, позднее стала активно входить в употребление философская концепция диалектического материализма. Одна из основных причин растущей влиятельности марксистской теории, безусловно, заключалась в ее однозначной социально-политической направленности на изменение типа общественного устройства через структуры власти. Традиции социологии только закладывались, но их разнообразие уже тогда строилось вокруг ключевой темы, как и в каком направлении должно развиваться российское общество.

Отличие исторической ситуации в России от европейской во второй половине XIX-XX вв. ряд исследователей видят в ее индустриальном и культурном отставании. В советских исследованиях также говорится о догоняющем типе развития России. Если же опереться на теорию мировой системы И. Уоллерстейна. то картина развития России представляет собой следующее.

Мировая система, в которую входят мировое хозяйство, ее политический каркас - межгосударственная система, состоящая из суверенных государств, - как раз и является обществом, вмещающим в себя исторически существовавшие и существующие страны - сообщества. В рамках этого мирового общества Россия, можно предположить, легитимируется именно как сообщество. Между тем давление мирового хозяйства - общества, а оно ассоциируется, как правило, с принуждением жить по модели Запада, вызывает протест, бунт. Возникает сопротивление либо в форме религиозного (или идеологического) фундаментализма, в России, в частности, опора делалась на православие, либо в форме социально-политических движений: народничество, большевизм и т. д. Исторической альтернативой мировому капиталистическому хозяйству была мировая система социализма, хотя ее опыт оказался неудачным. Нельзя при этом сказать, что исчезла сама проблема самоидентификации отдельным сообществом (страной, нацией) себя в качестве самостоятельного общества. Тем любопытнее, как этот вопрос решался в России на рубеже веков. Одно из наиболее важных социологических направлений, а именно марксистское, выражал в своем творчестве Г. В. Плеханов.

Георгий Валентинович Плеханов (1856 -1918)

Плеханов унаследовал многие идеи своих учителей: Белинского, Чернышевского, Герцена, Добролюбова, о которых впоследствии немало написал. Начало его революционного вхождения пришлось на господство народнических идей и, будучи человеком своего времени, он пережил их внутренне, переболел ими. Близкое знакомство с жизнью рабочих, пропаганда среди них идей борьбы с правительством, перерождение народничества из революционного в либеральное, знакомство с марксизмом привели его к убеждению в ложности народнической идеологии.

В конце 80-х годов лично знакомится с Энгельсом и окончательно меняет, если можно так выразиться, свои идейные вехи, т.е. переходит на позиции марксизма. В 1883 г. в Женеве он вместе с В. И. Засулич, П. Б. Аксельродом и В. Н. Игнатовым создает первую русскую организацию марксистов "Освобождение труда", ставшую базой для распространения в России марксистских идей и формирования российской социал-демократии.

В конце 80-х - начале 90-х гг. XIX в. он занял видное место среди марксистов других стран и, таким образом, получил международное признание как теоретик международного рабочего движения и как представитель Российской социал-демократической партии в Международном социалистическом бюро II Интернационала. Радикальная марксистская идеология и концепция непримиримой политической борьбы с самодержавием нелегальным и легальным путем разрабатывалась Плехановым до последнего дня жизни. Но в начале XX в. ему пришлось уступить ведущую политическую роль более решительным и напористым товарищам по социал-демократии, в первую очередь Ленину, особенно после раскола на меньшевиков и большевиков в 1903 г. на II съезде РСДРП.

Октябрьскую революцию Плеханов не принял, так как считал, что Февральская революция 1917 г. должна была стать началом длительного пути развития капитализма в России с тем, чтобы в ней созрели культурные и экономические условия для социализма. Октябрь он называл нарушением всех исторических законов. Плеханов не увидел плодов диктатуры пролетариата и советской власти. Он умер 30 мая 1918 г. и похоронен в Петербурге на Волковом кладбище, рядом с могилами Белинского и Добролюбова.

Социологическая концепция Плеханова достаточно полно представлена в его произведениях, тем более, что после революции его труды издавались неоднократно. Среди главных социологических работ следует назвать: "Социализм и политическая борьба", "Наши разногласия", "Материалистическое понимание истории". "Критика наших критиков" и другие.

Собственная теоретическая задача Плеханова состояла в обосновании политического и социального идеала революционной борьбы с абсолютизмом, для целей сознательной политической борьбы с правительством, о чем он неоднократно писал. Для него нет сомнений в тесной связи борьбы рабочего класса с общими задачами социализма. Политическая ангажированность социологических воззрений Плеханова не только не утаивается, но, напротив, с особой страстью подчеркивается им.

Душой его мировоззрения был марксизм, в котором он находил путеводитель истинного понимания хода исторического развития и нравственное оправдание необходимости вершить судьбы общественного прогресса. Это требование отливалось в важнейшую задачу "не осуждать, а выяснять и обобщать те насущные потребности русской жизни, которые все более и более толкали наших революционеров на путь политической борьбы" В этом заключался смысл разработки Плехановым социологии на марксистской основе.

Основным теоретико-методологическим принципом для Плеханова безусловно служит материалистическое понимание истории, т.е. принцип материализма в объяснении действий как отдельной личности, так и больших социальных групп.

