Критская операция (1941). Критская операция

22-35 тыс. пехотинцев

280 бомбардировщиков
150 пикирующих бомбардировщиков
180 истребителей
500 транспортных самолётов
80 планеров
2700

Общая численность 7-й парашютной и 5-й горнострелковой дивизий составляла 22 750 человек. 750 человек должны были быть доставлены планерами , 10 тыс. выброшены с парашютами, 5000 высажены транспортными самолётами и 7000 доставлены морем. Воздушную поддержку осуществлял 8-й авиационный корпус люфтваффе в составе 280 горизонтальных бомбардировщиков , 150 пикирующих бомбардировщиков и 150 истребителей .

Расстояние от Крита до немецких воздушных баз, созданных на материке и островах, колебалось от 120 до 240 км и не превышало радиуса действия немецких самолётов. Расстояние до английских воздушных баз в Египте , на Мальте и в Мерса-Матрух составляло соответственно 700, 1000 и 500 км.

Разведка

Британская разведка и проект «Ультра»

Британское командование было осведомлено о готовящемся вторжении благодаря немецким переговорам, расшифрованным в рамках проекта «Ультра» . Генерал Фрейберг был информирован о планах высадки и предпринял ряд мер по укреплению обороны вокруг аэродромов и на северном побережье острова. Однако на подготовке обороны серьёзно сказалось практически полное отсутствие современного вооружения и недооценка высшим командованием союзников угрозы штурма. Не последнюю роль сыграли и неточности расшифровки немецких сообщений. В частности, в большинстве расшифровок немецких радиограмм под словом «десант» подразумевался в первую очередь морской десант, а не воздушный. Верховное командование союзников также отклонило предложение Фрейберга разрушить аэродромы, чтобы не допустить подвоза подкреплений в случае их захвата немецкими парашютистами.

Германская разведка

Руководитель германской военной разведки (абвера) Канарис первоначально доложил о наличии на Крите только 5 тыс. британских солдат и отсутствии греческих войск. Остаётся неясным, был ли Канарис, обладавший развитой сетью разведывательных источников в Греции, неверно информирован или намеревался таким образом саботировать планы высадки. Канарис также предсказывал, что гражданское население встретит немцев как освободителей вследствие сильных республиканских и антимонархических настроений в обществе. Как показали дальнейшие события, Канарис серьёзно недооценил патриотический настрой части населения Крита.

Проблемы с тыловым обеспечением заставили перенести дату операции на 20 мая. К этому времени силы люфтваффе захватили господство в воздухе над Критом. Однако, к началу операции не удалось перебросить, как планировалось, парашютно-десантные подразделения 8-го авиационного корпуса из Плоешти , где они охраняли румынские нефтяные поля. Парашютистов заменили альпийскими стрелками 5-й горнострелковой дивизии , у которых отсутствовал опыт десантирования с воздуха.

За штурм острова отвечал 11-й авиационный корпус Курта Штудента, который выступил инициатором операции против Крита. В составе ударной группировки было 10 воздушно-транспортных авиакрыльев - всего 500 транспортных самолетов Ju 52 и 80 планеров DFS 230 , для доставки десанта с аэродромов материковой Греции. В ударную группировку входили также авиадесантный штурмовой полк Luftlande Sturmregiment под командованием генерал-майора Ойгена Майндля , 7-я воздушная дивизия генерал-лейтенанта Вильгельма Зюссмана и 5-я горнострелковая дивизия Юлиуса Рингеля .

Из радиоперехватов и данных своей разведки на материковой Греции англичане знали о подготовке десантной операции противника. Королевский британский военно-морской флот, который базировался на бухту Суда сильно страдал от непрерывных бомбардировок авиацией Люфтваффе, а единственный авианосец англичан еще в ходе боев за Грецию потерял большую часть палубной авиации и не мог обеспечить эффективной защиты острова с воздуха. За день до начала немецкой операции по высадке на Крит командующий гарнизоном острова генерал-майор Бернард С. Фрейберг отослал свои самолеты с острова, полагая, что британские военно-морские силы и гарнизон, включавший Новозеландскую дивизию, имеет возможность удержать Крит и уничтожить десант.

Высадка

Силы передового базирования составили 750 человек. Целью передового отряда стал аэродром Малеме , который мог принимать «Юнкерсы» с главным десантом.

Силы вторжения были разделены на три группы с различными задачами:

• Группа «Марс»: Центральная группа (командующий генерал-лейтенант Зюссман), - захват Ханьи, Галатасаи и Ретимнона.
• Группа «Комета»: Западная группа (командующий генерал-майор Ойген Майндль), - захват аэродрома Малеме и подходов к нему.
• Группа «Орион»: Восточная группа (сначала под командованием полковника Бруно Бройера , позже командование должен был принять генерал Рингель), состоящая из одного парашютного полка и одного горно-пехотного полка, - захват города Ираклиона и его аэродрома.

Захват Крита

Главным пунктом атаки оказался аэродром Малеме . В день высадки, 20 мая , германским парашютистам не удалось полностью захватить посадочную площадку. Однако в 5 часов утра 21 мая новозеландские пехотинцы, австралийские солдаты взвода техобслуживания и взвод зенитчиков, которые держали оборону на этом участке, предприняли атаку, при поддержке двух танков. Немцы атаку отбили и контратакой отбросили британские войска. Генерал Фрейберг экономил силы, так как ждал основные силы немцев, которые, по его данным, должны были высадиться с моря, и, таким образом, упустил шанс на победу. Утром 21 мая немцы получили подкрепление и очистили окрестности Малеме, после чего появилась возможность сажать на аэродроме тяжёлые транспортные самолёты. 23 мая британцы безуспешно атаковали аэродром. 24 мая они были вынуждены оставить подходы к аэродрому и отойти на укреплённые позиции к востоку от Малеме. По сути, это и предопределило ход сражения - уже 21 мая на аэродроме стали приземляться части 5 немецкой горнострелковой дивизии и артиллерия. Получив возможность высаживать пехоту, используя воздушный мост, нанеся авиацией серьёзные потери британскому флоту и наземным силам, немцы достаточно быстро захватили остров.

30 мая, когда британский арьергард еще удерживал область Лутро-Сфакию, командующий гарнизоном генерал Фрейберг покинул вечером Крит на летающей лодке. Согласно записи в Журнале боевых действий 5-ой горно-стрелковой дивизии немцев последний очаг сопротивления на острове Крит был подавлен к 16 часам в районе Сфакии. 1 июня , на следующий день после окончания эвакуации, британцы официально объявили о сдаче острова.

Королевский британский военно-морской флот эвакуировал в Египет около 15 000 солдат, потеряв несколько кораблей, потопленных или повреждённых.

Потери

Британская армия потеряла бóльшую часть дислоцированных на острове военнослужащих. Потери Великобритании и ее доминионов составили более 4000 убитыми и ранеными и 11 835 пленными. Греческая армия после операции практически перестала существовать.

• Британский ВМФ потерял в битве за Крит (исключительно от действий авиации): три крейсера, шесть эсминцев, 10 вспомогательных судов и более 10 транспортов и торговых судов. Также были повреждены три линкора , авианосец , шесть крейсеров, 7 эсминцев. Погибли около 2 тыс. человек. Потери союзного греческого флота не уточнены.
• Британские ВВС потеряли 46 самолётов.
• Немцы потеряли около 6000 человек из 22 000 участвовавших в операции. Люфтваффе потеряло 147 самолётов сбитыми и 73 в результате аварий (в основном транспортные).

Итоги операции

Серьёзные потери , которые понесла Германия в ходе операции, показали, что масштабное воздушное вторжение в район локального хорошо укреплённого оборонительного района хотя и может быть успешным, сопряжено со значительными потерями наиболее хорошо подготовленных воинских подразделений. Причина заключалась в невозможности обеспечения десантной операции артиллерийской и полноценной воздушной поддержкой, в условиях высадки на неподготовленные плацдармы. Германские парашютисты были вынуждены действовать в условиях отрыва от централизованного командования и соседних подразделений, против подготовленной обороны, которая была снабжена артиллерией и бронетехникой. С другой стороны, при традиционной высадке с моря потери могли быть ещё более высокими. Особо проявилось чёткое взаимодействие родов войск вермахта, в частности - поддержка авиацией наземных сил.

В середине июля Штудент и Ригель вылетели самолетом в Восточную Пруссию , где Гитлер вручил им награды. В беседе с генерал-лейтенантом Куртом Штудентом фюрер заявил, что «время парашютистов прошло». Важнейшим итогом операции по захвату Крита стало то, что в дальнейшем Гитлер категорически запретил использовать воздушно-десантные части в крупных операциях, во избежание потерь в личном составе.

Личный состав вермахта, участвовавший в захвате острова, получил право ношения на манжете ленты отличия воинской доблести "KRETA" / "КРИТ", утверждённой в 1942 лично Гитлером.

