Книга выдающегося немецко-американского психолога Карен Хорни включает одну из ее наиболее популярных работ "Невротическая личность нашего времени".
Хорни предлагает читателю эффективный алгоритм анализа и преодоления своих внутренних комплексов и конфликтов. Доходчивый и простой стиль изложения делает размышления автора понятными даже неподготовленному читателю.
"Я стремилась дать более полное и точное описание живущего среди нас и страдающего неврозом человека, описать конфликты, реально им движущие, переживания и те многочисленные затруднения, которые он испытывает во взаимоотношениях с людьми, а также и в отношении самого себя. Я не рассматриваю здесь какой-либо особый тип или типы неврозов, но сосредоточиваюсь на описании структуры характера, которая в наше время в той или иной форме повторяется почти у всех людей, страдающих неврозом.
Особое внимание уделено не прошлым, а существующим в данное время конфликтам невротика и попыткам их решения, а также его насущным тревогам и созданным от них защитам".
На нашем сайте вы можете скачать книгу "Невротическая личность нашего времени" Хорни Карен бесплатно и без регистрации в формате epub, fb2, pdf, читать книгу онлайн или купить книгу в интернет-магазине.
Карен Хорни (1885-1952) родилась в деревушке Бланкенезе близ Гамбурга. Ее отец Берндт Даниэльсен - норвежец, принявший немецкое гражданство, - служил капитаном на трансокеанском лайнере, который курсировал между Гамбургом и Северной Америкой. От предыдущего брака он имел четверых детей. Мать - Клотильда ван Розелен, по происхождению голландка, была на 18 лет моложе своего мужа. Родители Карен были очень непохожи друг на друга. Коренные различия в характерах и мировоззрении привели впоследствии к распаду семьи и серьезно сказались на становлении личности дочери. Берндт Даниэльсен был человеком простым, грубоватым и глубоко религиозным. Его идеалом была патриархальная семья, в которой женщине отводилась роль покорной и безропотной хозяйки. Клотильда Даниэльсен в вопросах религии отличалась свободомыслием. Она была более образованным и культурным человеком, чем ее муж, и неохотно мирилась с приниженным положением в семье. Вообще, она была сторонницей большей независимости женщин.
Карен Даниэльсен обладала ярким умом, тягой к знаниям и сильным стремлением к самоутверждению. По ее мнению, симпатии родителей всегда принадлежали ее старшему брату Берндту; себя же она чувствовала нежеланным и нелюбимым ребенком. Эти переживания породили также ощущение собственного физического несовершенства, что абсолютно не соответствовало действительности: Карен была весьма привлекательна. Для себя она решила: если не получается быть красивой, надо быть умной и решительной.
Впервые Хорни обратилась к психоанализу в качестве пациентки в связи с обострением в 1911 г. депрессии и тревожности. Эти симптомы возникли как следствие глубоких переживаний, вызванных смертью матери. Свою роль сыграли и двойственное отношение к отцу, и внутреннее противоречие между карьерой и домом, и накапливавшиеся проблемы в супружеских отношениях. Однако, курс лечения не был завершен и прервался менее чем через год. В своем дневнике Хорни записала, что разочарована результатами лечения.
Освоив психоаналитический метод, Хорни с 1919г. вела собственную практику. Из собственной практики Хорни вынесла убеждение в том, что психическую деятельность человека невозможно адекватно объяснить его биологической природой. Она выступила за социологическую ориентацию психоанализа, считая, что внутриличностные конфликты порождаются главным образом социальными факторами. В 1937 г. вышла ее первая книга - «Невротическая личность нашего времени», посвященная анализу роли социальных факторов в возникновении неврозов.
В данной книге автору удалось полно и точно описать живущего среди нас и страдающего неврозом человека, с его конфликтами, переживаниями и теми многочисленными затруднениями, которые он испытывает во взаимоотношениях с людьми, а также и в отношении самого себя. К. Хорни сосредотачивается на описании структуры характера, которая в наше время в той или иной форме повторяется почти у всех людей, страдающих неврозом. Особое внимание уделено не прошлым, а существующим в данное время конфликтам невротика и попыткам их решения, а также его насущным тревогам и созданным от них защитам. Книга написана доступным языком и адресована не только психиатрам и психологам, но и педагогам, и социальным работникам, и антропологам, и даже… самим невротикам. Она включает в себя пятнадцать глав. Остановимся на них поподробнее.
Глава
1. КУЛЬТУРНЫЙ И ПСИХОЛОГИЧЕСКИЙ АСПЕКТ
ПОНИМАНИЯ НЕВРОЗОВ.
Термин
"невротичный", хотя он и является
медицинским по происхождению, не может
использоваться без учета культурных
аспектов. Например, у нас человек, в
течение часа разговаривающий с покойным
дедушкой, будет считаться признанным
невротиком или психопатом, в то время
как такое общение с предками считается
признанным образцом у некоторых индейских
племен. Понятие о том, что является
нормальным, видоизменяется не только
в различных культурах, но также, с
течением времени, в пределах одной и
той же культуры (например, представление
о браке).
Хорни выделила следующие критерии невроза .
1 . Невроз предполагает отклонение от нормы . В то же время люди могут отклоняться от общего образца, и, не страдая неврозом. Поэтому для определения степени отклонения необходим психологический и медицинский анализ.
2
.
Всегда присутствуют
некоторые виды внутренних запретов.
Они обладают двумя признаками, которые
можно обнаружить во всех неврозах без
глубокого изучения структуры личности:
- ригидность
реагирования
– отсутствие
той гибкости, которая позволяет нам
реагировать различным образом на разные
ситуации. Например, нормальный человек
становится подозрительным, когда
чувствует или видит причины для этого;
невротик может быть подозрительным все
время, независимо от ситуации, осознает
он свое состояние или нет. Нормальный
человек может временами испытывать
нерешительность, столкнувшись с важным
и трудным вопросом, невротик постоянно
находится в нерешительности. Ригидность,
однако, указывает на наличие невроза,
когда она отклоняется от культурных
образцов.
Расхождение между потенциальными возможностями данного человека и его действительными жизненными достижениями бывает вызвано лишь внешними факторами. Но оно может указывать на наличие невроза: если, несмотря на свои дарования и благоприятные внешние возможности для их развития, человек остается бесплодным; или, обладая блестящей внешностью, женщина не считает себя привлекательной. Другими словами, невротик сам стоит у себя на пути.