Идея самобытного развития России, ставшая камнем преткновения между западниками и славянофилами, а также между марксистами и народниками всецело отвергается Плехановым. Идея русской самобытности, по его мнению, получила, в частности, у народовольцев "новую переработку, и если прежде она вела к полному отрицанию политики, то теперь оказывалось, что самобытность русского общественного развития именно в том и заключается, что экономические вопросы решались и должны решаться у нас путем государственного вмешательства. Весьма распространенное у нас в России незнакомство с экономической историей Запада способствовало тому, что подобного рода "теории" никого не приводили в изумление. Период капиталистического накопления в России противопоставлялся периоду капиталистического производства на Западе, и неизбежное несходство этих двух фазисов развития экономической жизни приводилось как убедительнейшее доказательство нашей самобытности.

Надо признать, что Плеханов выступил в печати против "легальных марксистов" лишь в 1901 г., до этого критикуя их в частных письмах и беседах. Его позиция наглядно характеризуется отношением к русскому либерализму, выраженному им в письмах к Ленину в период острой полемики с либералами: "Не следует теперь ругать либерала вообще. Это не тактично, надо этого плохого либерала апеллировать к хорошему, хотя бы существование такового было для нас сомнительно... Либерализм не надо гладить теперь против шерсти. Это большая ошибка! Но либералов, вроде Бердяева, Струве и других, надо тем старательнее дискредитировать во мнении всех читателей вообще и самих либералов в частности. Вот почему я прошу Вас смягчить преимущественно то, что относится к либерализму".

Плеханову принадлежит заслуга социологического обоснования необходимости ведения политической борьбы рабочей партии для решения насущных социальных задач угнетенных классов, прежде всего рабочего класса. Борьба за государственную власть составляет, по его мнению, существо политического вопроса, в то время как народничество было категорически против государства. Старое народничество вообще открещивалось от "...всякой политики. Народовольцы же видели в демократическом перевороте" самое надежное "средство социальной реформы". Народничество основывало свою программу на так называемых идеалах и требованиях крестьянского населения. Плеханов подчеркивает, что да, действительно, "аграрный вопрос лежал в основании всех или почти всех проявлений народного недовольства". Он требовал разрешения, но не вызывал политического недовольства, так как крестьяне ожидали решения этого вопроса сверху. Народовольцы же должны были обращаться главным образом к городскому и промышленному населению.

Цель социальной революции состоит прежде всего в устранении тормозящих развитие производительных сил общества имущественных отношениях. Сама логика вещей выдвинет рабочих на путь политической борьбы и захвата политической власти. Надежды Плеханова связаны с действительным положением рабочего класса. Пролетариат создается одновременно "развитием крупной промышленности, он создается ею, тогда как другие классы приходят в упадок и уничтожаются с развитием" крупной промышленности.

На этом основаны центральные положения современного научного социализма? "К счастью, русские социалисты могут строить свои надежды на более прочном основании. Они могут и должны надеяться прежде всего на рабочий класс. Сила рабочего как и всякого другого, класса зависит, между прочим, от ясности его политического сознания, от его сплоченности и организованности. Именно эти элементы его силы и подлежат воздействию нашей интеллигенции.

Анализируя взгляды Ж. Б. Сэя и Сен-Симона на нейтральную роль политических учреждений для народного хозяйства Плеханов подчеркивает: -"Теоретически этот взгляд ошибочен в двух отношениях. Во-первых, державшиеся его люди забывали что в общественной жизни, как и всюду, где мы имеем дело с процессом, а не с отдельным явлением, следствие, в свою очередь, становится причиной, а причина оказывается следствием короче, они покидали здесь, очень некстати, ту самую точку зрения взаимодействия, которой в других случаях, и тоже некстати, ограничивался их анализ; во-вторых, если политические отношения являются следствием социальных, то непонятно, каким образом до крайности различные следствия могут быть вызваны одной и той же причиной - одинаковым состоянием "богатства".

Данное поколение влияет на последующее, передавая ему как те знания, которые оно унаследовало от предыдущих поколений, так и знания, приобретенные им самим. "Социальная физика" рассматривает, следовательно, развитие человеческого рода с точки зрения развития знания и вообще "просвещения".

Очень важен, довод Плеханова о том, что в развитии идеологий экономия является основой в том смысле, что общество должно достигнуть известной степени благосостояния для того, чтобы выделить из себя известный слой людей, посвящающих свои силы исключительно научным и прочим подобным занятиям. И более того, само направление умственной работы в обществе направляется его отношениями производства. Этот вывод, конечно, выглядит некоей натяжкой для оправдания выдвинутого тезиса.

Крайне негативно оценивает Плеханов "субъективный метод" в социологии Михайловского, называя его величайшей нелепостью. Поскольку критерий истины лежит не во мне, а в отношениях, существующих вне меня, постольку истинны взгляды, правильно представляющие эти отношения и ошибочны взгляды, их искажающие. Субъективист же стремится потопить эти отношения в воде своего нравственного негодования. С точки зрения Маркса, правилен идеал, соответствующий экономической действительности, но это не отжившая реальность, а та, которая наступает объективно. Объективная действительность поможет нам выяснить субъективную сторону истории.