Ряд высших командиров германских вооруженных сил настаивали на проведении десантной операции по захвату острова Мальта , имевшего, после потери Крита, для англичан стратегически исключительно важное значение как ключевой пункт коммуникационной линии Гибралтар - Мальта - Александрия . В частности, на проведении такой операции настаивал генерал Эрвин Роммель . С потерей Мальты англичане также теряли контроль над центральным Средиземноморьем. Позднее упорное нежелание Гитлера провести операцию по захвату Мальты расценивалось участниками событий и историками как крупнейший стратегический просчет.

Отсюда следует, что несмотря на значительные людские и материальные потери и утрату острова, англичане и их союзники своими действиями предотвратили захват Мальты немцами. Это стало важнейшим стратегическим следствием упорной и кровопролитной битвы за остров Крит.

Отражение в культуре

• Ивлин Во . гл.VII: Офицеры и джентльмены // = Sword of Honour / пер. П. Павелецкого и И. Разумного. - М .: Военное издательство Министерства обороны СССР, 1977. - С. 311-431. - 616 с. - 65 000 экз.
• Джеймс Олдридж . Морской орёл. Повесть // = The Sea Eagle () / пер. Е. Калашникова. - Л. : Лениздат, 1958.
• В компьютерной игре «В тылу врага 2: Лис пустыни » первая миссия немецкой кампании посвящена этой операции.
• В компьютерной игре «Panzer General » посвящён сценарий «Crete».
• Мод Battle of Crete для компьютерной игры «Company of Heroes » www.moddb.com/mods/battle-of-crete
• Участие в операции известного немецкого боксера Макса Шмелинга показано в одноименном фильме .

Напишите отзыв о статье "Критская операция"

Литература и ссылки

• Евгений Грановский.
• - реферат
• Хэнсон Болдуин. гл.3: Крит - вторжение на крыльях. // Сражения выигранные и проигранные = Battles Lost and Won / ред. Ю. Бем. - М .: Центрполиграф, 2002. - С. 78-148. - 624 с. - (Вторая мировая война). - 6000 экз. - ISBN 5-9524-0138-4 .
• Кайюс Беккер. ч.5: Средиземноморский театр, 1941 год. // Военные дневники Люфтваффе. Хроника боевых действий германских ВВС во Второй мировой войне 1939-1945 = The Luftwaffe War Diaries / пер. А. Цыпленкова. - М .: Центрполиграф, 2005. - 544 с. - (За линией фронта. Мемуары). - доп, 5 000 экз. - ISBN 5-9524-1174-6 .
• Марк Антонио Брагадин . гл.IV: Итальянский флот в войне с Грецией. // Битва за Средиземное море: взгляд побеждённых = The Italian Navy in World War II (1957) / пер. А. Больных. - М .: АСТ, 2000. - 624 с. - (Военно-историческая библиотека). - 8000 экз. - ISBN 5-17-002636-6 .

Примечания

Отрывок, характеризующий Критская операция

В конце января Пьер приехал в Москву и поселился в уцелевшем флигеле. Он съездил к графу Растопчину, к некоторым знакомым, вернувшимся в Москву, и собирался на третий день ехать в Петербург. Все торжествовали победу; все кипело жизнью в разоренной и оживающей столице. Пьеру все были рады; все желали видеть его, и все расспрашивали его про то, что он видел. Пьер чувствовал себя особенно дружелюбно расположенным ко всем людям, которых он встречал; но невольно теперь он держал себя со всеми людьми настороже, так, чтобы не связать себя чем нибудь. Он на все вопросы, которые ему делали, – важные или самые ничтожные, – отвечал одинаково неопределенно; спрашивали ли у него: где он будет жить? будет ли он строиться? когда он едет в Петербург и возьмется ли свезти ящичек? – он отвечал: да, может быть, я думаю, и т. д.
О Ростовых он слышал, что они в Костроме, и мысль о Наташе редко приходила ему. Ежели она и приходила, то только как приятное воспоминание давно прошедшего. Он чувствовал себя не только свободным от житейских условий, но и от этого чувства, которое он, как ему казалось, умышленно напустил на себя.
На третий день своего приезда в Москву он узнал от Друбецких, что княжна Марья в Москве. Смерть, страдания, последние дни князя Андрея часто занимали Пьера и теперь с новой живостью пришли ему в голову. Узнав за обедом, что княжна Марья в Москве и живет в своем не сгоревшем доме на Вздвиженке, он в тот же вечер поехал к ней.
Дорогой к княжне Марье Пьер не переставая думал о князе Андрее, о своей дружбе с ним, о различных с ним встречах и в особенности о последней в Бородине.
«Неужели он умер в том злобном настроении, в котором он был тогда? Неужели не открылось ему перед смертью объяснение жизни?» – думал Пьер. Он вспомнил о Каратаеве, о его смерти и невольно стал сравнивать этих двух людей, столь различных и вместе с тем столь похожих по любви, которую он имел к обоим, и потому, что оба жили и оба умерли.
В самом серьезном расположении духа Пьер подъехал к дому старого князя. Дом этот уцелел. В нем видны были следы разрушения, но характер дома был тот же. Встретивший Пьера старый официант с строгим лицом, как будто желая дать почувствовать гостю, что отсутствие князя не нарушает порядка дома, сказал, что княжна изволили пройти в свои комнаты и принимают по воскресеньям.
– Доложи; может быть, примут, – сказал Пьер.
– Слушаю с, – отвечал официант, – пожалуйте в портретную.
Через несколько минут к Пьеру вышли официант и Десаль. Десаль от имени княжны передал Пьеру, что она очень рада видеть его и просит, если он извинит ее за бесцеремонность, войти наверх, в ее комнаты.
В невысокой комнатке, освещенной одной свечой, сидела княжна и еще кто то с нею, в черном платье. Пьер помнил, что при княжне всегда были компаньонки. Кто такие и какие они, эти компаньонки, Пьер не знал и не помнил. «Это одна из компаньонок», – подумал он, взглянув на даму в черном платье.
Княжна быстро встала ему навстречу и протянула руку.
– Да, – сказала она, всматриваясь в его изменившееся лицо, после того как он поцеловал ее руку, – вот как мы с вами встречаемся. Он и последнее время часто говорил про вас, – сказала она, переводя свои глаза с Пьера на компаньонку с застенчивостью, которая на мгновение поразила Пьера.
– Я так была рада, узнав о вашем спасенье. Это было единственное радостное известие, которое мы получили с давнего времени. – Опять еще беспокойнее княжна оглянулась на компаньонку и хотела что то сказать; но Пьер перебил ее.
– Вы можете себе представить, что я ничего не знал про него, – сказал он. – Я считал его убитым. Все, что я узнал, я узнал от других, через третьи руки. Я знаю только, что он попал к Ростовым… Какая судьба!
Пьер говорил быстро, оживленно. Он взглянул раз на лицо компаньонки, увидал внимательно ласково любопытный взгляд, устремленный на него, и, как это часто бывает во время разговора, он почему то почувствовал, что эта компаньонка в черном платье – милое, доброе, славное существо, которое не помешает его задушевному разговору с княжной Марьей.
Но когда он сказал последние слова о Ростовых, замешательство в лице княжны Марьи выразилось еще сильнее. Она опять перебежала глазами с лица Пьера на лицо дамы в черном платье и сказала:
– Вы не узнаете разве?
Пьер взглянул еще раз на бледное, тонкое, с черными глазами и странным ртом, лицо компаньонки. Что то родное, давно забытое и больше чем милое смотрело на него из этих внимательных глаз.
«Но нет, это не может быть, – подумал он. – Это строгое, худое и бледное, постаревшее лицо? Это не может быть она. Это только воспоминание того». Но в это время княжна Марья сказала: «Наташа». И лицо, с внимательными глазами, с трудом, с усилием, как отворяется заржавелая дверь, – улыбнулось, и из этой растворенной двери вдруг пахнуло и обдало Пьера тем давно забытым счастием, о котором, в особенности теперь, он не думал. Пахнуло, охватило и поглотило его всего. Когда она улыбнулась, уже не могло быть сомнений: это была Наташа, и он любил ее.
В первую же минуту Пьер невольно и ей, и княжне Марье, и, главное, самому себе сказал неизвестную ему самому тайну. Он покраснел радостно и страдальчески болезненно. Он хотел скрыть свое волнение. Но чем больше он хотел скрыть его, тем яснее – яснее, чем самыми определенными словами, – он себе, и ей, и княжне Марье говорил, что он любит ее.
«Нет, это так, от неожиданности», – подумал Пьер. Но только что он хотел продолжать начатый разговор с княжной Марьей, он опять взглянул на Наташу, и еще сильнейшая краска покрыла его лицо, и еще сильнейшее волнение радости и страха охватило его душу. Он запутался в словах и остановился на середине речи.
Пьер не заметил Наташи, потому что он никак не ожидал видеть ее тут, но он не узнал ее потому, что происшедшая в ней, с тех пор как он не видал ее, перемена была огромна. Она похудела и побледнела. Но не это делало ее неузнаваемой: ее нельзя было узнать в первую минуту, как он вошел, потому что на этом лице, в глазах которого прежде всегда светилась затаенная улыбка радости жизни, теперь, когда он вошел и в первый раз взглянул на нее, не было и тени улыбки; были одни глаза, внимательные, добрые и печально вопросительные.
Смущение Пьера не отразилось на Наташе смущением, но только удовольствием, чуть заметно осветившим все ее лицо.