3. Наличие тревоги и те защиты, которые выстраиваются против нее. Тревога – явление невротическое в тех случаях, когда учитываются следующие факторы : невротик испытывает не только общекультурные страхи, но и добавляет индивидуальные; затрата большего энергетического потенциала, чем того требует эта же ситуация у здорового человека. Тревога является тем мотором, который запускает невротический процесс и поддерживает его течение.
4. Наличие конфликта противоречащих друг другу тенденций, существование которых сам невротик не осознает и в отношении которых он непроизвольно пытается найти определенные компромиссные решения.
Вывод: неврозом является психическим расстройством, вызываемым страхами и защитами от них, а также попытками найти компромиссные решения конфликта разнонаправленных тенденций. Также оно должно отклоняется от общепринятого в данной культуре образца.
Глава 2 . ЧТО ПОБУЖДАЕТ НАС ГОВОРИТЬ О «НЕВРОТИЧЕСКОЙ ЛИЧНОСТИ НАШЕГО ВРЕМЕНИ».
Говоря о неврозах, Карен Хорни имеет в виду неврозы характера , то есть те состояния, в которых основное расстройство заключается в деформациях характера. Неврозы характера являются результатом скрытого хронического процесса, начинающегося, как правило, в детстве и в той или иной степени охватывающего более или менее обширные области в общей структуре личности. С помощью внешнего наблюдения Хорни классифицировала отношения невротиков с людьми на 5 групп :
1. Отношения любви, привязанности и расположения. Одной из доминирующих черт невротиков в наше время является их чрезмерная зависимость от одобрения или расположения со стороны других людей.У невротиков имеет место неразборчивый голод на благорасположение или высокую оценку, безотносительно к тому, любят ли они сами данного человека или имеет ли для них какое-либо значение суждение этого лица. В то же время эта чувствительность может скрываться под маской безразличия.
2. Отношения, связанные с оценкой «Я» (внутренняя незащищенность). Постоянно присущими им характерными чертами являются их чувства неполноценности и несоответствия. Они могут проявляться множеством способов – такими, как убежденность в своей некомпетентности, глупости, непривлекательности, которые могут существовать без какой-либо основы в реальности. Эти чувства неполноценности могут открыто проявляться в форме жалоб или тревог, а приписываемые себе недостатки восприниматься как факт, не требующий доказательств. С другой стороны, они могут быть скрыты за компенсаторными потребностями в самовозвеличивании, за навязчивой склонностью показывать себя в выгодном свете, производить впечатление на других и на самого себя, используя все возможные атрибуты, сопутствующие престижу в нашей культуре, такие, как деньги, необычайные познания.
3. Отношения, связанные с самоутверждением. Под самоутверждением Хорни имеет в виду акт утверждения собственного "Я" или своих притязаний. В этой сфере невротики обнаруживают обширную группу запретов. У них существуют внутренние запреты на то, чтобы выразить свои желания или просьбы о чем-либо, сделать что-либо в своих интересах, высказать мнение или обоснованную критику, приказать кому-либо, выбрать человека, с которым они хотят общаться, установить контакты с людьми и так далее. Особенно важным также является неспособность что-либо планировать.
4. Отношения, связанные с агрессией – это действия, направленные против кого-либо, нападки, унижение других людей, посягательство на чужие права. Расстройства такого рода проявляются в двух абсолютно различных формах. Первая форма заключается в склонности быть агрессивным, властным, сверхтребовательным, распоряжаться, обманывать, критиковать или придираться. Чаще всего такие люди ни в малейшей степени не осознают своей агрессии и субъективно убеждены в своей искренности и правоте. Вторая форма – противоположна. На поверхности лежит без труда обнаруживаемое чувство, что их постоянно обманывают, ими управляют, их бранят или унижают. Эти люди также часто не осознают того, что это лишь их собственное искаженное восприятие; напротив, они полагают, что весь мир ополчился против них и обманывает их.
5. Отношения, связанные с сексуальностью подразделяются на два вида: это либо навязчивая потребность в половой активности, либо запрет на нее.
Вывод:
все отношения, какими бы разнородными
они ни казались, структурно взаимосвязаны.
Глава 3. ТРЕВОЖНОСТЬ.
Тревожность является динамическим центром неврозов. Хорни прослеживает коренные отличия страха и тревоги. Как страх, так и тревога являются адекватными реакциями на опасность, но в случае страха опасность очевидна, объективна, а в случае тревоги она скрыта и субъективна. Иначе говоря, интенсивность тревоги пропорциональна тому смыслу, который для данного человека имеет данная ситуация. Причины же его тревоги, в сущности, ему неизвестны. Хорни выделяет 3 отношения невротиков к тревоге.
1) невротики, которые вполне осознают, что их переполняет тревога. Ее проявления варьируются в громадном диапазоне: она может проявляться в виде неясной тревоги, в форме приступов страха; может быть привязана к определенным ситуациям или действиям, таким, как боязнь высоты, улиц, публичных представлений; может иметь определенное содержание, например опасение сойти с ума, заболеть раком, проглотить иголку.
2) невротики, которые осознают, что время от времени испытывают тревогу , зная или не зная о вызывающих ее обстоятельствах, но они не придают ей какого-либо значения.
3) невротики, которые осознают лишь наличие у себя депрессий, чувства неполноценности, расстройств в половой жизни и тому подобного, но до конца не осознают, что когда-либо испытывали или испытывают чувство тревоги.
В нашей культуре существует 4 способа избежать тревожности :
1. Рационализация (поиск разумных и логичных объяснений человеком своих отрицательных поступков) – является наилучшим способом оправдания своего уклонения от ответственности. Он заключается в превращении тревожности в рациональный страх.
2. Отрицание существования тревоги , т.е. устранение её из сознания, сопровождающиеся физическими признаками (тошнота, рвота, энурез, потовыделение и т.д.) и психологическими (чувство нетерпения, ощущение внезапного приступа, паралича). Мы можем испытывать все эти чувства и физические ощущения, когда боимся и осознаем этот страх. Всё, чего может достичь невротик самостоятельно – это устранить явные проявления тревожности. Но Фрейд говорил, что исчезновение симптомов не является достаточным признаком излечения. И всё же не следует недооценивать такой результат. Он может иметь практическую ценность и может также обладать психологическим значением для повышения уважения к себе.