"С развитием производительных сил, ведущих к изменению взаимных отношений людей в общественном процессе производства, изменяются все отношения собственности," - подчеркивает Плеханов марксистский тезис о том, что данным состоянием производительных сил обусловливаются внутренние отношения данного общества. Этим же состоянием обусловливаются и внешние его отношения к другим обществам. Этот марксистский принцип играет универсальную роль в объяснении всех социальных процессов и состояний конкретных обществ. Плеханов, повторяя мысль Маркса, говорит о том, что он не отрицает значения нравственности, философии, религии, эстетических понятий, но лишь выясняет их генезис. Всякая данная ступень развития производительных сил необходимо ведет за собою определенную группировку людей в общественном производительном процессе, т.е. определенные отношения производства, т.е. определенную структуру всего общества. Поэтому психология общества всегда целесообразна по отношению к его экономии, всегда соответствует ей, всегда определяется ею.

Плеханов был по убеждениям и по всему складу мировоззрения правоверным марксистом. Его вклад в разработку марксистской социологической теории оставил значительный след в истории русской общественной мысли, обессмертил его имя. Он считал своей задачей не только борьбу за чистоту марксизма, но практическое использование его в социальном познании, потому что, по его мнению, объективно верная теория служит единственно правильным ориентиром для социального действия и выбора личной позиции.

Аннотация: в работе анализируется генезис социологических воззрений Георгия Валентиновича Плеханова как крупнейшего представителя дореволюционной марксистской социологии в России. Ключевые слова: Г. В. Плеханов, марксистская социология, дореволюционная социология в России. Непрерывное развитие социологического знания делает необходимым исследование процесса становления, институционализации и дальнейшего развития социологии как науки, в частности, в России. Особое внимание, при этом, требуется уделять переосмыслению и всестороннему исследованию марксистского направления дореволюционного этапа развития социологического знания в нашей стране. Одним из крупнейших представителей данного направления является старейший российский марксист - Г. В. Плеханов.

Объектом исследования в данной работе выступают труды Георгия Валентиновича Плеханова как одного из:, внимание, при этом, обращается на его основные социологические идеи и теории, место среди других крупных отечественных социологов того времени. Помимо сбора биографическихсведений о Г. В. Плеханове, как об отечественном социологе-марксисте, к задачам работы относится изучение генезиса его социологических взглядов, общих представлений о российском обществе того времени и влияние его работ на дальнейшее развитие социологии в России. Временем появления социологии в России традиционно считается «эпоха великих реформ Александра II». На первой стадии развития русская социология, как и европейская, основывается на позитивизме. Она выступает в виде таких позитивистских подходов как органицизм (А. Сторнин, П. Лилиенфельд), который быстро потерял идейный кредит; географическая школа (Щапов, Мечников); психологизм (субъективная школа: Лавров, Михайловский, Кареев; социо-психизм - Е. Де Роберти); историческая социология (В. Ключевский).

В дальнейшем (1890-1900-ые гг.) происходит складывание марксистских (Г. В. Плеханов и В. И. Ленин) и антипозитивистских ценностных подходов. Среди антипозитивистских подходов можно выделить социальную философию С. Франка и Л. Карсавина, неогегельянство Б. Чичерина, неославянофильство Н. Данилевского, К. Леонтьева. Марксистская социология получила широкое распространение во второй половине XIX и XX, при этом она заявила о себе как о научном истолковании исторического процесса, базирующемся на объективных данных экономической, социологической и других наук.

В литературной деятельности Г. В. Плеханова традиционно выделяют три периода: народнический (1878 - 1882 гг.), марксистский (1883 - 1914), меньшевистский (1914 - 1918 гг.). При этом, внутри самого марксистского периода можно выделить ряд направлений: критика народничества (говоря точнее - критика субъективистского направления в отечественной социологии), противостояние с легальными марксистами, статьи по искусству. Для народнического этапа творческой деятельности Плеханова (работы до перевода «Манифеста коммунистической партии» Карла Маркса и Фридриха Энгельса и до организации группы «Освобождение труда») прослеживается сильное, как указывал и он сам, влияние взглядов Бакунина. Вместе с тем, в егоработах уже начинают прослеживаться некоторые идеи марксизма, к ним можно отнести взгляды на историческую теорию Маркса, развитые в статье «Закон экономического развития общества и задачи социализма в России». Правда, в статье следует отметить и сильную идеализацию крестьянской общины, что является отличительной чертой народничества.

В 1880 г. в эмиграции, оставаясь ещё под сильным влиянием народников, он знакомится с рабочим движением на Западе и приступает к изучению произведений основоположников марксизма. Вскоре происходит окончательный разрыв Плеханова с народничеством. Сам он утверждал, что «при всём несходстве этих (т.е. народнических) взглядов со взглядами марксистов, - основная их мысль не так далека от основной идеи марксизма, и что моё нынешнее миросозерцание представляет собой не более, как логическое развитие мысли, увлекавшей меня уже тогда». Именно в этот период происходит формирование его социологических воззрений.