– Она приехала гостить ко мне, – сказала княжна Марья. – Граф и графиня будут на днях. Графиня в ужасном положении. Но Наташе самой нужно было видеть доктора. Ее насильно отослали со мной.
– Да, есть ли семья без своего горя? – сказал Пьер, обращаясь к Наташе. – Вы знаете, что это было в тот самый день, как нас освободили. Я видел его. Какой был прелестный мальчик.
Наташа смотрела на него, и в ответ на его слова только больше открылись и засветились ее глаза.
– Что можно сказать или подумать в утешенье? – сказал Пьер. – Ничего. Зачем было умирать такому славному, полному жизни мальчику?
– Да, в наше время трудно жить бы было без веры… – сказала княжна Марья.
– Да, да. Вот это истинная правда, – поспешно перебил Пьер.
– Отчего? – спросила Наташа, внимательно глядя в глаза Пьеру.
– Как отчего? – сказала княжна Марья. – Одна мысль о том, что ждет там…
Наташа, не дослушав княжны Марьи, опять вопросительно поглядела на Пьера.
– И оттого, – продолжал Пьер, – что только тот человек, который верит в то, что есть бог, управляющий нами, может перенести такую потерю, как ее и… ваша, – сказал Пьер.
Наташа раскрыла уже рот, желая сказать что то, но вдруг остановилась. Пьер поспешил отвернуться от нее и обратился опять к княжне Марье с вопросом о последних днях жизни своего друга. Смущение Пьера теперь почти исчезло; но вместе с тем он чувствовал, что исчезла вся его прежняя свобода. Он чувствовал, что над каждым его словом, действием теперь есть судья, суд, который дороже ему суда всех людей в мире. Он говорил теперь и вместе с своими словами соображал то впечатление, которое производили его слова на Наташу. Он не говорил нарочно того, что бы могло понравиться ей; но, что бы он ни говорил, он с ее точки зрения судил себя.
Княжна Марья неохотно, как это всегда бывает, начала рассказывать про то положение, в котором она застала князя Андрея. Но вопросы Пьера, его оживленно беспокойный взгляд, его дрожащее от волнения лицо понемногу заставили ее вдаться в подробности, которые она боялась для самой себя возобновлять в воображенье.
– Да, да, так, так… – говорил Пьер, нагнувшись вперед всем телом над княжной Марьей и жадно вслушиваясь в ее рассказ. – Да, да; так он успокоился? смягчился? Он так всеми силами души всегда искал одного; быть вполне хорошим, что он не мог бояться смерти. Недостатки, которые были в нем, – если они были, – происходили не от него. Так он смягчился? – говорил Пьер. – Какое счастье, что он свиделся с вами, – сказал он Наташе, вдруг обращаясь к ней и глядя на нее полными слез глазами.
Лицо Наташи вздрогнуло. Она нахмурилась и на мгновенье опустила глаза. С минуту она колебалась: говорить или не говорить?
– Да, это было счастье, – сказала она тихим грудным голосом, – для меня наверное это было счастье. – Она помолчала. – И он… он… он говорил, что он желал этого, в ту минуту, как я пришла к нему… – Голос Наташи оборвался. Она покраснела, сжала руки на коленах и вдруг, видимо сделав усилие над собой, подняла голову и быстро начала говорить:
– Мы ничего не знали, когда ехали из Москвы. Я не смела спросить про него. И вдруг Соня сказала мне, что он с нами. Я ничего не думала, не могла представить себе, в каком он положении; мне только надо было видеть его, быть с ним, – говорила она, дрожа и задыхаясь. И, не давая перебивать себя, она рассказала то, чего она еще никогда, никому не рассказывала: все то, что она пережила в те три недели их путешествия и жизни в Ярославль.
Пьер слушал ее с раскрытым ртом и не спуская с нее своих глаз, полных слезами. Слушая ее, он не думал ни о князе Андрее, ни о смерти, ни о том, что она рассказывала. Он слушал ее и только жалел ее за то страдание, которое она испытывала теперь, рассказывая.
Княжна, сморщившись от желания удержать слезы, сидела подле Наташи и слушала в первый раз историю этих последних дней любви своего брата с Наташей.
Этот мучительный и радостный рассказ, видимо, был необходим для Наташи.
Она говорила, перемешивая ничтожнейшие подробности с задушевнейшими тайнами, и, казалось, никогда не могла кончить. Несколько раз она повторяла то же самое.
За дверью послышался голос Десаля, спрашивавшего, можно ли Николушке войти проститься.
– Да вот и все, все… – сказала Наташа. Она быстро встала, в то время как входил Николушка, и почти побежала к двери, стукнулась головой о дверь, прикрытую портьерой, и с стоном не то боли, не то печали вырвалась из комнаты.
Пьер смотрел на дверь, в которую она вышла, и не понимал, отчего он вдруг один остался во всем мире.
Княжна Марья вызвала его из рассеянности, обратив его внимание на племянника, который вошел в комнату.
Лицо Николушки, похожее на отца, в минуту душевного размягчения, в котором Пьер теперь находился, так на него подействовало, что он, поцеловав Николушку, поспешно встал и, достав платок, отошел к окну. Он хотел проститься с княжной Марьей, но она удержала его.
– Нет, мы с Наташей не спим иногда до третьего часа; пожалуйста, посидите. Я велю дать ужинать. Подите вниз; мы сейчас придем.
Прежде чем Пьер вышел, княжна сказала ему:
– Это в первый раз она так говорила о нем.