3.
Заглушение тревоги
наркотиками
. К ней
могут прибегать сознательно посредством
принятия алкоголя или наркотиков. Однако
для этого имеется множество путей и не
столь очевидных. 1 путь
погружение в социальную деятельность
под влиянием страха одиночества. 2
путь
наркотического
глушения тревожности – попытка "потопить"
ее в работе. 3 путь
–
чрезмерная потребность в сне, хотя сон
не способствует собственно восстановлению
сил. 4 путь
-
половая активность, посредством которой
может ослабляться тревожность.
4.
Избегание мыслей,
чувств, побуждений или ситуаций,
вызывающих тревогу
. Это
может быть сознательный процесс, когда,
например, человек, боящийся нырять в
воду, избегает делать это. Точнее говоря,
человек может осознавать наличие тревоги
и то, что избегает ее. Однако он может
также весьма смутно осознавать – или
вообще не осознавать – наличие тревоги
и способы избавления от нее. Он может,
например, не осознавая этого, откладывать
со дня на день дела, вызывающие тревогу:
принятие решений, обращение к врачу.
В свою очередь, если такое избегание действует непроизвольно, то мы сталкиваемся с феноменом внутреннего запрета . Внутренний запрет выражается в неспособности делать, чувствовать или обдумывать определенные вещи, а его функция – избавить от тревоги, которая возникает, если человек попытается делать, ощущать или обдумывать эти вещи. Внутренние запреты наиболее эффективно представлены в истерических выпадениях функций: истерической слепоте, немоте или параличе конечностей.
Условия, необходимые для осознания наличия внутренних запретов:
1. Мы должны осознавать наличие желания что-либо сделать для того, чтобы осознать неспособность сделать это (например, человек, слушающий научный доклад и имеющий насчет него критические суждения).
2. Осознанию может препятствовать запрет, который выполняет столь важную функцию в жизни человека, что он воспринимает его как не подлежащий сомнению и изменению факт (например, тревога, связанная с тяжёлой работой).
3. Возможно, запреты отдельного человека вообще нельзя осознать, если они совпадают с одобряемыми в культуре формами запретов или с соответствующими идеологическими установками.
Вывод: наша культура порождает огромную тревожность в людях, живущих в ней. Следовательно, практически каждый построил ту или иную из упомянутых Карен Хорни форм защиты.
Настоящего времени . ... Если сравнить наше Я с... и Карен Хорни , которые... её леворадикальные взгляды были несовместимы с тоталитарным режимом национал-социализма. К. Хорни ... многие невротические конфликты... самореализация личности , когда... значимой оказалась книга "Бегство...
Karen Horney, M.D. The Neurotic Personality of our Time W.W.NORTON & COMPANY New Yorit London
Введение
Целью, которой я руководствовалась при написании этой книги, было дать более полное и точное описание живущего среди нас и страдающего неврозом человека, описать конфликты, реально им движущие, переживания и те многочисленные затруднения, которые он испытывает во взаимоотношениях с людьми, а также и в отношении самого себя. Я не рассматриваю здесь какой-либо особый тип или типы неврозов, но сосредоточиваюсь на описании структуры характера, которая в наше время в той или иной форме повторяется почти у всех людей, страдающих неврозом. Особое внимание уделено не прошлым, а существующим в данное время конфликтам невротика и попыткам их решения, а также его насущным тревогам и созданным от них защитам. Такое подчеркивание фактически сложившейся ситуации не означает, что я отказываюсь от мысли, что, по существу, неврозы развиваются из переживаний раннего детства. Но я расхожусь со многими психоаналитиками в том, что не считаю оправданным концентрировать внимание на детстве в некой односторонней зачарованности им и рассматривать последующие реакции как повторения более ранних переживаний. Я хочу показать, что связь между детскими переживаниями и более поздними конфликтами является намного более сложной, чем предполагают многие психоаналитики, говорящие о простой причинно-следственной связи. Хотя переживания в детстве создают определяющие условия для возникновения неврозов, они тем не менее не являются единственной причиной последующих трудностей. Когда мы сосредоточиваем наше внимание на сложившихся к данному моменту проблемах невротика, мы осознаем при этом, что неврозы порождаются не только отдельными переживаниями человека, но также теми специфическими культурными условиями, в которых мы живем. В действительности культурные условия не только придают вес и окраску индивидуальным переживаниям, но в конечном счете определяют их особую форму. Например, судьбой отдельного человека является иметь деспотическую или «жертвующую собой ради детей» мать, но тот или иной тип матерей определяется данными культурными условиями, и также лишь вследствие этих существующих условий такое переживание будет оказывать влияние на последующую жизнь. Когда мы осознаем громадную важность влияния культурных условий на неврозы, те биологические и физиологические условия, которые рассматриваются Фрейдом как лежащие в их основе, отходят на задний план. Влияние этих последних факторов должно рассматриваться лишь на основе твердо установленных данных. Такая моя ориентация привела к некоторым новым интерпретациям значительного числа основополагающих проблем в неврозах. Хотя эти интерпретации относятся к таким в корне различным вопросам, как проблема мазохизма, внутренние причины невротической потребности в любви и привязанности, смысл невротических чувств вины, у всех у них имеется общее основание – признание того, что определяющую роль в порождении невротических черт характера играет тревога… В данной книге представлены впечатления, которые я получила в ходе длительного психоаналитического исследования неврозов. Для представления материала, на котором основываются мои интерпретации, мне пришлось бы подробно описать истории многочисленных случаев, что было бы слишком громоздким для книги, предназначенной дать общее представление о проблемах, связанных с неврозами… Эта книга написана доступным языком, и ради ясности я воздержалась от обсуждения очень многих сопутствующих проблем. Насколько это было возможно, специальные термины не употреблялись, так как всегда имеется опасность того, что такие термины заменят собой ясное осмысление. Вследствие этого многим читателям, в особенности непрофессионалам, может показаться, что проблемы невротической личности понять совсем нетрудно. Но такое заключение было бы ошибочным и даже опасным. Мы не можем уйти от того факта, что все психологические проблемы неизбежно имеют тонкий и сложный характер. Если кто-либо не желает признавать этого факта, ему лучше не читать данную книгу, в противном случае его ждет путаница и разочарование в поиске готовых формул. Книга, которую вы держите в руках, адресована непрофессионалам, а также тем лицам, которым по роду своей деятельности приходится иметь дело с невротическими личностями и которые знакомы со связанными с ними проблемами. В эту последнюю категорию входят не только психиатры, но и социальные работники и педагоги, а также те группы антропологов и социологов, которые осознали важное значение психологических факторов в исследовании различных культур. Наконец, я надеюсь, что эта книга будет полезна и для самого невротика. Если он в принципе и не отвергает всякое психологическое размышление как вторжение и навязывание чуждых мнений, он часто вследствие собственного страдания имеет более тонкое и точное понимание психологических сложностей, чем его здоровые собратья. Я пользуюсь возможностью выразить мою благодарность мисс Элизабет Тодд, которая редактировала эту книгу. Авторы, которым я обязана, упоминаются в тексте. Я выражаю особую благодарность Фрейду за то, что он предоставил нам теоретический базис и «орудия» для работы, и своим пациентам, потому что все мое понимание выросло из нашей совместной работы.