В марксистский период главным методом социологического изучения Плеханов видел марксистски переработанную гегелевскую диалектику. Он заявлял о необходимости исследовать, «обозревать» предмет со всех сторон, и «истина должна являться следствием борьбы всевозможных противоположных мнений». Основным теоретико-методологическим принципом для Плеханова послужил принцип материализма в объяснении действий как отдельной личности, так и больших социальных групп. Ядром его социологической концепции являются: ? классовая модель общества, в которой выделены экономический базис и основанная на нём классовая структура российского общества; ? нацеленность на радикальное изменение социального порядка и на исключительно революционный способ смены общественного строя; ? подчинённый социальной среде статус личности и зависимость личности от производительных сил и социальных институтов. Распространенная в то время в России идея её самобытного развития была подвергнута критике и полностью отвергнута со стороны Плеханова. По егословам, «период капиталистического накопления капитала в России противопоставлялся периоду капиталистического производства на Западе, и неизбежное несходство этих двух фаз развития экономической жизни приводилось как убедительное доказательство нашей самобытности». При этом, он признавал существование ряда особенностей в развитии российского общества, вызванное, по его словам, условиями «времени и места», то есть условиями географическими и историческими. В своей работе «О роли личности в истории» (1889 г.) Плеханов критикует взгляды субъективных социологов (в частности Михайловского). Согласно их точке зрения, решающий вклад в историческом развитии принадлежит великим историческим личностям. В противовес им Георгий Валентинович на основе обширного исторического материала утверждал, что даже «самая сильная историческая личность всегда слабее общих исторических условий». Хотя, иногда это влияние и бывает очень даже значительно, но «как самая возможность подобного влияния, так и размеры его определяется организацией общества, его производительных сил».

Развитие получило и изучение культуры и искусства, оставшееся практически «белым пятном» в трудах Маркса и Энгельса. В работе «Письма без адреса» (1900 гг.) Плеханов развивает взгляды Маркса, пытаясь объяснить искусство с точки зрения материализма, развивая теоретическую социологию культуры. При этом он приходит к следующим выводам: ? искусство первобытных народов находится в тесной связи с состоянием их производительных сил; ? искусство передаёт действия, чувства и события, важные для общества; ? сознательно-утилитарное предшествует эстетическому.

В работах последних лет помимо старых идей, разработки и отстаивания теорий классиков марксизма, в творчестве Плеханова появляется ряд новых позиций, так же основанных на материалистическом понимании истории. Среди них положение о возможности сотрудничества классов, о вреденесвоевременного проведения социалистической революции в стране, не имеющей необходимых социально-экономических предпосылок. В заключение необходимо отметить, что литературная деятельность Г. В. Плеханова как одного из первых в России марксистов-социологов оказала сильное влияние на дальнейшее развитие не только российской социологии, но и самой страны. Несмотря на прошедшие со времени его жизни изменения, многие из его идей и на данный момент не потеряли своей актуальности. К ним, прежде всего, относится критика идеи о самобытном пути развития России, широко распространённой среди широких слоёв современного российского общества. Так, по итогам опросов общественного мнения, проведённых Левада- центром, доля россиян, убеждённых в том, что Россия развивается по особому, своему пути, и ее нельзя сравнивать с другими странами с 1994 по 2008 гг. увеличилась с 31% до 46%.

Особое место среди теоретиков II Интернационала занимает несомненно Плеханов. Вопрос о Ленине и Плеханове был одним из важнейших вопросов всей философской дискуссии, одним из важнейших вопросов борьбы с меньшевиствующим идеализмом и механицизмом. Плеханов в своих философских взглядах несомненно представляет собой лучшее среди теоретиков II Интернационала . Несомненно наряду с тем внутренним органическим единством, которое существует между политическим оппортунизмом Плеханова и его философскими отступлениями от Маркса — Энгельса, есть у него известное противоречие, заключающееся в том, что в своих литературных работах, при всех своих отступлениях от последовательной точки зрения диалектического материализма, он все же лучше всех других теоретиков II Интернационала защищал материализм от субъективного идеализма и позитивизма народников и от открытого бернштейнианского ревизионизма, вел борьбу против махизма и богдановщины и в то же время превращал диалектику в софистику, схоластику. Трудность заключается в том, что Плеханов представляет собой, как это отмечал Ленин в своих высказываниях и характеристике Плеханова, фигуру, которая давала с точки зрения марксистской философии решительный отпор открытым ревизионистам типа Бернштейна, Конрада Шмидта, русским махистам, богоискателям.

Подлинно исторический подход заключается в том, чтобы выявить действительно объективное место и значение, которое занимает в развитии рабочего движения Плеханов. Подлинно историческая оценка заключается в том, чтобы, отдав должное той роли, которую сыграл Плеханов, вместе с тем вскрыть все ошибки, которые имеются в его философских взглядах. Необходимо дать большевистскую оценку роли и значения той борьбы, которую вел Ленин с Плехановым по всем основным философским проблемам. Предварительно нужно сделать одно чрезвычайно важное замечание, чтобы показать, что по вопросу об отношении к Плеханову имеется много общего между Дебориным и Аксельрод. Несмотря на всю борьбу, которую вели между собой Деборин и Аксельрод, в основном вопросе, в вопросе о Ленине и Плеханове, в вопросе о ленинском философском наследстве, в их взглядах есть много общего, и это общее чрезвычайно важно здесь проанализировать и показать. Например, в журнале «Под знаменем марксизма» печаталось без примечаний, должно быть, как некий официальный материал о Плеханове, письмо Аксельрод-Ортодокс и Дейча под заголовком «Г. В. Плеханов не переставал быть марксистом».