Пьера провели в освещенную большую столовую; через несколько минут послышались шаги, и княжна с Наташей вошли в комнату. Наташа была спокойна, хотя строгое, без улыбки, выражение теперь опять установилось на ее лице. Княжна Марья, Наташа и Пьер одинаково испытывали то чувство неловкости, которое следует обыкновенно за оконченным серьезным и задушевным разговором. Продолжать прежний разговор невозможно; говорить о пустяках – совестно, а молчать неприятно, потому что хочется говорить, а этим молчанием как будто притворяешься. Они молча подошли к столу. Официанты отодвинули и пододвинули стулья. Пьер развернул холодную салфетку и, решившись прервать молчание, взглянул на Наташу и княжну Марью. Обе, очевидно, в то же время решились на то же: у обеих в глазах светилось довольство жизнью и признание того, что, кроме горя, есть и радости.
– Вы пьете водку, граф? – сказала княжна Марья, и эти слова вдруг разогнали тени прошедшего.
– Расскажите же про себя, – сказала княжна Марья. – Про вас рассказывают такие невероятные чудеса.
– Да, – с своей, теперь привычной, улыбкой кроткой насмешки отвечал Пьер. – Мне самому даже рассказывают про такие чудеса, каких я и во сне не видел. Марья Абрамовна приглашала меня к себе и все рассказывала мне, что со мной случилось, или должно было случиться. Степан Степаныч тоже научил меня, как мне надо рассказывать. Вообще я заметил, что быть интересным человеком очень покойно (я теперь интересный человек); меня зовут и мне рассказывают.
Наташа улыбнулась и хотела что то сказать.
– Нам рассказывали, – перебила ее княжна Марья, – что вы в Москве потеряли два миллиона. Правда это?
– А я стал втрое богаче, – сказал Пьер. Пьер, несмотря на то, что долги жены и необходимость построек изменили его дела, продолжал рассказывать, что он стал втрое богаче.
– Что я выиграл несомненно, – сказал он, – так это свободу… – начал он было серьезно; но раздумал продолжать, заметив, что это был слишком эгоистический предмет разговора.
– А вы строитесь?
– Да, Савельич велит.
– Скажите, вы не знали еще о кончине графини, когда остались в Москве? – сказала княжна Марья и тотчас же покраснела, заметив, что, делая этот вопрос вслед за его словами о том, что он свободен, она приписывает его словам такое значение, которого они, может быть, не имели.
– Нет, – отвечал Пьер, не найдя, очевидно, неловким то толкование, которое дала княжна Марья его упоминанию о своей свободе. – Я узнал это в Орле, и вы не можете себе представить, как меня это поразило. Мы не были примерные супруги, – сказал он быстро, взглянув на Наташу и заметив в лице ее любопытство о том, как он отзовется о своей жене. – Но смерть эта меня страшно поразила. Когда два человека ссорятся – всегда оба виноваты. И своя вина делается вдруг страшно тяжела перед человеком, которого уже нет больше. И потом такая смерть… без друзей, без утешения. Мне очень, очень жаль еe, – кончил он и с удовольствием заметил радостное одобрение на лице Наташи.
– Да, вот вы опять холостяк и жених, – сказала княжна Марья.
Пьер вдруг багрово покраснел и долго старался не смотреть на Наташу. Когда он решился взглянуть на нее, лицо ее было холодно, строго и даже презрительно, как ему показалось.
– Но вы точно видели и говорили с Наполеоном, как нам рассказывали? – сказала княжна Марья.
Пьер засмеялся.
– Ни разу, никогда. Всегда всем кажется, что быть в плену – значит быть в гостях у Наполеона. Я не только не видал его, но и не слыхал о нем. Я был гораздо в худшем обществе.
Ужин кончался, и Пьер, сначала отказывавшийся от рассказа о своем плене, понемногу вовлекся в этот рассказ.
– Но ведь правда, что вы остались, чтоб убить Наполеона? – спросила его Наташа, слегка улыбаясь. – Я тогда догадалась, когда мы вас встретили у Сухаревой башни; помните?
Пьер признался, что это была правда, и с этого вопроса, понемногу руководимый вопросами княжны Марьи и в особенности Наташи, вовлекся в подробный рассказ о своих похождениях.
Сначала он рассказывал с тем насмешливым, кротким взглядом, который он имел теперь на людей и в особенности на самого себя; но потом, когда он дошел до рассказа об ужасах и страданиях, которые он видел, он, сам того не замечая, увлекся и стал говорить с сдержанным волнением человека, в воспоминании переживающего сильные впечатления.
Княжна Марья с кроткой улыбкой смотрела то на Пьера, то на Наташу. Она во всем этом рассказе видела только Пьера и его доброту. Наташа, облокотившись на руку, с постоянно изменяющимся, вместе с рассказом, выражением лица, следила, ни на минуту не отрываясь, за Пьером, видимо, переживая с ним вместе то, что он рассказывал. Не только ее взгляд, но восклицания и короткие вопросы, которые она делала, показывали Пьеру, что из того, что он рассказывал, она понимала именно то, что он хотел передать. Видно было, что она понимала не только то, что он рассказывал, но и то, что он хотел бы и не мог выразить словами. Про эпизод свой с ребенком и женщиной, за защиту которых он был взят, Пьер рассказал таким образом:
– Это было ужасное зрелище, дети брошены, некоторые в огне… При мне вытащили ребенка… женщины, с которых стаскивали вещи, вырывали серьги…
Пьер покраснел и замялся.
– Тут приехал разъезд, и всех тех, которые не грабили, всех мужчин забрали. И меня.
– Вы, верно, не все рассказываете; вы, верно, сделали что нибудь… – сказала Наташа и помолчала, – хорошее.
Пьер продолжал рассказывать дальше. Когда он рассказывал про казнь, он хотел обойти страшные подробности; но Наташа требовала, чтобы он ничего не пропускал.
Пьер начал было рассказывать про Каратаева (он уже встал из за стола и ходил, Наташа следила за ним глазами) и остановился.
– Нет, вы не можете понять, чему я научился у этого безграмотного человека – дурачка.
– Нет, нет, говорите, – сказала Наташа. – Он где же?
– Его убили почти при мне. – И Пьер стал рассказывать последнее время их отступления, болезнь Каратаева (голос его дрожал беспрестанно) и его смерть.
Пьер рассказывал свои похождения так, как он никогда их еще не рассказывал никому, как он сам с собою никогда еще не вспоминал их. Он видел теперь как будто новое значение во всем том, что он пережил. Теперь, когда он рассказывал все это Наташе, он испытывал то редкое наслаждение, которое дают женщины, слушая мужчину, – не умные женщины, которые, слушая, стараются или запомнить, что им говорят, для того чтобы обогатить свой ум и при случае пересказать то же или приладить рассказываемое к своему и сообщить поскорее свои умные речи, выработанные в своем маленьком умственном хозяйстве; а то наслажденье, которое дают настоящие женщины, одаренные способностью выбирания и всасыванья в себя всего лучшего, что только есть в проявлениях мужчины. Наташа, сама не зная этого, была вся внимание: она не упускала ни слова, ни колебания голоса, ни взгляда, ни вздрагиванья мускула лица, ни жеста Пьера. Она на лету ловила еще не высказанное слово и прямо вносила в свое раскрытое сердце, угадывая тайный смысл всей душевной работы Пьера.
Княжна Марья понимала рассказ, сочувствовала ему, но она теперь видела другое, что поглощало все ее внимание; она видела возможность любви и счастия между Наташей и Пьером. И в первый раз пришедшая ей эта мысль наполняла ее душу радостию.
Было три часа ночи. Официанты с грустными и строгими лицами приходили переменять свечи, но никто не замечал их.
Пьер кончил свой рассказ. Наташа блестящими, оживленными глазами продолжала упорно и внимательно глядеть на Пьера, как будто желая понять еще то остальное, что он не высказал, может быть. Пьер в стыдливом и счастливом смущении изредка взглядывал на нее и придумывал, что бы сказать теперь, чтобы перевести разговор на другой предмет. Княжна Марья молчала. Никому в голову не приходило, что три часа ночи и что пора спать.
– Говорят: несчастия, страдания, – сказал Пьер. – Да ежели бы сейчас, сию минуту мне сказали: хочешь оставаться, чем ты был до плена, или сначала пережить все это? Ради бога, еще раз плен и лошадиное мясо. Мы думаем, как нас выкинет из привычной дорожки, что все пропало; а тут только начинается новое, хорошее. Пока есть жизнь, есть и счастье. Впереди много, много. Это я вам говорю, – сказал он, обращаясь к Наташе.
– Да, да, – сказала она, отвечая на совсем другое, – и я ничего бы не желала, как только пережить все сначала.
Пьер внимательно посмотрел на нее.
– Да, и больше ничего, – подтвердила Наташа.
– Неправда, неправда, – закричал Пьер. – Я не виноват, что я жив и хочу жить; и вы тоже.
Вдруг Наташа опустила голову на руки и заплакала.
– Что ты, Наташа? – сказала княжна Марья.
– Ничего, ничего. – Она улыбнулась сквозь слезы Пьеру. – Прощайте, пора спать.
Пьер встал и простился.

Княжна Марья и Наташа, как и всегда, сошлись в спальне. Они поговорили о том, что рассказывал Пьер. Княжна Марья не говорила своего мнения о Пьере. Наташа тоже не говорила о нем.
– Ну, прощай, Мари, – сказала Наташа. – Знаешь, я часто боюсь, что мы не говорим о нем (князе Андрее), как будто мы боимся унизить наше чувство, и забываем.
Княжна Марья тяжело вздохнула и этим вздохом признала справедливость слов Наташи; но словами она не согласилась с ней.
– Разве можно забыть? – сказала она.
– Мне так хорошо было нынче рассказать все; и тяжело, и больно, и хорошо. Очень хорошо, – сказала Наташа, – я уверена, что он точно любил его. От этого я рассказала ему… ничего, что я рассказала ему? – вдруг покраснев, спросила она.
– Пьеру? О нет! Какой он прекрасный, – сказала княжна Марья.
– Знаешь, Мари, – вдруг сказала Наташа с шаловливой улыбкой, которой давно не видала княжна Марья на ее лице. – Он сделался какой то чистый, гладкий, свежий; точно из бани, ты понимаешь? – морально из бани. Правда?
– Да, – сказала княжна Марья, – он много выиграл.
– И сюртучок коротенький, и стриженые волосы; точно, ну точно из бани… папа, бывало…
– Я понимаю, что он (князь Андрей) никого так не любил, как его, – сказала княжна Марья.
– Да, и он особенный от него. Говорят, что дружны мужчины, когда совсем особенные. Должно быть, это правда. Правда, он совсем на него не похож ничем?
– Да, и чудесный.
– Ну, прощай, – отвечала Наташа. И та же шаловливая улыбка, как бы забывшись, долго оставалась на ее лице.

Пьер долго не мог заснуть в этот день; он взад и вперед ходил по комнате, то нахмурившись, вдумываясь во что то трудное, вдруг пожимая плечами и вздрагивая, то счастливо улыбаясь.
Он думал о князе Андрее, о Наташе, об их любви, и то ревновал ее к прошедшему, то упрекал, то прощал себя за это. Было уже шесть часов утра, а он все ходил по комнате.
«Ну что ж делать. Уж если нельзя без этого! Что ж делать! Значит, так надо», – сказал он себе и, поспешно раздевшись, лег в постель, счастливый и взволнованный, но без сомнений и нерешительностей.
«Надо, как ни странно, как ни невозможно это счастье, – надо сделать все для того, чтобы быть с ней мужем и женой», – сказал он себе.
Пьер еще за несколько дней перед этим назначил в пятницу день своего отъезда в Петербург. Когда он проснулся, в четверг, Савельич пришел к нему за приказаниями об укладке вещей в дорогу.
«Как в Петербург? Что такое Петербург? Кто в Петербурге? – невольно, хотя и про себя, спросил он. – Да, что то такое давно, давно, еще прежде, чем это случилось, я зачем то собирался ехать в Петербург, – вспомнил он. – Отчего же? я и поеду, может быть. Какой он добрый, внимательный, как все помнит! – подумал он, глядя на старое лицо Савельича. – И какая улыбка приятная!» – подумал он.
– Что ж, все не хочешь на волю, Савельич? – спросил Пьер.
– Зачем мне, ваше сиятельство, воля? При покойном графе, царство небесное, жили и при вас обиды не видим.
– Ну, а дети?
– И дети проживут, ваше сиятельство: за такими господами жить можно.
– Ну, а наследники мои? – сказал Пьер. – Вдруг я женюсь… Ведь может случиться, – прибавил он с невольной улыбкой.
– И осмеливаюсь доложить: хорошее дело, ваше сиятельство.
«Как он думает это легко, – подумал Пьер. – Он не знает, как это страшно, как опасно. Слишком рано или слишком поздно… Страшно!»
– Как же изволите приказать? Завтра изволите ехать? – спросил Савельич.
– Нет; я немножко отложу. Я тогда скажу. Ты меня извини за хлопоты, – сказал Пьер и, глядя на улыбку Савельича, подумал: «Как странно, однако, что он не знает, что теперь нет никакого Петербурга и что прежде всего надо, чтоб решилось то. Впрочем, он, верно, знает, но только притворяется. Поговорить с ним? Как он думает? – подумал Пьер. – Нет, после когда нибудь».
За завтраком Пьер сообщил княжне, что он был вчера у княжны Марьи и застал там, – можете себе представить кого? – Натали Ростову.
Княжна сделала вид, что она в этом известии не видит ничего более необыкновенного, как в том, что Пьер видел Анну Семеновну.
– Вы ее знаете? – спросил Пьер.
– Я видела княжну, – отвечала она. – Я слышала, что ее сватали за молодого Ростова. Это было бы очень хорошо для Ростовых; говорят, они совсем разорились.