Глава 1. Культурный и психологический аспекты понимания неврозов.
Довольно часто в наше время мы пользуемся термином «невротик», не имея, однако, какого-либо ясного представления о том, что он обозначает. Нередко под ним понимается не более чем слегка высокомерный способ выражения неодобрения: тот, кто ранее довольствовался бы словами «ленивый», «ранимый», «чересчур требовательный» или «подозрительный», теперь, вероятно, скажет «невротичный». Однако мы действительно имеем в виду нечто определенное, когда используем этот термин, и, не вполне осознавая это, опираемся на особые критерии при его выборе. Во-первых, невротики отличаются от нормальных индивидов своими реакциями. Например, мы будем склонны считать невротичной девушку, предпочитающую ничем не выделяться, отказывающуюся от получения более высокой оплаты и не стремящуюся к достижению более высокого положения, или художника, зарабатывающего всего 30 долларов в неделю и предпочитающего довольствоваться малым вместо того, чтобы трудиться и стремиться к большему. Причина, по которой мы будем называть таких людей невротичными, заключается в том, что большинство из нас знакомо только с таким образцом поведения, который подразумевает стремление преуспеть в жизни, опередить других, заработать больше того минимума, который необходим для нормального существования. Эти примеры показывают, что применяемый нами критерий при определении человека как невротичного заключается в том, совпадает ли его образ жизни с каким-либо из принятых в наше время образцов поведения. Если бы девушка, лишенная соревновательных побуждений или по крайней мере без явно выраженных стремлений к соперничеству, жила в культуре Пуэбло, она считалась бы абсолютно нормальной. Или если бы художник жил в деревне на юге Италии или в Мексике, он также считался бы нормальным, потому что в той среде немыслимо, чтобы кто-либо хотел зарабатывать больше денег или прилагать сколько-нибудь больше усилий, чем это необходимо для удовлетворения своих непосредственных нужд. Обратимся к прошлому Греции. Там стремление работать больше, чем это было нужно для удовлетворения потребностей человека, считалось неприличным. Таким образом, сам термин «невротичный», хотя он и является медицинским по происхождению, не может теперь использоваться без учета культурных аспектов его значения. Можно диагностировать перелом ноги, не зная культурную принадлежность пациента, но называть индейского мальчика психопатом, потому что он говорит, что имеет видения, в которые верит, – это огромный риск. В своеобразной культуре этих индейцев способность к переживанию видений и галлюцинаций рассматривается как особый дар, благословение духов, и способность вызывать их умышленно стимулируется как дарующая особый престиж имеющему их лицу. У нас человек, в течение часа разговаривающий с покойным дедушкой, будет считаться признанным невротиком или психопатом, в то время как такое общение с предками считается признанным образцом у некоторых индейских племен. Мы действительно будем считать невротиком человека, испытывающего смертельную обиду, когда упоминается имя его умершего родственника, но ом будет считаться абсолютно нормальным в культуре апачей из племени Jicarilla. Человека, смертельно испуганного приближением менструирующей женщины, мы будем считать невротиком, в то время как для многих примитивных племен страх перед менструацией является общепринятым отношением. Понятие о том, что является нормальным, видоизменяется не только в различных культурах, но также, с течением времени, в пределах одной и той же культуры. Например, в наше время, если зрелая и независимая женщина сочла бы себя «надшей», «недостойной любви со стороны порядочного человека» только потому, что ранее вступала в сексуальные отношения, окружающие заподозрили бы у нее невроз. Примерно сорок лет тому назад такое чувство вины считалось бы нормальным. Представление о норме варьируется также среди различных классов общества. Например, представители класса феодалов считают нормальным для человека своего круга все время предаваться отдыху, проявляя активность лишь во время охоты или военных действий, тогда как представителя класса мелкой буржуазии, проявляющего такое же отношение, будут определенно считать ненормальным. Такая вариация имеет место также вследствие половых различий, поскольку они существуют в обществе, как это имеет место в западной культуре, где считается, что мужчины и женщины обладают разными темпераментами. Проявление сверхозабоченности и страха перед приближающейся старостью для сорокалетней женщины является «нормальным», в то время как мужчина в аналогичной ситуации будет считаться невротиком. Каждый образованный человек понимает, что в границах того, что считается нормальным, имеются вариации. Мы знаем, что китайцы едят пищу, отличную от нашей; что у эскимосов иные представления о чистоте, чем у нас; что у знахаря не такие способы лечения больного, как у современного врача. Однако различия затрагивают не только обычаи, но также побуждения и чувства, часто понимаемые в меньшей степени, хотя в явной или косвенной форме об этом сообщалось антропологами. Одно из достоинств современной антропологии, как сказал Сэпир, состоит в том, что она постоянно открывает заново представления о нормальном, стандартном образце. В силу существенно важных причин каждая культура придерживается веры в то, что присущие ей чувства и стремления являются единственным нормальным выражением «человеческой природы», и психология не составляет исключения из этого правила. Фрейд, например, заключает на основании своих наблюдений, что женщина более ревнива, чем мужчина, и затем пытается объяснить этот, по-видимому, общий феномен на биологических основаниях. Фрейд, по-видимому, также допускал, что все люди испытывают чувство вины, связанное с убийством («Тотем и табу»). Однако бесспорным является тот факт, что существуют огромные различия в отношении к убийству. Как показал Петер Фреучен, эскимосы не считают, что убийца заслуживает наказания. Во многих примитивных племенах существует обычай: чтобы успокоить мать, потерявшую сына, место убитого в семье занимает один из родственников убийцы. Используя более глубоким образом открытия антропологов, нам приходится признать, что некоторые из наших представлений о человеческой природе являются довольно наивными, например мысль о том, что конкуренция, детское соперничество в семье, родство между привязанностью и сексуальностью – явления, неотъемлемо присущие человеческой природе. Мы