«В № 110/1519 «Известий Всероссийского ЦИК Советов», а также и в других органах печати помещено обращение Исполкома Коминтерна «К рабочим всех стран», в котором между прочим в первом абзаце напечатано: «Еще покойный Плеханов, когда он был марксистом », и т. д. Подчеркнутые нами слова мы считаем неверными и оскорбительными как для памяти основоположника марксистского течения в России, так и лично для нас, его друзей и единомышленников. Мы тем более находим необходимым протестовать против этой инсинуации, что она брошена целым учреждением, к тому же в его обращении «к рабочим всех стран». Последние, не зная в точности взглядов покойного Плеханова и полагаясь на заявление столь авторитетного органа, каким является Исполком Коминтерна, несомненно поверят, что основоположник марксизма в России потом изменил ему, что конечно абсолютно неверно. Мы, близкие Плеханову лица, знаем, каковы были его воззрения вплоть до его смерти, утверждаем, что до гробовой доски он остался верен взглядам основателей научного социализма, усвоенным им в юности и неизменно проповедуемым в течение сорока лет.

Р. С. Просим все органы, напечатавшие обращение Исполкома Коминтерна, перепечатать настоящее наше письмо».

За «Комитет по увековечению памяти Г. В. Плеханова»

Любовь Аксельрод-Ортодокс

Лев Дейч.

Вот прямая меньшевистская вылазка, прямое меньшевистское обращение против воззвания Коминтерна, который обвиняется со стороны, Аксельрод в инсинуациях и т. д. И это было помещено в свое время на страницах «Под знаменем марксизма». Это — чрезвычайно характерный факт, который необходимо уяснить для того, чтобы понять, какое важное значение имела борьба с деборинщиной, как и с механистами, вокруг проблемы «Ленин и Плеханов».

По существу, и Деборин и Аксельрод в течение ряда лет до последней философской дискуссии и в то время ее защищали и проводили эту точку зрения, не отказались от нее по существу и после дискуссии.

Не имеет смысла останавливаться на достаточно уже разоблаченной деборинской постановке вопроса о Плеханове как теоретике, дополняющем Ленина как практика. Можно взять другую установку — «ученика» Карева. В его «Вместо статьи к пятилетию журнала» он писал следующее:

«В наше время делаются неоднократно попытки противопоставить Плеханова Ленину или Ленина Плеханову. Попытки никуда не годные. Всем известны политические ошибки Плеханова. Известно, что на закате своих дней во время войны и в 1917 г. многие из политических ошибок у столь последовательного ума, каким был Плеханов, перерастали и в ошибки теоретические. И до войны у Плеханова было несколько неточных формулировок и неудачно поставленных ударений в области теории: известная история с иероглифами и понятием опыта, недостаточное подчеркивание включения у Маркса теории познания в диалектику, выпадение классов в схеме общественного целого, — подготовившие ошибки Плеханова в «Истории русской общественной мысли», и т. п. Но все эти частные ошибки не могут устранить того общего, что неоднократно подчеркивал Ленин — философские произведения Плеханова до сих пор остаются лучшим из того, что написано на эти темы в мировой литературе марксизма» .

Здесь Каревым изложена целая концепция в понимании Плеханова. Ни грана большевизма в этой концепции нет. Тут что ни строчка, то грубейшие ошибки. Общий смысл этих ошибок: апологетическое отношение ко всему Плеханову, к Плеханову-меньшевику, к Плеханову-автору «Истории русской общественной мысли» и т. д. и т. п. Кареву невдомек, что Ленина-большевика надо противопоставлять Плеханову-меньшевику, что ленинскую теорию отражения надо противопоставлять иероглифической теории Плеханова и т. д. и т. п.

Карев считает, что «выпадение классов в схеме общественного целого» — это «неудачно поставленное ударение»! Это место ярким прожектором раскрывает и освещает всю меньшевиствующую, а то и просто либеральную суть воззрений Карева и всей деборинской группы.

Это место великолепным образом раскрывает антимарксистскую сущность меньшевиствующего идеализма.

Вот установки, которые были у деборинской группы по вопросу о соотношении между Лениным и Плехановым.

Обратимся к Зиновьеву. В его книге «Ленинизм» имеется специальная глава «Ленинизм и диалектика». Эта глава, являясь ярким примером «цитатного» марксизма, показывает, насколько т. Зиновьев не понял ни ленинизма, ни диалектики, как он извращает подлинную ленинскую диалектику, ее революционно-действенный характер. Зиновьев совершенно не понял партийности философии, так глубоко и полно развернутой Лениным. Не поняв этой стороны дела, Зиновьев скатывается к струвистской объективистской трактовке материалистической диалектики. Вот как извращает он существо ленинских взглядов: «Ленин умел быть активнейшим, страстным, «бешеным» (любимое словечко Ленина) участником событий и в то же время умел тут же, как бы отходя в сторонку, совершенно объективно наблюдать, оценивать и обобщать эти же события с философским спокойствием, с критерием марксистской диалектики, с объективностью естествоиспытателя» . Продолжая развивать эту, с позволения сказать, установку, Зиновьев пытается доказать на ряде примеров, как «в разгаре актуально-политической аргументации Ленин «вдруг» сворачивает к диалектике» .