Большинство популярных у туристов критских достопримечательностей относятся к античному или византийскому периоду. Однако новейшая история Крита не менее интересна и разнообразна.

Античная и византийская история, без сомнения, это фундамент Крита. Но несмотря на это, развалины дворцов и храмов, старинные крепости - это всего лишь красивая картинка... Новейшая история должна интересовать нас гораздо больше, так как даёт много информации для переосмысления настоящего...

Где же можно на западе Крита ознакомиться с историей 20-го века?

Своеобразными достопримечательностями можно считать и военные кладбища, расположенные вблизи Ханьи: немецкое военное кладбище на высоте 107 и кладбище союзников на берегу бухты Суда .

Почти в каждой критской деревне есть памятник партизанам, погибшим во время немецкой оккупации. Всем известная братская могила бойцов Красной Армии в Ханье...

Почти каждую весну в старой гавани Ханьи, в бывшей мечети открывается выставка, посвященная битве за Крит в мае 1941-го года. Множество материалов из государственных и частных архивов рассказывают о Критской воздушно-десантной операции, о героической борьбе критян против захватчиков в период 1941-1945 годов.

Историческая справка.

2-ая мировая война. Весна 1941 года. Стремительное вторжение германских войск в Грецию. Разгром. 23 апреля 1941 года в Салониках генерал Цолакоглу подписал акт о капитуляции и перемирии с Германией и Италией. Британская армия и флот, не повоевав и недели, стремительно покидают Грецию. Король Георг II со своим правительством, следуя за покровительствующими ему англичанами, покинул страну, не забыв при этом прихватить весь ее золотой запас и передать оккупантам на расправу более 2000 греческих коммунистов, находившихся в тюрьмах.

Последней свободной греческой территорией оставался остров Крит...

Критская воздушно-десантная операция 1941 года (кодовое наименование «Меркурий») - операция немецко-фашистских войск во 2-й мировой войне по захвату острова Крит, проведённая 20 мая - 1 июня 1941 года; составная часть Балканской кампании 1941 года.

После оккупации Греции немецко-фашистское командование решило овладеть островом Крит, который имел важное стратегическое значение для завоевания господства в восточной части Средиземного моря и в Эгейском море.

Замысел операции предусматривал захват передовыми воздушными десантами трёх аэродромов на острове, чтобы беспрепятственно произвести высадку на них главных сил. Одновременно намечалось осуществить высадку морского десанта и подвоз тяжёлого вооружения морем.

К операции привлекались: 7-я воздушно-десантная, 5-я горнострелковая дивизии и отдельные части (всего около 22 000 человек) 8-й и 11-й авиакорпуса 4-го воздушного флота - 433 бомбардировщика, 233 истребителя, 500 транспортных, 50 разведывательных самолётов. 72 грузовых планера; морской десант (около 7 000 человек) и 70 судов.

Руководил операцией командующий 4-м воздушным флотом генерал-полковник Александер Лёр. Непосредственное руководство высадкой осуществлял генерал Курт Штудент, являвшийся создателем и организатором германских воздушно-десантных войск.

Кстати, на совести 4-го воздушного флота Германии - варварская бомбардировка Сталинграда 23 августа 1942 года.

К началу нападения на Крит там находился английский гарнизон численностью около 30 000 человек, в основном эвакуированных из Греции солдат экспедиционного корпуса, и около 14 000 греческих солдат. Оборонявшиеся войска были слабо вооружены: не хватало артиллерии, совсем не было самолётов, имелось лишь 6 танков. Начальник гарнизона, новозеландец генерал Бернард Фрейберг, распределил войска по четырём секторам обороны. Английское командование, ожидавшее высадки, прежде всего, морского десанта, особую роль в противодесантной обороне отводило флоту. К выполнению этой задачи были привлечены соединения кораблей английского средиземноморского флота в составе 4 линкоров, 1 авианосца, 9 крейсеров и более 20 эсминцев.

Утром 20 мая, после массированных ударов с воздуха по позициям английских войск, на Крит в районах аэродромов Малеме, Ретимно, Ираклион и Ханья были выброшены немецкие парашютисты, которые встретили упорное сопротивление и понесли большие потери.

Лишь в районе Малеме и Ханья гитлеровцам ценой больших потерь удалось закрепиться. Используя этот успех, немецко-фашистское командование в течение 21 мая перебросило сюда на самолётах и планерах части 5-й горнострелковой дивизии. Поддержанные активно действовавшей авиацией, части этой дивизии и уцелевшие подразделения парашютистов развернули наступление в глубь острова.

Кстати, 5-ая горнострелковая дивизия в 1942-1943 годах участвовала в блокаде Ленинграда.

Одновременно, германское командование попыталось высадить десанты с моря, но в результате противодействия английского флота осуществить сразу это не удалось. В условиях господства в воздухе авиации противника английский флот не смог оказать существенной помощи понёсшему тяжёлые потери гарнизону острова.

23 мая из-за ударов немецкой авиации английские корабли, часть которых получила серьёзные повреждения (а часть затонула), прекратили патрулирование в районе Крита и ушли в Александрию. В ночь на 29 мая началась эвакуация английских войск с острова в Египет. С 29 по 31 мая было эвакуировано около 18 тысяч солдат и офицеров.

В ходе борьбы за Крит немцы потеряли около 4 000 человек убитыми и пропавшими без вести, свыше 2 100 человек ранеными, 220 самолётов, в том числе 119 транспортных, а также значительное число судов.

Потери английских войск составили свыше 15 000 человек, из них до 1742 убитыми. Большие потери понёс английский флот: были потоплены 3 крейсера и 6 миноносцев; многие корабли, в том числе 1 авианосец, 3 линкора, 6 крейсеров и 7 миноносцев, получили повреждения.

Греция потеряла 1 броненосец, 12 эсминцев, 10 торпедных катеров, до 75% своего торгового флота и 15 000 человек пленными, убитыми и ранеными.

Греческие войска, находившиеся на острове Крит, понесли самые значительные потери. Фактически, после операции "Меркурий" греческая армия перестала существовать.

Критская воздушно-десантная операция явилась одной из самых крупных воздушно-десантных операций 2-й мировой войны.

Овладев Критом, фашистская Германия надёжно обеспечила свои коммуникации в Юго-Восточной Европе, установила контроль над водными путями в Эгейском море и в восточной части Средиземного моря, а также лишила Англию одного из важнейших опорных пунктов в Средиземноморье. Цели операции в основном были достигнуты, при этом решающую роль сыграла немецко-фашистская авиация, завоевавшая полное господство в воздухе и причинившая тяжёлый ущерб английскому средиземноморскому флоту.

На неудачный исход противодесантной обороны Крита повлияли и такие факторы, как неверие английского командования в возможность овладения столь крупным островом с помощью воздушного десанта, отсутствие у войск, оборонявших остров, авиации, необходимого количества танков, артиллерии и другого вооружения. Захват Крита выявил возросшие возможности воздушно-десантных войск.

Вместе с тем он показал, что осуществление таких операций без взаимодействия с другими видами вооруженных сил неизбежно ведёт к большим потерям. Поэтому немецко-фашистское командование после захвата острова в последующем не решалось проводить подобные крупные воздушно-десантные операции.

Операция «Меркурий» закончилась 1 июня. Союзники не предприняли ни одной попытки отбить Крит...

2-ая мировая война продолжалась. К концу 1943 года Народно-освободительная армия Греции контролировала уже треть территории страны. В октябре 1944 года, в связи с победами Красной Армии на Балканах, Гитлер отдал приказ об отступлении из Греции. В результате, к концу октября партизаны ЭЛАС практически полностью освободили Грецию от фашистов. Кстати, Греция - единственная страна в Европе, освобожденная собственными силами.

Уменьшение численности немецких оккупационных войск на Крите позволило греческим партизанам перейти в наступление. 11 октября 1944 года части Народно-освободительной армии Греции вступили в Ираклион. К маю 1945 года остров был полностью в руках греков, за исключением района Малеме-Ханья-Суда, который остался под контролем фашистов. Немецкий гарнизон вполне справедливо опасался капитулировать перед критянами и ждал высадки союзников.