приходим к нашим представлениям о нормальности через одобрение определенных стандартов поведения и чувств внутри определенных групп, которые налагают эти стандарты на своих членов. Но стандарты видоизменяются в зависимости от культуры, эпохи, класса и пола… Частично продвижение по этому пути означает следование по той стезе, которая привела Фрейда в конечном счете к такому пониманию неврозов, которое до него было немыслимым. Хотя в теории Фрейд прослеживает глубинные связи наших особенностей с биологически обусловленными влечениями, он настойчиво подчеркивает – в теории, и еще более на практике, – что мы не можем понять невроз без детального знания обстоятельств жизни индивида, в особенности привязанностей в раннем детстве, оказывающих формирующее влияние… Мы уже видели, что невроз предполагает отклонение от нормы. Такой критерий является очень важным, хотя и недостаточным. Люди могут отклоняться от общего образца, и не страдая неврозом. У упомянутого выше художника, отказывавшегося тратить время на зарабатывание большего, чем необходимо для жизни, количества денег, может быть, имел место невроз, а может быть, у него было достаточно мудрости, чтобы не уподобляться другим, втянутым в повседневную гонку, соревнование и борьбу. С другой стороны, у многих людей, которые, согласно поверхностному наблюдению, адаптировались к существующим жизненным шаблонам, может быть тяжелый невроз. Именно в таких случаях необходим психологический или медицинский анализ. Довольно любопытно, что с этой точки зрения крайне нелегко сказать, что образует невроз. Во всяком случае, до тех пор, пока мы изучаем лишь картину проявлений, трудно найти признаки, общие для всех неврозов. Мы определенно не можем использовать такие симптомы, как фобии, депрессии, функциональные соматические расстройства, в качестве критерия, потому что они могут отсутствовать. Всегда присутствуют некоторые виды внутренних запретов (их причины я буду обсуждать позднее), но они могут быть столь трудноуловимыми или столь хорошо скрытыми, что будут ускользать от поверхностного наблюдения. Те же самые затруднения возникнут, если мы будем судить на основании одних лишь выраженных проявлений о расстройствах других людей, включая расстройства в сексуальных отношениях. Они всегда имеют место, но их может быть очень трудно распознать. Однако они обладают двумя признаками, которые можно обнаружить во всех неврозах без глубокого изучения структуры личности: определенной ригидностью реагирования и разрывом между возможностями человека и их реализацией. Оба эти признака требуют дополнительного объяснения. Под ригидностью реагирования я понимаю отсутствие той гибкости, которая позволяет нам реагировать различным образом на разные ситуации. Например, нормальный человек становится подозрительным, когда чувствует или видит причины для этого; невротик может быть подозрительным все время, независимо от ситуации, осознает он свое состояние или нет. Нормальный человек способен видеть различие между искренними и неискренними комплиментами; невротик не проводит различия между ними или ни при каких условиях им не верит. Нормальный человек будет ощущать злобу, если почувствует ничем не оправданный обман; невротику достаточно любого намека (доже если он осознает, что это делается в его интересах), чтобы разозлиться. Нормальный человек может временами испытывать нерешительность, столкнувшись с важным и трудным вопросом, невротик постоянно находится в нерешительности. Ригидность, однако, указывает ид наличие невроза, когда она отклоняется от культурных образцов… Аналогичным образом, расхождение между потенциальными возможностями данного человека и его действительными жизненными достижениями бывает вызвано лишь внешними факторами. Но оно может указывать на наличие невроза: если, несмотря на свои дарования и благоприятные внешние возможности для их развития, человек остается бесплодным; или, имея все для того, чтобы чувствовать себя счастливым, он не может наслаждаться этим; или, обладая блестящей внешностью, женщина не считает себя привлекательной. Другими словами, невротик сам стоит у себя на пути. Оставляя в стороне картину внешних проявлений и обращаясь к рассмотрению движущих сил, участвующих в порождении неврозов, можно обнаружить один существенно важный фактор, общий для всех неврозов. Им является тревога и те защиты, которые выстраиваются против нее. Какой бы запутанной ни была структура невроза, тревога является тем мотором, который запускает невротический процесс и поддерживает его течение. Смысл этого утверждения станет ясен в следующих главах, и поэтому я воздержусь здесь от приведения примеров. Но даже если принять этот тезис лишь предварительно, в качестве базисного принципа, он требует уточнения. В том виде, как оно представлено, данное утверждение, очевидно, является слишком общим. Тревога и страхи (позвольте нам на время взаимозаменяемо использовать эти термины) являются вездесущими, и такими же являются защиты от них. Эти реакции не ограничиваются людьми. Животное, напуганное той или иной опасностью, либо переходит в контратаку, либо убегает. Мы имеем в точности ту же ситуацию страха и защиты. Например, мы боимся быть убитыми молнией и устанавливаем на крыше громоотвод, или мы опасаемся последствий возможных несчастных случаев и оформляем страховой полис. Факторы страха и защиты также присутствуют. Они представлены в различных специфических формах в каждой культуре и могут принимать узаконенный вид, как в случае ношения амулетов в качестве защиты от страха перед дурным глазом, в случае соблюдения детально разработанных ритуалов, защищающих от страха перед умершим, табу относительно опасности встречи с женщиной во время менструального цикла как защиты от страха перед исходящим от нее злом. Каковы же тогда признаки невротических страхов и защит, которые делают их специфически невротическими?.. Первое. Жизненные условия в каждой культуре порождают некоторые страхи… Невротик, однако, не только разделяет страхи, общие всем людям в данной культуре, но вследствие условий своей индивидуальной жизни, которые переплетены с общими условиями, он также испытывает страхи, которые качественно или количественно отличаются от страхов определенного культурного образца. Второе. Для отражения страхов, существующих в данной культуре, в общем имеются определенные способы защиты (такие, как табу, ритуалы, обычаи). Как правило, эти защиты представляют собой более целесообразный способ борьбы со страхами, чем защиты невротика, построенные иным