Не чем иным, как полным извращением существа дела, следует назвать такие «характеристики» Ленина. Зиновьев совершенно внешне, механически представляет себе связь между теорией и практикой, между «бешеной, страстной» активностью в политических событиях и якобы «объективным», «философски спокойным» наблюдением их у Ленина, между «актуально-политической аргументацией» и аргументацией с точки зрения материалистической диалектики. Зиновьев совершенно не понимает, что сила Ленина как величайшего материалиста-диалектика, развивавшего учение марксизма в новую историческую эпоху, состоит в том, что он дает образцы революционного единства теории и практики, научного анализа с глубокой партийностью. Зиновьев не понимает, что у Ленина мы имеем органическое внутреннее единство революционной теории и революционной политики, что каждая ленинская политическая статья представляет собой образец материалистической диалектики и что каждая строка Ленина по вопросам диалектики насквозь насыщена политикой.

Понятно, что, извратив по-меньшевистски марксистско-ленинское учение о теории и практике, Зиновьев совершенно неправильно трактует вопрос о Ленине и Плеханове. По существу, он ставит этот вопрос в духе меньшевиствующего идеализма, или, вернее, является одним из авторов этой позиции. Вот что он пишет о Плеханове и Ленине: «Пока дело идет о чисто философских проблемах, Плеханов понимает диалектику не хуже Ленина. Как просветитель, как писатель, как пропагандист, как популяризатор философских взглядов Маркса Плеханов силен. Академическое изложение диалектического метода Плеханов дает нам блестяще. Но свести все эти вопросы с академического неба на грешную землю, применить диалектику к революционной борьбе, к движению масс, к общественному развитию, к освободительной борьбе рабочего класса — в этой области Плеханов оказался совершенно бессилен. А Ленин именно в этой области выступил настоящим гигантом » . Разве Зиновьев здесь не является соавтором известного меньшевистского тезиса Деборина о том, что «Плеханов — теоретик, а Ленин — практик»? Разве Зиновьев тут не разорвал теорию и практику? Зиновьев затушевывает то, что и в общем понимании материалистической диалектики мы имеем у Плеханова, несмотря на «блестящее» изложение, ряд грубых, принципиальных ошибок, известную систему отступлений от диалектического материализма. Зиновьев совершенно замазывает то, что политический оппортунизм Плеханова не мог не получить своего выражения в его теоретических взглядах по философии марксизма, как и наоборот, — его отступления от диалектического материализма не могли не оказать своего влияния на его политические взгляды. Зиновьев, как и Карев, как и Деборин, не понимает, что между плехановскими философскими взглядами и его меньшевизмом существует не только известное противоречие, но и внутренняя связь , что неоднократно вскрывал в своих работах Ленин.

Каково же действительное историческое место Плеханова и как нужно ставить вопрос о соотношении Ленина и Плеханова в развитии философии марксизма? Несомненно, Плеханов, стоявший во главе группы «Освобождение труда», является одним из представителей марксизма в России. Мы знаем высказывания Ленина по этому поводу. Несомненно, многое из того, что написано Плехановым по вопросам диалектического материализма, имело большое положительное значение для укрепления и развития марксистских идей в России. Работы Плеханова имели и имеют значительную ценность в борьбе с философским ревизионизмом. Принимая эти исторические заслуги Плеханова , мы вместе с тем не должны забывать ту борьбу, которую вел Ленин против извращений материалистической диалектики Плехановым, против плехановско-меньшевистской схоластики, софистики и вульгаризации марксистской философии, особенно в применении ее к политическим и стратегическо-тактическим вопросам. Мы должны знать из истории всего революционного движения в России и на Западе за последние четыре десятилетия, знать из истории борьбы нашей партии, что единственным во всем международном рабочем движении последовательным продолжателем марксизма, поднявшим марксизм во всех его составных частях, в том числе и теорию диалектики, на новую ступень, является Ленин. Были неоднократные попытки представить Плеханова в качестве промежуточного звена между Марксом — Энгельсом, с одной стороны, и Лениным — с другой, попытки изобразить Ленина как ученика Плеханова (Деборин и др.). Нужно дать отпор этой явной фальсификации исторических фактов в угоду меньшевизму. Нужно также дать решительный отпор тем утверждениям, что Плеханов в теоретическом отношении, в академическом изложении марксизма дает «блестящие страницы», что у Плеханова в этом отношении никаких изъянов нет и что только на практике он оказался не диалектиком. Это в корне неправильная точка зрения.

Поскольку, однако, марксизм эпохи II Интернационала представляет собой шаг назад, отступление от ортодоксального марксизма, и поскольку Плеханов во всей совокупности своих работ в основном не выходит за пределы марксизма этой эпохи — постольку и его собственные философские работы мы должны рассматривать как ряд отступлений от последовательного марксизма .