8 мая 1945 года на востоке Крита началась высадка английских войск, которые сразу вступили в борьбу с критскими партизанами. Дав англичанам попользоваться танковым батальоном для борьбы с ЭЛАС, немцы с радостью капитулировали перед ними 9 мая.

Турецкая мечеть в старой гавани Ханьи теперь служит выставочным залом.

Офицер немецких ВДВ и солдат горно-стрелковой дивизии.

75 лет назад, 20 мая 1941 г., началось сражение на Крите (в немецких документах - операция «Меркурий») - стратегическая десантная операция Третьего рейха. Операция была прямым продолжением Греческой кампании и завершилась разгромом греко-британского гарнизона и оккупацией Крита. Германия получила контроль над коммуникациями восточного Средиземноморья. Операция «Меркурий» вошла в как первая крупная операция воздушно-десантных войск. Несмотря на тяжёлые потери, немецкие десантники смогли выполнить поставленные перед ними задачи и обеспечить высадку основных сил вермахта.

Предыстория

Логика войны толкала Третий рейх на захват Балканского полуострова. Балканские государства должны были стать или сателлитами Германии или потерять независимость. Балканы имели огромное военно-стратегическое и экономическое значение: здесь проходили важные коммуникации, находились крупные военные контингенты, имелись важные природные ресурсы, а также людские ресурсы. Через Балканы Британия (а в перспективе США) могла нанести серьёзный удар Германской империи. Господство над Балканами означало контроль над восточным Средиземноморьем, выход к проливам и Турции и далее на Ближний и Средний Восток. Поэтому Гитлер не мог оставить Балканы без своего внимания. Перед началом войны с СССР, что уже было решено, Гитлер хотел получить спокойный тыл на Балканском полуострове.

Румыния, Венгрия и Болгария стали союзниками Третьего рейха. Остались Греция, Югославия и Турция. Греция была врагом Италии, с которой воевала. А Муссолини был ближайшим союзником Гитлера. Турция склонялась на сторону Германии, хотя ранее была союзником Англии и Франции. В итоге большую часть войны турки держали дружественный нейтралитет в отношении Германии и даже могли выступить на её стороне, если бы вермахт взял Москву, Сталинград и прорвался в Закавказье. Югославия сначала также склонялась на сторону Германии. Однако 27 марта 1941 г. в Белграде произошёл дворцовый переворот и правительство, которое пошло на союз с Берлином было свергнуто. Разозленный Гитлер дал «зеленый свет» началу операции не только против Греции (план «Марита»), но и Югославии.

6 апреля 1941 г. немецкие войска атаковали Югославию и Грецию. В агрессии Германию поддерживали Италия и Венгрия. Болгария предоставила свою территорию как плацдарм для вермахта для удара по Югославии и Греции. Румыния выполняла роль заслона против СССР. Югославское правительство, проводившее в предвоенные годы «гибкую» политику, не подготовило страну к обороне. Кроме того, сербы не ожидали удара немецких войск со стороны Болгарии. Оборона рухнула: в первый же день немцы заняли Скопье, а на следующий день их танковые и моторизованные части разгромили югославские войска в Вардарской Македонии, отрезав пути отхода в Грецию. Югославский план войны предусматривал отход в Грецию в случае неблагоприятного развития событий, по сценарию Первой мировой войны. 9 апреля пал город Ниш, на севере был захвачен Загреб. Активизировалось националистическое подполье, в частности хорватские нацисты - усташи. 13 апреля гитлеровцы ворвались в Белград. Югославское правительство бежало в Грецию, а оттуда в Египет, под крыло британцев. 17 апреля югославская армия капитулировала.

По схожему сценарию проходила операция в Греции. В греческом военно-политическом руководстве имелись прогерманские и пораженческие настроения. Греческое командование сосредоточило самые мощные силы на границе с Албанией. Таким образом, основные силы греческой армии были скованы угрозой со стороны Италии. Появление немецких войск в Болгарии и их выход на греческую границу в марте 1941 г. поставили командование Греции перед трудной задачей организации обороны на новом направлении. Не могло существенно изменить положения прибытие из Египта к концу марта британского экспедиционного корпуса. Британских сил было недостаточно, чтобы серьёзно изменить стратегическую ситуацию. С учётом новой ситуации греческое командование спешно сформировало две новые армии: «Восточная Македония», которая опиралась на укрепления линии Метаксаса вдоль границы с Болгарией и «Центральная Македония». Однако греки не ожидали, что немцы атакуют их и через территорию Югославии.

Греческие войска, опираясь на сильные укрепления, выдержали удар вермахта со стороны Болгарии. Но в это время танковые части вермахта, наступавшие через югославскую Македонию по долине реки Струмица в обход Дойранского озера, совершили обходной маневр, пересекли болгаро-югославскую границу и через практически не прикрытую греко-югославскую границу 9 апреля вышли к Салоникам. Так, немцы уже 9 апреля взяли Салоники, и вышли в тыл армии «Восточная Македония», отсекли её от других греческих армий. Армия «Восточная Македония», с разрешения верховного командования, капитулировала. Остальные армии начали отступление на новые рубежи обороны, но и там не смогли удержаться. Греческая оборона рухнула. Британцы начали эвакуацию, бросая тяжелое вооружение и технику. В греческом военно-политическом руководстве возник раскол: одни предлагали капитулировать, указывая, что положение Греции безнадежно, другие - выступили за продолжение сопротивления. Наиболее мощная армия «Эпир», где среди генералов были сильные германофильские настроения, 20 апреля подписала капитуляцию и 23 апреля подтвердила её. Греческое правительство сбежало на Крит, а затем в Египет под защиту англичан. 25 апреля немцы заняли Фивы, а 27 апреля - Афины. К исходу 29 апреля немецкие войска достигли южной оконечности Пелопоннеса.

Таким образом, Германия и Италия оккупировали южную часть Балкан. Однако, это не дало немцам контроля над восточным Средиземноморьем. У британцев нужно было отнять острова, и первоочередным шагом был захват Крита.

Выбор стратегии

Британцы заняли остров ещё в ходе итало-греческой войны 1940 г. и стали создавать на нём базы ВВС. Остров имеет стратегическое значение, так как расположен на стыке Европы, Азии и Африки. В результате британские ВВС и ВМС получили хорошую базу. И с Крита стали угрожать снабжению немецко-итальянских сил в Африке. Кроме того, Германия в это время готовилась напасть на СССР. И воздушные силы Британии на Крите в потенциале создавали угрозу странам Оси, в частности - нефтяным промыслам румынского Плоешти. Расчеты Русской кампании строились на блицкриге, и здесь были недопустимы нарушения поставок топлива для вооруженных сил и промышленности Третьего рейха. Гитлер хотел устранить угрозу нефтяной базе империи.

Правда, в среде немецкого военного руководства шли споры о том, где следует нанести первый удар. В частности, многие настаивали на необходимости сначала захватить Мальту, которая располагалась непосредственно на морском пути между Италией и Ливией. Здесь британцы разместили свою авиацию, подводные лодки и боевые корабли с целью всячески препятствовать военным перевозкам из Италии в Африку. Британское присутствие на Мальте нанесло мощный удар по немецко-итальянским коммуникациям. Корпус Роммеля в Северной Африке оказался в опасности. С потерей Мальты англичане теряли контроль над центральным Средиземноморьем. Кроме того, британский гарнизон на Мальте был сравнительно слаб, так как его снабжение затруднялось тем, что английские конвои, перевозящие грузы на остров, подвергались постоянным атакам со стороны итальянских воздушных и морских сил.

Таким образом, для продолжения кампании по завоеванию Северной Африки и установления контроля над Средиземноморьем захват Мальты был просто жизненно необходим. Поэтому главнокомандующий германским флотом адмирал Редер и отдельные высшие командиры возражали против Критской операции. Захват Мальты убеждали они Гитлера, является «существенным предварительным условием успешного хода войны против Великобритании в Средиземном море». Несколько офицеров немецкого Генштаба, которые видели опасность со стороны британских сил на Мальте, после того как транспорт, перевозивший грузы для Роммеля, пошел ко дну, вместе с Йодлем и Кейтелем обратились к Гитлеру с настойчивой просьбой немедленно начать операцию по захвату этого острова. По их мнению, нейтрализовать британские ВВС на Крите можно было ударами люфтваффе. Аэродромы немецкой авиации теперь находились совсем рядом, в Греции, и самолеты люфтваффе могли легко бомбить британские авиабазы на Крите.

Однако Гитлер уже принял решение. Все его решения были подчинены одной цели - сокрушить Советский Союз. Поэтому борьба с Британией отошла на второй план, хотя Третий рейх в союзе с Италией имел все возможности, чтобы взять вверх в районе Средиземноморья (Крит, Мальта, Кипр, Суэц, Гибралтар и т. д.). Распоряжение фюрера № 28 от 25.04.41 г. поставило точку в споре: «Успешно завершить Балканский поход путем оккупации острова Крит и использования его в качестве опорного пункта для воздушной войны против Англии в восточном Средиземноморье (операция «Меркурий»)». Фюрер желал устранить всю исходившую от британских военно-воздушных и морских сил опасность на юго-востоке Европы. С английскими войсками на Мальте, по его мнению, можно разобраться с помощью люфтваффе. Захват Крита нужно было завершить до начала вторжения в Россию.