образом. Таким образом, нормальный человек, хотя ему свойственны страхи и защиты своей культуры, будет в целом вполне способен раскрыть свои потенциальные возможности и получить удовольствия, которые ему может предложить жизнь. Нормальный человек может наилучшим образом воспользоваться возможностями, предоставляемыми в его культуре. Если сформулировать это через отрицание, то он страдает не сильнее, чем это неизбежно в его культуре. Невротик, с другой стороны, всегда страдает больше, чем нормальный человек. Ему неизменно приходится платить за свои защиты чрезмерную плату, заключающуюся в ослаблении его жизненной энергии и дееспособности или, в особенности, в ослаблении его способности к достижениям и получению удовольствия в результате указанного мной различия. В действительности невротик – постоянно страдающее лицо. Единственная причина, по которой я не упомянула этот факт, когда обсуждала признаки всех неврозов, которые могут быть почерпнуты из поверхностного наблюдения, заключается в том, что этот факт не всегда можно наблюдать извне. Даже сам невротик может не осознавать того, что он страдает. Имеется еще один существенно важный признак невроза, и он заключается в наличии конфликта противоречащих друг другу тенденций, существование которых или по крайней мере их точное содержание сам невротик не осознает и в отношении которых он непроизвольно пытается найти определенные компромиссные решения. Именно эту последнюю особенность Фрейд в различной форме подчеркивал как обязательную составную часть неврозов. Отличие невротических конфликтов от обычно встречающихся в данной культуре конфликтов заключается не в их содержании и не в том, что они в своей основе являются бессознательными, – в обоих этих случаях они могут быть идентичны общераспространенным конфликтам в данной культуре, – а в том, что у невротика конфликты более резко выражены и более остры. Невротик стремится и приходит к компромиссным решениям – не случайно называемым невротическими, – и эти решения менее удовлетворительны, чем решения нормального человека, и достигаются дорогой ценой для личности в целом. Высказывая все эти соображения, мы еще не в состоянии здесь дать хорошо обоснованного определения невроза, однако можем подойти к его описанию: невроз является психическим расстройством, вызываемым страхами и защитами от них, а также попытками найти компромиссные решения конфликта разнонаправленных тенденций. По практическим причинам целесообразно называть это расстройство неврозом лишь в том случае, когда оно отклоняется от общепринятого в данной культуре образца.
Три человека: Христофор Колумб, Васко да Гама и Фернан Магеллан – внесли неоценимый вклад в изучение Земли. Благодаря им стало понятно, что она имеет шарообразную форму. Они были очень разными людьми, но если Колумб и Магеллан прежде всего – исследователи, то Васко да Гама – стяжатель. И конечно, именно он и достиг самого большого успеха. Может быть, это печальная закономерность? Или так сложились обстоятельства?
Родился Васко да Гама в 1469 году в Португалии, в небольшом приморском поселке Синиш, к югу от Лиссабона. Сейчас эти края стали плодородными благодаря мелиорации, а в те времена страдали от засухи, и население жило там очень бедно.
Отец – Эштеван да Гама, бывший простой воин, дослужился до должности коменданта одного из замков Ордена Сантьягу, самого уважаемого в Португалии. Мать – Изабел Содрэ, дочь чиновника. В семье было пять детей. Васко и его старший брат Паулу, видимо, были бастардами. Они родились до того, как их родители юридически оформили брак. Во времена позднего Средневековья и Раннего Возрождения это обстоятельство было немаловажным. Во многих пьесах Шекспира показано, какие мучительные страсти клокочут в душе бастарда.
Эштеван да Гама был хорошо знаком с морским делом, собирался в экспедицию на Восток, но во время подготовки экспедиции умер. В 1480 году Васко и Паулу были пострижены в монахи. Возможно, это было связано с незаконностью их рождения. Наследство им не полагалось, а постриг давал возможность получать приличное образование. Причем монахом мирянин становился только после третьего пострижения. А первое означало лишь один из возможных жизненных путей.
После этого наступил период, который может быть условно назван «12 таинственных лет». Васко исчез из поля зрения источников до 1492 года. По предположению профессора А.М. Хазанова, он мог выполнять некие секретные поручения на море, где Португалия соперничала с Испанией. Может быть, он даже побывал в Новом Свете. Известный хронист Лас Касас записал, что, по словам индейцев, живших на Антильских островах, до испанцев там высаживались белые бородатые люди.
В 1492 году Колумб от имени Испании открыл Америку. Тогда же Васко да Гама появился при дворе короля Португалии Жуана II. В документах молодой да Гама характеризуется как «хороший рыцарь», «верный вассал». Где он успел продемонстрировать эти качества?
При португальском дворе идеи морских странствий были уже очень популярны. Еще в первой половине XV века прославился принц Энрике Мореплаватель, дядя короля Португалии Альфонсу V, вдохновителя португальской экспансии в Африке. Энрике увлеченно занимался развитием флота, хотя сам никогда не выходил в море. Судя по всему, у него была морская болезнь. Но его чрезвычайно интересовали богатства, которые доставлялись на кораблях. Его образ был идеализирован современниками: благородный принц, который мечтает о дальних странах, но не может туда попасть. Документы же сохранили отчеты о числе рабов, привезенных из бассейна реки Сенегал, и о количестве добытого золота.
Португалия в этот период претендовала на роль мирового лидера. Она только в XII веке стала королевством. В древности эта территория была римской провинцией Лузитанией, в начале Средневековья на ее месте образовалось германские королевства свевов, затем вестготов. В VIII в. на месте будущей Португалии образовался Кордовский халифат завоевателей‑арабов. С X по XII век шла борьба с арабами – Реконкиста, а на закате эпохи Средних веков, в XV–XVI веках, страна начала превращаться в колониальную империю.
Вклад Португалии в развитие морского дела был весьма крупным. Энрике Мореплаватель умел привлекать к работе на верфях самых талантливых людей. Именно португальцы построили каравеллу и поставили так называемый латинский парус, который позволял кораблям плыть против ветра. Средства на развитие флота португальские короли добывали просто – в основном за счет конфискации имущества изгоняемых из страны евреев.