Ошибочным является мнение, будто у Плеханова мы имеем в области философии только ряд отдельных, случайных ошибочных формулировок. Отдельных ошибок с точки зрения ленинского понимания проблем марксистской философии у Плеханова очень много. Задача понимания этих ошибок, задача критического их преодоления заключается в том, что необходимо искать и раскрывать внутреннюю логику этих ошибок, а также органическую связь, которая существует между ними и политической, в основном меньшевистской линией Плеханова.

Подходя к оценке всей совокупности теоретических работ Плеханова, необходимо прежде всего отметить, что «основная традиция и догма II Интернационала» — разрыв между теорией и практикой, разрыв между теоретическими писаниями о диалектическом материализме и неумении его применять — получили, у него очень яркое выражение . Стоит только напомнить ленинские характеристики этой плехановской «диалектики» («догматика», «вреднейшая софистика», «извращение», «издевательство над духом марксизма» и т. д. и т. п.), чтобы понять, какой сильный, охарактеризованный выше разрыв существует у Плеханова.

Если взять собственно-философские работы Плеханова и проанализировать всю совокупность ошибок, которые у него имеются и которые раскритикованы Лениным, то в общем можно наметить примерно четыре стержня, вокруг которых концентрируются эти ошибки:

1) непонимание «диалектики как теории познания», непонимание материалистической диалектики как философской науки, сведение диалектики к сумме примеров;

2) приверженность к формализму и логистике;

3) значительные элементы агностицизма, кантианства;

4) значительное влияние вульгарного, созерцательного материализма.

Борьба Ленина с оппортунизмом Плеханова и его извращениями диалектики протекает на протяжении всей истории нашей партии. Мы здесь приведем только некоторые факты из этой борьбы, отметив при этом характерную черту: борьба, которая велась Лениным против Плеханова по политическим вопросам, все время затрагивает и кардинальные проблемы материалистической диалектики.

«1) По способу формулировки важнейшего отдела, относящегося к характеристике капитализма, этот проект дает не программу пролетариата, борющегося против весьма реальных проявлений весьма определенного капитализма, а программу экономического учебника , посвященного капитализму вообще.

2) В особенности не пригодна программа дня партии русского пролетариата, потому что эволюция русского капитализма, порождаемые русским капитализмом противоречия и общественные бедствия почти совершенно обойдены и затемнены благодаря той же системе характеризовать капитализм вообще...

Отделаться же тем, что капитализм «в развитом своем виде» отличается вообще такими-то свойствами, — а в России капитализм «становится преобладающим», — значит уклониться от того конкретного обвинения и объявления войны, которое для практически борющейся партии всего важнее» .

Эти полные глубокого смысла ленинские замечания бросают яркий свет на все различие между ленинской материалистической диалектикой и плехановским формализмом, его логистикой при решении крупнейших вопросов.

У Ленина — требование конкретного анализа конкретного капитализма в России и намечение конкретных задач для партии, пролетариата, у Плеханова — общая характеристика капитализма, абстрактность и выведение «свойств» русского капитализма из дефиниции понятия капитализма вообще. Вот эта «система характеризовать капитализм вообще» — крайне характерна, как отвечает Ленин, для всей программы. Вместо конкретного анализа на основе диалектического материализма — у Плеханова мы имеем выведение из понятий, логическую дефиницию понятий. А ведь это характерная черта формализма и логистики.

В июле 1907 г. — в предисловии ко второму изданию «Развития капитализма в России» — Ленин возвращается к этой же характеристики плехановской методологии, но уже по другим вопросам. Он писал: «Конкретный анализ положения и интересов различных классов должен служить для определения точного значения этой, истины в ее применении к тому или иному вопросу. Обратный же способ рассуждения, нередко встречающийся у социал-демократов правого крыла с Плехановым во главе их, — т. е. стремление искать ответов на конкретные вопросы в простом логическом развитии общей истины об основном характере нашей революции, есть опошление марксизма и сплошная насмешка над диалектическим материализмом» .

Борьба Ленина с теоретическими и тактическими взглядами Плеханова, особенно в период революции 1905 — 1906 гг., имела огромное значение для победы большевистской стратегии и тактики в рабочем движении и проведении ее в революции. Наряду с непосредственно политическим содержанием эта борьба дает исключительно богатый материал для изучения и уяснения философских позиций Ленина в противовес позициям Плеханова. Надо отметить, что Плеханов всю свою «аргументацию» по тактическим вопросам ведет якобы с точки зрения диалектического материализма. Все время он критикует Ленина за «полное непонимание диалектического материализма», за отступление от него. В своей статье «Нечто об «экономизме» и об «экономистах» он бросает по адресу большевиков обвинение в беззаботности насчет теории. «У «экономиста»-практика, — писал он, — теория вообще обреталась не в авантаже. Но нынешний практик «политического» оттенка (т. е. большевики. — Авт.) тоже не бог знает, как прилежит к теории. Если уж пошло на правду, то мы скажем, что нынешние наши практики-«политики» отличаются такой же беззаботностью насчет теории, какой отличались практики-«экономисты» недавнего прошлого» .

С усердием, достойным лучшего применения, Плеханов бесконечное количество раз повторяет эту же клевету на Ленина. Обвиняя Ленина в отсутствии диалектики, он констатирует даже «четвертый период» в рабочем движении. Он пишет: «И вот почему «ликвидация четвертого периода» нашего движения, характеризующегося влиянием ленинской метафизики, подобно тому, как «третий период» его характеризуется влиянием «экономизма», должна будет состоять между прочим в том, чтобы подняться наконец до теоретической точки зрения этой группы (т. е. группы «Освобождение труда»). Это скоро увидят даже совсем близорукие».

Плеханов не останавливается на этих гнусных выпадах против Ленина, он углубляет их, распространяя клевету, поддержанную затем в тот период Дебориным и другими меньшевиками, относительно махистской философии, являющейся якобы официальной философией большевизма. Вот что он писал в своих «Письмах о тактике и бестактности».

«Когда я говорю, что мы на словах фактически держимся Маркса и его диалектики, я, разумеется, не имею в виду теоретиков нынешнего нашего бланкизма. В области философии эти люди даже на словах не идут за Марксом. Они выступают в качестве его критиков»; для них, стоящих на точке зрения эмпириомонизма, диалектика — «давно превзойденная ступень» .

Это было написано Плехановым весной 1906 г.

Обвинения Ленина и большевиков в идеализме повторяются Плехановым бесконечное количество раз. Так он пишет: «Тактика, отстаиваемая нашими «большевиками», носит на себе явные следы мелкобуржуазного идеализма и мелкобуржуазной псевдо-революционности» . Дальше он пишет: «...Ленин понижает уровень революционной мысли... он вносит утопический элемент в наши взгляды... Бланкизм или марксизм — вот вопрос, который мы решаем сегодня. Тов. Ленин сам признал, что его аграрный проект тесно связан с его идеей захвата власти» . В «Письмах о тактике и бестактности» он следующим образом обращается к большевикам: «Вы именно догматики, утратившие всякую способность к практике. Вы принимаете свою собственную волю за главный революционный двигатель, и когда мы указываем вам на действительные отношения, вы вопите о нашем мнимом оппортунизме. Вы думаете, что революционеру, который захочет считаться с этими действительными отношениями, «не остается ничего делать». Ваша фракция, как две капли воды, похожа на фракцию Виллиха-Шапера, а ведь эта фракция была лишь немецкой разновидностью бланкизма, усвоившей себе терминологию Маркса и кое-какие совсем непереваренные ею клочки его идей... Будучи идеалистами в тактике, вы, естественно, применяете идеалистический критерий к оценке всех других партий; вы стараетесь определить их более или менее добрую волю » . «Ваши рассуждения о «критике оружия» являются не чем иным, как простым перенесением в область тактических рассуждений той дюрингианской теории насилия, которую так едко осмеивал когда-то Фридрих Энгельс » .

В статье, которую мы выше уже цитировали, — «Рабочий класс и социал-демократическая интеллигенция», — Плеханов обвиняет Ленина и в народничестве, и в эсерстве, и в бауэризме. Так он пишет: «Во взгляде Ленина мы видим не марксизм , а, — прошу прощения за некрасиво звучащее слово, — бауэризм , новое издание теории героев и толпы , исправленное и дополненное сообразно рыночным требованиям самоновейшего времени» .

Таков букет лжи, клеветы против Ленина, который выдвигает Плеханов в процессе борьбы большевиков с меньшевиками за проведение революционной тактики в революции 1905 г., за лозунги революционно-демократической диктатуры пролетариата и крестьянства, за разоблачение оппортунизма меньшевиков, их хвостизма перед кадетской либеральной буржуазией.

Можно было бы показать, что Плеханов борется с Лениным на протяжении почти всей истории партии за исключением тех периодов, когда он сам обнаруживал колебания в сторону большевизма. Здесь необходимо только привести плехановскую оценку апрельских тезисов Ленина 1917 г., являющихся величайшим документом международного социализма, ярчайшим образцом метода материалистической диалектики, глубочайшим конкретным анализом обстановки классовой борьбы и соотношения классовых сил в Февральской революции. Как оценивает эти тезисы Плеханов? Он писал: «Я сравниваю его (т. е. Ленина. — Авт.) тезисы с речами ненормальных героев названных великих художников (Плеханов имеет в виду Чехова и Гоголя. — Авт.) и в некотором роде наслаждаюсь ими. И думается, что тезисы эти написаны как раз при той обстановке, при которой набросал одну свою страницу Авксентий Иванович Попришин. Обстановка эта характеризуется следующей пометкой: «Числа не помню. Месяца тоже не было. Было черт знает, что такое». Мы увидим, что именно при такой обстановке, т. е. при полном отвлечении от обстоятельств времени и места написаны тезисы Ленина. А это значит, что совершенно прав был репортер «Единства», назвавший речь Ленина «бредовой» .

Вот до какой злобной, остервенелой инсинуации доходит Плеханов в борьбе против большевизма в период войны и в период после Февральской революции. Плеханов «критикует» большевизм, останавливаясь на философской, методологической стороне вопроса, всячески извращая, всячески подтасовывая его взгляды.

Разоблачение и преодоление, ошибок Плеханова в области философии означают преодоление меньшевизма в такой важной теоретической области, какой является философия марксизма . Именно по этой линии борьба с меньшевиствующим идеализмом имела и имеет огромное партийное значение.