По мнению ряда исследователей, это была стратегическая ошибка Гитлера. Как отмечает Б. Александер: «Приняв это решение, Адольф Гитлер проиграл войну. Нападение на Крит практически гарантировало двойную катастрофу для Германии: во-первых, оно превратило средиземноморскую кампанию в мышиную возню, направленную на достижение второстепенных или вообще пиаровских целей, а во-вторых, обратило всю мощь германской военной машины против Советского Союза в тот момент, когда Великобритания оставалась непобежденной да еще и получала прямую поддержку со стороны Соединенных Штатов Америки («10 фатальных ошибок Гитлера»).

Ошибки разведки

Вермахт имел неполную информацию о силах противника на острове. Руководитель абвера (военной разведки) Канарис первоначально доложил о наличии на Крите только 5 тыс. британских солдат и отсутствии греческих войск. В результате считалось, что весь британский экспедиционный корпус из Греции был эвакуирован в Египет, хотя часть его была переброшена на Крит. Странно, что Канарис, обладавший развитой сетью разведывательных источников в Греции, был неверно информирован. Возможно, что он планировал таким образом саботировать планы высадки, так как де-факто работал в интересах Британской империи.

Ошиблась и разведка 12-й немецкой армии, которая также изучала оборону острова. Разведка 12-й армии нарисовала менее оптимистичную картину, чем Канарис, но она также значительно приуменьшила численность гарнизона и эвакуированных с материка войск (15 тыс. человек). Командующий 12-й армией генерал Александер Лёр был уверен, что для успешного захвата острова будет достаточно двух дивизий, однако оставил 6-ю горную дивизию в резерве в Афинах. Более того, немцы почему-то считали, что жители острова симпатизируют им и прямо-таки не дождутся, когда британцев выгонят с Крита. В результате недооценка патриотизма греческого населения вышла гитлеровцам боком. Не менее ошибочным было мнение, что противник деморализован поражением на континенте. Британцы и греки были готовы сражаться за остров и не собирались бежать. Таким образом, немецкое командование недооценило противника, его готовность сражаться и численность войск. Особого сопротивления не ожидали.

Правда, британцы также совершили ряд промахов. Командующий британскими войсками на Ближнем Востоке генерал Уэйвелл и военный министр, вопреки мнению Черчилля, вообще были против упорной обороны Крита. Они боялись больших потерь, так как германские ВВС свободно могли бомбить британские силы на острове. Однако Черчилль настоял на своем, на остров прибыли дополнительные подразделения британской армии. Британская разведка получила сведения о готовящемся вторжении благодаря немецким переговорам, расшифрованным в рамках проекта «Ультра». Командующий британскими силами на острове генерал Бернард Фрейберг был информирован о планах высадки немецких войск и предпринял ряд мер по укреплению обороны вокруг аэродромов и на северном побережье острова. Но из-за ошибок расшифровки англичане ожидали в основном морской десант противника, а не воздушный. Британцы ещё не осознали роли Воздушно-десантных войск во Второй мировой войне. Верховное командование союзников также отклонило предложение Фрейберга разрушить аэродромы, чтобы не допустить подвоза подкреплений в случае их захвата немецкими парашютистами.

Силы сторон

Третий рейх. Командование операцией было поручено командующему 11-м воздушно-десантным корпусом генералу Курту Штуденту. План предусматривал захват аэродромов силами отдельного десантно-штурмового полка и 7-й авиационной дивизии (всего 15 тысяч бойцов) с последующей переброской туда 22-й аэромобильной дивизии, которая отличилась, несмотря на высокие потери при захвате Голландии. Хорошо обученные, закаленные в боях парашютисты были элитой немецких вооруженных сил.

Из-за дефицита авиационного бензина назначенная на 16 мая операция была перенесена на четыре дня. Кроме того, 22-я дивизия в этот раз занималась не своим делом - охраной нефтепромыслов Румынии А перебросить её в Грецию уже не успевали. Поэтому для операции Штуденту выделили всё, что нашли: три полка 5-й горнострелковой дивизии, усиленный полк 6-й горнострелковой дивизии (остальные части дивизии были в резерве), 700 пулеметчиков-мотоциклистов 5-й танковой дивизии, саперов, противотанковые роты - всего 14 тысяч штыков. Их, как и тяжелое вооружение, должны были доставить на место транспортные самолеты и морские конвои, для чего у греков изъяли 63 маломерных судна. Прикрытие конвоев возложили на итальянские ВМС. Операцию обеспечивали три полка военно-транспортной авиации особого назначения. Воздушную поддержку осуществлял 8-й воздушный корпус люфтваффе в составе 280 бомбардировщиков, 150 пикирующих бомбардировщиков и 150 истребителей.

Таким образом, десант планировали высадить планерами, выбросить с парашютами, высадить с транспортных самолетов на захваченных уже аэродромах и высадить с судов.

Уже с начала мая немецкая авиация начали регулярные налеты для ослабления обороны острова, бомбили конвои с , техникой и припасами для Крита. В результате немцы практически блокировали морской путь к середине мая. Из 27 тысяч тонн военных грузов до места дошло лишь 3 тысячи тонн. Кроме того, немецкая авиация практически выбила на острове британскую авиационную составляющую (40 самолетов). Уцелевшие несколько британских самолетов за день до штурма отправили в Египет, иначе они были обречены. Остров остался без прикрытия с воздуха, что сильно ослабило греко-британские силы. Таким образом, немцы получили полное превосходство в воздухе. Самолеты люфтваффе постоянно бомбили предполагаемые позиции британских войск, но маскировка подразделений, размещенных на острове, оказалась настолько хорошей, что они понесли лишь незначительные потери.

Британия и Греция. 30 апреля 1941 года командующим силами союзников на Крите был назначен генерал-майор Бернард Фрейберг. Под его началом оказалось более 40 тыс. греческих, британских, австралийских, новозеландских солдат и несколько тысяч местных ополченцев. Всего около 50 тыс. человек.

У греков сражались укомплектованные новобранцами остатки 12-й, 20-й дивизий, 5-й критской дивизии, батальон жандармерии Крита, гарнизон Ираклиона (численностью до батальона), курсанты военных академий, учебные полки и другие разрозненные подразделения. Численность греческих войск составляла 11-12 тыс. человек. Британские войска на Крите состояли из гарнизона острова (14 тыс. человек) и эвакуированных из Греции частей британского экспедиционного корпуса, насчитывающих до 15 тыс. человек. Ядро этих войск составляли 2-я новозеландская дивизия (7500 человек), 19-я австралийская бригада (6500 человек) и 14-я британская пехотная бригада. Здесь были и отборные части- батальон Лестерского полка и 700 шотландских горных стрелков.

Зная наиболее вероятные места высадки врага, командир гарнизона острова умело укрепил оборону аэродромов и северного побережья. Все важные участки оснастили огневыми точками, разумно расположили и замаскировали зенитные батареи (немецкая авиаразведка их так и не обнаружила). Они имели приказ не открывать огня по бомбардировщикам, а ждать десанта. Защитники оборудовали множество противодесантных заграждений, ложных линий обороны и позиций ПВО. Планировали привести в полную негодность все 3 аэродрома (своей авиации всё равно уже не было), чтобы не допустить использования их немцами, но верховное командование запретило это, считая, что для отражения десанта и так всё сделано.

Однако, хоть британцы и греки превосходили немцев в числе и подготовились к обороне, гарнизон Крита имел немало проблем, которые сильно ослабили боеспособность войск союзников. Солдат было много, но среди них было много новобранцев, часто это были разрозненные подразделения (греческие войска). Им не хватало вооружения, снаряжения и опытных командиров. Войска были перемешаны, им нужно было время для новой организации, перегруппировки. Греческие войска на острове передали большую и лучшую часть тяжелого оружия на континент. Большой проблемой являлась нехватка боеприпасов - в некоторых частях было всего по 30 патронов на солдата. Поэтому греки были размещены в восточном секторе, где не ожидалось нападения значительных сил немцев.

Сказывался недостаток тяжелого вооружения и техники и у британцев. Британские экспедиционные войска, которые эвакуировали из Греции, бежали, бросив тяжелое оружие. Британский флот не успел пополнить запасы гарнизона, так как его действия были парализованы германской авиацией. В результате на вооружении гарнизона оказалось всего несколько стационарных и 85 трофейных итальянских пушек разных калибров, почти без боеприпасов. Разобрав некоторые пушки на запчасти, собрали 50 годных к стрельбе орудий. Из бронетехники имелось 16 старых Cruiser MkI, 16 легких Mark VIB, 9 средних танков Matilda IIА 7-го Королевского танкового полка и 4-го Гусарского полка Его Величества. 40-мм пушки Матильды имели в своём боекомплекте по большей части бронебойные снаряды, неэффективные против пехоты. Двигатели были изношены, запчастей практически не было. Некоторые танки пустили на запчасти, большинство просто вкопали в качестве ДОТов на важных участках. Таким образом, подвижность бронетехники была утрачена. В качестве средств ПВО использовались 50 зениток и 24 прожектора, поделенных между аэродромами. Кроме того, союзные силы на Крите не обладали достаточной мобильностью для переброски войск, транспорта не хватало, чтобы было необходимо для быстрой реакции на атаку крупного вражеского десанта. Также союзники не имели поддержки с воздуха.

Оригинал взят у kartam47 в Критская операция. Успешное применение воздушного десанта! (фоторассказ)

Сражение на Крите (в немецких планах — операция «Меркурий») — стратегическая

десантная операция Германии в ходе Второй мировой войны. Сражение за Крит

Немецкие парашютисты у транспортного самолета Юнкерс Ю.52 (Ju.52) перед началом операции «Меркурий» (немецкая десантная операция по захвату Крита) .

Операция имела целью уничтожение британского гарнизона на острове Крит для установления стратегического контроля над Средиземноморским бассейном. Является прямым продолжением греческой кампании итало-германских вооружённых сил, нацеленной на вытеснение Великобритании из Средиземного моря.
Окончилась оккупацией Крита, Германия получила контроль над коммуникациями восточного Средиземноморья.

Немецкие транспортные самолеты Юнкерс Ю.52 (Ju.52) буксируют планеры DFS 230 во время первого дня проведения операции «Меркурий» (немецкая десантная операция по захвату Крита). На фотографии запечатлен полет Западной десантной группы (кодовое наименование «Комета»). Ее целью был захват аэродрома Малеме и подходов к нему.

Вторая волна немецких парашютистов группы «Марс» из состава 7-й воздушно-десантной дивизии десантируется восточнее города Ретимнон во время операции «Меркурий» (немецкая десантная операция по захвату Крита). В задачу группы «Марс» (Центральная группа) под командованием генерала Зюсманна входил захват городов Ханья и Ретимнон.

Операция «Меркурий» вошла в историю как первая крупная операция воздушно-десантных войск. Несмотря на тяжёлые потери, немецкие десантники смогли выполнить поставленные перед ними задачи и обеспечить высадку основных сил немецких войск.

Немецкие транспортные самолеты Юнкерс Ю.52 (Ju.52) производят выброску десанта на Крит.

Пилоты 7-й эскадрильи 2-й учебной эскадры люфтваффе (7.(F)/LG 2) совещаются после вылета во время операции «Меркурий». Снимок сделан на греческом аэродроме после возвращения 7.(F)/LG 2 из вылета на прикрытие десанта на Крит.

Пилот немецкого истребителя Мессершмитт Bf.110C-5 из 7-й эскадрильи 2-й учебной эскадры (7.(F)/LG 2) после бевого вылета. Снимок сделан на греческом аэродроме после возвращения 7.(F)/LG 2 из вылета на прикрытие десанта на Крит.

Успехи немецких воздушно-десантных частей заставили высшее руководство остальных стран-участниц войны (в частности, Великобритании) пересмотреть своё отношение к этому роду войск.

Группа немецких парашютистов идет по улице греческой деревни на Крите.

Основным вооружением немецкого десантника был карабин Маузер 98k. Около четверти высаженных парашютистов вместо карабина были вооружены пистолет-пулемётом MP-38 или МР-40. Каждое отделение имело в своем распоряжении ручной пулемёт MG-34. Недостаток более тяжёлого вооружения немецкие технические и военные специалисты попытались компенсировать новинкой — 75-мм безоткатным орудием LG 40. При весе в 130 кг оно было в 10 раз легче немецкого 75-мм полевого орудия при всего на треть меньшей дальности стрельбы.

Оружие и боеприпасы сбрасывались в контейнерах. Немцы использовали парашюты разных цветов, чтобы обозначить контейнеры с различными грузами: личным оружием, тяжёлым оружием, боеприпасами. Безоткатные орудия LG 40 сбрасывались на специальных связках из 3 парашютов.

Группа немецких парашютистов на Крите. Позируют перед объективом.

Немецкие парашютисты и пролетающие над ними транспортные самолеты Юнкерс Ю-52 в районе высоты №107 на Крите. Высота №107 в районе аэродрома Малеме была одной из важнейших опорных точек союзников, за которую шли ожесточенные бои. 21 мая высота была захвачена немцами.

В отличие от парашютистов большинства других стран, немецкие парашютисты прыгали без карабинов и пулемётов (десантники, вооружённые MP-38/40, покидали самолёт с оружием, так как компактность позволяла крепить его под подвесной системой парашюта), которые сбрасывалось отдельно — в контейнерах.

Трое немецких парашютистов вынимают оружие из контейнера после высадки на Крите.

Немецкие парашютисты несут контейнеры (Fallschirmjäger Abwurfbehälter) со снаряжением по дороге на Крите.

Для удобства транспортировки по земле, данные контейнеры были снабжены специальными колесами и ручками (частично видны на фото).

Конструкция немецкого армейского парашюта была очень надёжна, но не позволяла управлять направлением полёта, и десантники нередко приземлялись вдали от своего вооружения.
В эти моменты они могли рассчитывать только на личное оружие — пистолеты и ручные гранаты, которыми набивали объёмные карманы десантных комбинезонов. Многие парашютисты были убиты именно при попытках добраться до контейнеров с оружием.

Могилы немецких парашютистов на Крите.

Итальянские морские пехотинцы у 8-мм пулемета Breda M37 после высадке в Ситии на Крите.

Командир боевой группы «Орион» (FJR-1 и II./FJR-2 из состава 7. Fliegerdivision) оберст парашютных войск люфтваффе Бруно Бройер (Bruno Oswald Bräuer, 1893—1947, слева) во время боев на Крите.

Немецкие парашютисты конвоируют британских пленных по улице города на Крите.

Немецкие парашютисты обыскивают пленных британских солдат на Крите.

Немецкие парашютисты проходят мимо убитых на Крите британских солдат.

Колонна британских пленных под конвоем немецких парашютистов на Крите .

Парашютист 3-го батальона 7-й немецкой дивизии у тел расстрелянных жителей деревни Кондомари на Крите.

Немецкие парашютисты на отдыхе в оливковой роще на Крите.

Немецкие парашютисты в трофейном британском автомобиле Morris-Commercial CS8 на Крите.

Немецкие парашютисты на мотоцикле у разбитого немецкого военно-транспортного самолета Юнкерс Ю-52 (Ju-52, бортов номер 1Z+BA) на аэродроме Малеме (Malemes) острова Крит.

Снимок с воздуха аэродрома Малеме на Крите, захваченного немецкими войсками в ходе операции «Меркурий». Фотография сделана с немецкого транспортного самолета Юнкерс Ю-52 (Ju.52). На земле видны разбитые и целые немецкие транспортники Ю-52 и пикирующие бомбардировщики Ю-87 (Ju.87).

Немецкие десантники ведут бой в городе Ханья (Χανιά, Chania) на острове Крит.

Немецкие парашютисты на отдыхе в перерыве между боями на Крите.

Немецкие парашютисты в бою с частями союзников на Крите.

Захваченный немецкими войсками британский военный палаточный лагерь в районе города Ханья на Крите

Пленные британские солдаты под конвоем немецких парашютистов на Крите.

Немецкий грузовик проезжает мимо колонны британских военнопленных на Крите.

Немецкие солдаты в трофейных британских грузовиках на Крите.

Командир 5-й немецкой горнострелковой дивизии генерал-майор Юлиус Рингель (Julius Ringel) награждает железными крестами солдат и офицеров из числа своих подчиненных, отличившихся во время операции по захвату Крита.

Вид на бомбежку кораблей у побережья Крита.

Британский ВМФ потерял в битве за Крит (исключительно от действий авиации): три крейсера, шесть эсминцев, 10 вспомогательных судов и более 10 транспортов и торговых судов. Также были повреждены три линкора, авианосец, шесть крейсеров, 7 эсминцев.

Потери союзного греческого флота не уточнены.

Британские ВВС потеряли 46 самолётов.

Люфтваффе потеряло 147 самолётов сбитыми и 73 в результате аварий (в основном транспортные).

Британская армия потеряла большую часть дислоцированных на острове военнослужащих

Греческая армия после операции практически перестала существовать.

После окончания операции «Меркурий», генерал Штудент был вызван на «ковер» к фюреру, Гитлер, узнав о потерях, был в ярости, из громадного кабинета рейсхканцелярии доносились крики и упреки в адрес Штудента, в результате Гитлер запретил впредь проводить крупномасштабные десантные операции с участием ВДВ, возможно немцы были правы, что поступили таким образом, так как в дальнейшем опыт Второй Мировой войны в целом показал, что крупномасштабные операции воздушно-десантных войск слишком затратные и рискованные мероприятия, как, например, операции ВДВ, проведенные Красной Армией в 1943г. на Днепре и нашими союзниками в 1944г. в Голландии, которые к большим успехам не привели, а вот потери в людях и технике были довольно значительными.