С 1495 года Васко да Гама был увлечен идеей экспедиции в Индию. Попасть туда он намеревался не западным путем, как задумывал Колумб, а восточным, огибая Африку. Дело в том, что ранее другой португалец – Бартоломеу Диаш – уже обогнул Африку, открыв на юге континента мыс, который сам он назвал Мысом Бурь. Но португальскому королю название не понравилось, и оно было заменено на Мыс Доброй Надежды.
Диаш готовил вторую экспедицию. Но дело поручили Васко да Гаме – ловкому, безмерно настойчивому человеку, умевшему проявить гибкость при дворе короля Жуана II. Показательно, что однажды в юности они вместе с братом вступили в конфликт с судьей, дошло до драки, виновных должны были наказать. Но Васко сумел выпросить прощение у самого короля, продемонстрировав недюжинный талант царедворца. Он и в дальнейшем на раз добивался своего, проявляя невиданное упорство. Например, он мог кочевать вслед за двором, если король куда‑то уезжал. Васко ухитрялся все время попадаться ему на глаза и напоминать о своей просьбе.
В этот раз его целью была Индия. Плавание в Индию предпринималось ради золота, драгоценностей и пряностей. В этой удивительной стране уже побывали итальянский путешественник Марко Поло в конце XIII века и русский купец Афанасий Никитин в 60–70‑х годах XV столетия. Об Индии ходили самые фантастические слухи. Казалось, стоит добраться туда – и в руки мореплавателя хлынут несметные богатства.
Подготовка плавания ярко иллюстрирует период рубежа Средневековья и Нового времени. Хотя стремление открывать далекие земли в поисках богатств свойственно именно Новому времени, многое делалось еще в средневековых традициях. Придворный астролог Авраам Бен Самуил Закуту, из числа изгнанных из Испании евреев, сообщил новому королю Мануэлу I, что именно он завоюет Индию, а исполнят предсказание два брата. Может быть, Васко заранее заплатил астрологу, чтобы вместе с Паулу оказаться во главе экспедиции? Сначала предполагалось, что главным будет Паулу, как старший брат. Но он отказался. По характеру брат сильно отличался от Васко: был мягче, хорошо относился к матросам, которые его очень любили.
Перед отплытием король принял Васко да Гаму, который принес ему клятву верности и получил знамя Ордена Иисуса Христа. Прошли торжественные службы в церквах. Всем, кто отправлялся в дальние страны, были заранее отпущены грехи.
Корабли «Святой Гавриил», «Святой Рафаил» и еще один корабль с припасами снарядили за счет изгнанных из Португалии евреев. Команда составляла от 140 до 170 человек. Диаш поначалу был в роли подчиненного, но затем его высадили в Сенегале.
Плавание длилось два года – с 1497‑го по 1499‑й – и оказалось трудным. Мыс Доброй Надежды проявил себя как Мыс Бурь. Моряки хотели вернуться домой. Тогда Васко да Гама выбросил в море навигационные приборы, чтобы возвращение стало невозможным. Правда, некоторые приборы у него все‑таки остались и позволили продолжить путешествие.
Позже личный секретарь да Гамы писал: «Васко да Гама был человеком среднего роста, плотного сложения, рыцарского обличия. Он смело шел на любой подвиг, отдавал суровые приказы, во многом пристрастные и наводившие страх. Он был вынослив в трудах, строго наказывал виновных во имя правосудия». О влиянии да Гамы на моряков во время штормов возле Мыса Доброй Надежды секретарь рассказывает: «Он придал им силу духа, хотя совсем не спал и не отдыхал. Он всегда трудился вместе с ними, подчиняясь, как все, боцманскому свистку».
У берегов Африки Васко да Гаме пришлось столкнуться с местным населением, которое не хотело появления торговых конкурентов. Европейцы применили артиллерию и били по побережью прямой наводкой. Да Гама не гнушался и захватом заложников, и пытками. Он вообще был очень жесток.
Когда экспедиция прибыла в индийский город Калькут, вышло недоразумение. Европейцы решили вести себя с местными жителями как с индейцами и предложили на обмен стеклянные побрякушки. Но индийский вельможа объяснил им, что вождю можно приносить только золото. Однако потом отношения наладились, и один из местных правителей сказал, что готов считать португальского короля своим братом.
Правда, отплывая, Васко да Гама отказался платить таможенные пошлины. Когда же у него попытались отобрать товары, он решил вопрос путем захвата заложников, пятерых из которых повез в Португалию.
Возвращение в 1499 году было тяжелейшим. Голод, бунты на кораблях, смерть брата, которого Васко похоронил на Азорских островах. Из более чем полутора сотен человек в Португалию вернулись пятьдесят пять.
Добравшись до родных берегов, да Гама показал, как существенно он отличается от Магеллана и Колумба, не очень преуспевших после своих путешествий. Он добился организации больших торжеств в собственную честь, получил королевскую пенсию, такую, что ее хватало для жизни в достатке.
В 30 лет Васко да Гама женился на Катарине да Атаиде – дочери коменданта одного из городов Южной Португалии – и получил в приданое земельный надел. У супругов родилось семеро детей – шесть сыновей и дочь. Со временем отец семейства получил титул дона, а чуть позже – адмирала. Но ему этого было мало. Может быть, комплекс бастарда заставлял его желать большего. У него появилась навязчивая мысль – получить титул графа, вращаться в придворных кругах.
Васко да Гама начал готовиться ко второму плаванию 1502–1503 годов. Тогда по Европе уже пошли слухи об огромных доходах испанцев в Новом Свете. Индия сохраняла прежнюю привлекательность, но сухопутные дороги туда были в конце XIV века перекрыты Тамерланом, уничтожившим перевалочные пункты в Средней Азии. Оставалось морское плавание. И португальский король сделал ставку на Васко да Гаму, который однажды уже привез богатство, доказав, что знает путь и способен вернуться.
В новое плавание пустились 15 кораблей. На этот раз адмирал да Гама особенно ярко проявил дурные качества своей натуры. Он совершил откровенно пиратское деяние – захватил корабль с мусульманами‑паломниками. Их было более 200 человек, безоружных. Они мирно сдались, считая, что откупятся. Два дня португальцы перегружали добро с их корабля. Потом отобрали личные вещи. А в конце концов загнали пленников в трюм и подожгли корабль. Когда же несчастные начали тушить пожар, Васко да Гама подослал на судно подкупленного человека, которому обещал жизнь, если он снова раздует пламя. Тех, кто вырывался из огня, топили и рубили. Это была бессмысленная жестокость. Только 20 детей паломников да Гама довез потом до Португалии и отдал монахам.
Еще одно яркое событие второго плавания – бомбардировка Калькута. У мореплавателя вообще выработалась манера на все, что его беспокоило на побережье, отвечать артиллерийским огнем. Метод был очень эффективным, особенно если учесть, что индийцы не имели огнестрельного оружия. На обратном пути охваченный жадностью да Гама приказал сбрасывать с кораблей бомбарды, чтобы освободить место для индийских товаров.
Когда Васко да Гама возвратился из второго плавания, он имел огромный авторитет и колоссальное богатство. Но он все никак не мог начать радоваться жизни, потому что грезил о графском титуле. Мануэл I был в раздумьях. И тогда упорный да Гама пригрозил ему, что покинет Португалию. Власть, уже потерявшая Колумба и Магеллана, не могла на это пойти. Сохранилось письмо короля Мануэла, который ответил очень дипломатично: как же можно уезжать как раз в тот момент, когда вы удостоены титула графа! Все было улажено. Отныне Васко да Гама звался граф Видигейра.
Настало время относительного покоя. Да Гама уехал в свое поместье и, судя по всему, не очень стремился в третье плавание. Но двор его к этому подтолкнул. На западном побережье Индии, в Гоа, уже правила португальская администрация. Оттуда стали приходить шпионские донесения об ужасающих масштабах мздоимства и воровства. Король решил для борьбы со злоупотреблениями и укрепления власти направить в Гоа удачливого человека, не слишком разборчивого в средствах. Отправляя да Гаму в экспедицию, Мануэл I назначил его вице‑королем Индии. На такую натуру название должности, включающее в себя слово «король», не могло не произвести впечатления. Васко да Гама, которому было уже 55 лет, не устоял перед новым назначением, и в 1524 году отправился в плавание. Он опять вел 15 кораблей. С ним было 3 тысячи человек.
Несмотря на не очень хорошее самочувствие, Васко да Гама добрался до Гоа – главного опорного пункта Португалии – и приступил к наведению порядка.
Еще во время плавания да Гама обнаружил спрятанных на кораблях, несмотря на строжайший запрет, нескольких женщин. Он воспользовался этим, чтобы дать всем наглядный урок. По приказанию вице‑короля Индии португальцы публично бичевали этих женщин на улицах Гоа. Впечатление было произведено. Среди местных правителей началась паника.
Да Гама проверял платежи в пользу португальской короны, увольнял чиновников, заставлял провинившихся платить штрафы. В ответ на малейшие возражения принимал репрессивные меры. В самый разгар этой деятельности он почувствовал себя очень дурно и понял, что приближается конец. В Португалию ему было уже не вернуться. Перед началом экспедиции он допускал эту мысль и потому оставил завещание, а также позаботился о семейном склепе графов Видигейра.
Интересно, что Колумб тоже хлопотал о том, чтобы сохранить и передать сыну звание вице‑короля всех открытых земель. Но у Колумба не получилось. А Васко да Гаме удалось.
Он скончался в Индии в 1524 году. А после этого началась его посмертная жизнь. Его праху не было покоя. Сначала в 1539 году его перенесли в тот самый склеп Видигейра. Но в 30‑х годах XIX века в Португалии сняли охрану с фамильных склепов. Склеп Васко да Гамы сразу же был разграблен, кости покойного были разбросаны. Видимо, в народе жила надежда, что в могиле того, кто привез столько золота, непременно должны быть ценности.
А в 1898 году, когда отмечалось 400‑летие открытия морского пути в Индию, португальцы спохватились: решено было перенести прах знаменитого соотечественника в Лиссабон. Перенесли со всей торжественностью. Но вскоре выяснилось, что перепутали, перезахоронили чужие кости. Процедуру повторили. Как не подумать о посмертном наказании за грехи!
Но была и есть совсем другая посмертная жизнь Васко да Гамы. Он стал главным героем главного литературного эпоса португальского народа – поэмы Луиса Камоэнса «Лузиады». Камоэнс родился именно в те дни декабря 1524 года, когда Васко да Гама умирал в Индии. В поэме плавание да Гамы преподносится не как грабительский поход, а как героическое деяние, в ходе которого рождается португальская нация, а страна становится великой. Камоэнс, живя в XVI веке, не сомневался, что Португалия, в состав которой входила Восточная Африка, территории в Юго‑Восточной Азии, часть Индии и Бразилия, останется среди мировых держав.
В эпоху раннего колониализма казалось, что награбленные богатства гарантируют вечное процветание. Но приближалось время, когда главным стало не золото в чистом виде, а работающие деньги, не драгоценности и пряности, а сырье для растущего промышленного производства. В двери стучался капитализм, для которого неприемлемо сохранение богатств в сундуках. Подняться выше других предстояло индустриальной Англии и торговой Голландии. А Испания и Португалия продолжали копить золото и гордиться своими былыми достижениями. Постоянно глядя в прошлое, эти страны Пиренейского полуострова едва не превратились в отсталый регион Западной Европы.
Этого не случилось. Но им пришлось пережить мучительное время расставания со своей архаичной горделивостью. Об этом писал Мигель Сервантес в своем гениальном «Дон Кихоте».
Поразительно, но Гоа оставалась португальской колонией до 1961 года, когда туда вступили индийские войска. Вопрос о статусе Гоа, о воссоединении этой португальской колонии с Индией обсуждался в Совете Безопасности ООН, и мировое сообщество поддержало Индию, которая в 1947 году получила независимость.
Как известно, когда страна теряет лидерские позиции, она еще больше ценит то, что у нее есть. Поэтому так велика популярность Васко да Гамы в Португалии. Его нынешние почитатели стараются не замечать его жестокости, не вспоминать, как казненных развешивали на мачтах, а по их телам стреляли из луков. Они склонны это объяснять особенностями эпохи. Ведь важнее всего – подчеркнуть огромный вклад Португалии в освоение новых земель.
Что будем делать с полученным материалом:
Если этот материал оказался полезным ля Вас, Вы можете сохранить его на свою страничку в социальных сетях:
