К 12-й годовщине Октября в «Правде» Сталин опубликовал статью «Год великого перелома», в которой поставил задачу форсировать колхозное строительство, провести «сплошную коллективизацию». В 1928-1929 гг., когда в условиях «чрезвычайщины» резко усилился нажим на единоличника, а колхозникам были предоставлены льготы, число колхозов выросло в 4 раза - с 14,8 тыс. в 1927 г. до 70 тыс. к осени 1929 г. В колхозы пошли середняки, надеясь переждать в них трудное время. Коллективизация осуществлялась путем простого сложения крестьянских средств производства. Создавались колхозы «мануфактурного типа», не оснащенные современной сельскохозяйственной техникой. Это были главным образом ТОЗы - товарищества по совместной обработке земли, простейшая и временная форма колхоза. Ноябрьский (1929 г.) пленум ЦК партии поставил основную задачу в деревне - в сжатые сроки провести сплошную коллективизацию. Пленум наметил направить в деревню «для организации» колхозов 25 тыс. рабочих («двадцатипятитысячников»). Коллективы заводов, направлявших в деревню своих рабочих, обязаны были взять шефство над созданными колхозами. Для координации работы государственных учреждений, созданных с целью перестройки сельского хозяйства (Зернотрест, Колхозцентр, Трактороцентр и др.), пленум постановил создать новый союзный наркомат - Народный комиссариат земледелия, во главе которого поставил Я.А. Яковлева, аграрника-марксиста, журналиста. Наконец, ноябрьский пленум ЦК высмеял «пророчества» Бухарина и его сторонников (Рыкова, Томского, Угарова и др.) о неизбежном голоде в стране, Бухарин, как «руководитель и застрельщик» «правого уклона» был выведен из Политбюро ЦК, остальные были предупреждены, что при малейшей попытке бороться против линии ЦК к ним применят «оргмеры».

5 января 1930 г. ЦК ВКП(б) принял постановление «О коллективизации и мерах помощи государства колхозному строительству». Оно наметило завершить сплошную коллективизацию зерновых районов поэтапно к концу пятилетки. В основных зерновых районах (Северный Кавказ, Средняя и Нижняя Волга) ее планировали закончить осенью 1930 г., в остальных зерновых районах - через год. Постановление наметило создание в районах сплошной коллективизации сельскохозяйственных артелей «как переходной к коммуне формы колхоза». При этом подчеркивалась недопустимость приема в колхозы кулаков. ЦК призвал организовать социалистическое соревнование по созданию колхозов и решительно бороться «со всякими попытками» сдержать колхозное строительство. Как и в ноябре, ЦК ни слова не сказал о соблюдении принципа добровольности, поощрив умолчанием произвол.

В конце января - начале февраля 1930 г. ЦК ВКП(б), ЦИК и СНК СССР приняли еще два постановления и инструкцию о ликвидации кулачества. Оно делилось на три категории: террористы, сопротивляющиеся и остальные. Все подлежали аресту или ссылке с конфискацией имущества. «Раскулачиванием стало составной частью процесса коллективизации.

Ход коллективизации

Первый этап сплошной коллективизации, начатый в ноябре 1929 г., продолжался до весны 1930 г. Силами местных властей и «двадцатипятитысячников» началось поголовное принудительное объединение единоличников в коммуны. Обобществляли не только средства производства, но и личное подсобное хозяйство, имущество. Силами ОГПУ и Красной Армии выселяли «раскулаченных» крестьян, в число которых попадали все недовольные. По решению секретных комиссий ЦК и СНК их направляли в спецпоселки ОГПУ для работы по хозпланам, главным образом, на лесозаготовках, в строительстве, горном деле. По официальным данным, было раскулачено более 320 тыс. хозяйств (более 1,5 млн. человек); по данным современных историков, по всей стране было раскулачено и сослано около 5 млн. человек. Недовольство крестьян вылилось в массовый убой скота, бегство в города, антиколхозные восстания. Если в 1929 г. их было более тысячи, то за январь-март 1930 г. - более двух тысяч. В подавлении восставших крестьян участвовали армейские части и авиация. Страна стояла на грани гражданской войны.

Массовое возмущение крестьян насильственной коллективизацией заставило руководство страны временно ослабить нажим. Более того, по поручению Политбюро ЦК в «Правде» 2 марта 1930 г. Сталин опубликовал статью «Головокружение от успехов», в которой осудил «перегибы» и обвинил в них местные власти и рабочих, посланных создавать колхозы. Вслед за статьей «Правда» опубликовала постановление ЦК ВКЛ(б) от 14 марта 1930 г. «О борьбе с искривлениями партлинии в колхозном движении». Среди «искривлений» на первое место было поставлено нарушение принципа добровольности, затем - «раскулачивание» середняков и бедняков, мародерство, поголовная коллективизация, перескакивание с артели к коммуне, закрытие церквей, рынков. После постановления первый эшелон местных организаторов колхозов был подвергнут репрессиям. Одновременно многие созданные колхозы были распущены, их количество сократилось к лету 1930 г. примерно вдвое, они объединяли немногим более 1/5 крестьянских хозяйств.

Однако с осени 1930 г. начался новый, более осторожный этап сплошной коллективизации. Отныне создавались только сельскохозяйственные артели, допускавшие существование личных, подсобных хозяйств. Летом 1931 г. ЦК объяснил, что «сплошную коллективизацию» нельзя понимать примитивно, как «поголовную», что ее критерием является вовлечение в колхозы не менее 70% хозяйств в зерновых и более 50% в остальных районах. К тому времени колхозы уже объединяли около 13 млн. крестьянских дворов (из 25 млн.), т.е. более 50% от их общего числа. А в зерновых районах в колхозах находилось почти 80% крестьян. В январе 1933 г. руководство страны заявило об искоренении эксплуатации и победе социализма в деревне в результате ликвидации кулачества.

В 1935 г. состоялся II Всесоюзный съезд колхозников. Он принял новый Примерный устав сельскохозяйственной артели (вместо Устава 1930 г.). По Уставу, земля закреплялась за колхозами в «вечное пользование», устанавливались основные формы организации труда в колхозах (бригады), его учета и оплаты (по трудодням), размеры личных подсобных хозяйств (ЛПХ). Устав 1935 г. законодательно оформил новые производственные отношения в деревне, названные историками «раннесоциалистическими». С переходом колхоза на новый Устав (1935-1936 гг.) окончательно сложился колхозный строй в СССР.

Итоги коллективизации

К концу 30-х гг. колхозы объединяли более 90% крестьян. Колхозы обслуживались сельскохозяйственной техникой, которая была сосредоточена на государственных машинно-тракторных станциях (МТС).

Создание колхозов не привело, вопреки ожиданиям, к росту сельскохозяйственного производства. В 1936-1940-х г.г. валовая продукция сельского хозяйства осталась на уровне 1924-1928 гг., т.е. доколхозной деревни. А на исходе первой пятилетки она оказалась ниже, чем в 1928 г. Резко снизилось производство мясо-молочной продукции, на многие годы образовалась, по образному выражению Н.С.Хрущева, «мясная целина». Вместе с тем, колхозы позволили значительно увеличить государственные заготовки сельскохозяйственной продукции, особенно зерна. Это привело к отмене в 1935 г. карточной системы в городах и возрастающему экспорту хлеба.

Курс на максимальное извлечение сельхозпродукции из деревни привел в 1932-1933 гг. к смертному голоду во многих сельскохозяйственных районах страны. Официальных данных о жертвах искусственного голода нет. Современные российские историки их численность оценивают по-разному: от 3 до 10 млн. человек.

Массовое бегство из деревни обострило сложное социально-политическое положение в стране. Для прекращения этого процесса, а также для выявления беглых «кулаков» на рубеже 1932-1933 гг. был введен паспортный режим с пропиской в определенном месте жительства. Отныне передвигаться по стране можно было лишь при наличии паспорта, или документа, официально его заменяющего. Паспорта выдавали жителям городов, поселков городского типа, работникам совхозов. Колхозникам и крестьянам-единоличникам паспорта не выдавали. Это прикрепило их к земле и колхозам. С этого времени официально покинуть деревню можно было через государственно организованный набор на стройки пятилетки, учебу, службу в Красной Армии, работу механизаторами в МТС. Регулируемый процесс формирования рабочих кадров привел к снижению темпов роста городского населения, численности рабочих и служащих. По переписи 1939 г., при общей численности населения СССР в 176,6 млн. человек (историки называют цифру в 167,3 млн.), в городах проживало 33% населения (против 18%, по переписи 1926 г.).

Коллективизация – это процесс объединения мелких единоличных крестьянских хозяйств в крупные социалистические хозяйства, основанные на обобществлении собственности.

Цели коллективизации:

1) Создание в короткий срок колхозов с целью преодоления зависимости государства от единоличных крестьянских хозяйств в деле хлебозаготовок.

2) Перекачка средств из аграрного сектора экономики в промышленный на нужды индустриализации.

3) Ликвидация кулачества как класса.

4) Обеспечение индустриализации дешевой рабочей силой за счет ухода крестьян из деревни.

5) Укрепление влияния государства на частный сектор в сельском хозяйстве.

Причины коллективизации.

К концу восстановительного периода сельское хозяйство страны в основном достигло довоенного уровня. Однако уровень его товарности оставался ниже, чем до революции, т.к. крупное помещичье хозяйство было уничтожено. Мелкое же крестьянское хозяйство обеспечивало в основном собст­венные потребности. К росту товарного производства могло привести только круп­ное хозяйство, или же повышение товарности можно было добиться путем кооперации. Кредитные, сбыто-снабженческие, потребитель­ские кооперативы стали распространяться в деревне еще до революции, но к 1928 году их было недостаточно. Вовлечение широких масс крестьянства в коллективные хо­зяйства позволяло государству , во-первых , осуществить марк­систскую идею о преобразовании мелких крестьянских хозяйств в крупные социалистические хозяйства, во-вторых , обеспечить рост товарного производства и, в-третьих , взять под свой контроль запасы зерна и другой сельскохозяйст­венной продукции.

XV съезд ВКП (б) в декабре 1927 года провозгласил курс на кол­лективизацию деревни. Однако никаких сроков и конкретных форм ее осуществления установлено не было. Лидеры партии, вы­ступавшие на съезде, в один голос отмечали, что мелкое индиви­дуальное крестьянское хозяйство будет существовать еще доста­точно долго.

Предполагалось создание разных форм производственной кооперации:

§ Коммуна – большая степень обобществления производства и быта.

§ Артель (колхоз) – обобществление основных средств производства: земли, инвентаря, скота, включая мелкий скот и птицу.

§ ТОЗ (товарищество по обработке земли) – общий труд по обработке земли.

Но хлебозаготовительный кризис 1927/1928 годов изменил отношение партийного руководства к единоличному крестьянскому хозяйству . В партии разгорелись ожесточенные дискуссии (см. тему «Индустриализация») .

1) Один выход был предложен И.Сталиным . Он высказывался за максимальную концентрацию ресурсов за счет напряжения всей хозяйственной системы, перекачки средств из второстепенных отраслей (с/х, легкая промышленность).

2) Н. Бухарин настаивал на сбалансированном развитии индустриального и аграрного секторов хозяйства на основе рыночной формы связи города и деревни с сохранением индивидуальных крестьянских хозяйств. Н.И. Бухарин выступил против дисбаланса и нарушения пропорций между промышленностью и сельским хозяйством, против директивно-бюрократического планирования с его склонностью к организации больших скачков. Бухарин считал, что в условиях нэпа кооперирование через рынок будет включать все более широкие слои крестьян в систему экономических связей и тем самым обеспечивать их врастание в социализм. Этому должно было способствовать техническое перевооружение крестьянского труда, включая электрификацию сельского хозяйства.

Н.И.Бухарин и А.И. Рыков предлагали следующий путь выхода из заготовительного кризиса 1927/28 гг.:

§ повышение закупочных цен,

§ отказ от применения чрезвычайных мер,

§ разумная система налогов на деревенские верхи,

§ развертывание крупных коллективных хозяйств в зерновых районах, механизация сельского хозяйства.

Сталинское руководство отвергло этот путь , расценив его как уступку кулаку.
Началось изъятие излишков хлеба по образу и подобию периода «военного коммунизма. Крестьян, отказывающихся сдавать хлеб по государственным ценам, преследовали в уголовном порядке как спекулянтов.

Одновременно началось форсирование коллективизации (1928 год ). В некоторых местах крестьян принуждали к вступлению в кол­хозы, объявляя сопротивляющихся врагами Советской власти.

В 1928 г. стали появляться первые машинно-тракторные стан­ции (МТС) , которые предоставляли крестьянам платные услуги по обработке земли с помощью тракторов. Трактор требовал ликвида­ции межей между крестьянскими полосами, следовательно – вве­дения общей запашки.

Форсированная коллективизация.

В ноябре 1929 года на Пленуме ЦК Сталин выступил со статьей «Год великого перелома» , где заявил, что в колхозном движении произошел «коренной перелом»: в колхозы уже пошли крестьяне-середняки, они создаются в массовом количестве. На деле это было не так, поскольку в колхозы вступило всего 6,9% крестьян.

После заявления о совершившемся «коренном переломе» дав­ление на крестьян с целью принуждения их к вступлению в кол­хоз резко усилилось, начала осуществляться «сплошная коллективизация» (1929 год ). Партийные организации основных зерно­вых районов, объявленных районами сплошной коллективиза­ции (Нижнее и Среднее Поволжье, Дон, Северный Кавказ), стали принимать обязательства завершить коллективизацию к весне 1930 года, т. е. за два-три месяца. Появился лозунг «беше­ных темпов коллективизации». В декабре 1929 года последовала директива обобществить скот в районах сплошной коллективизации. В ответ крестьяне стали в массовом порядке резать скот, что нанесло катастрофический урон животноводству.

В январе 1930 года было принято постановление ЦК ВКП (б) «О темпе коллективизации и мерах помощи государства кол­хозному строительству». В главных зерновых районах страны предлагалось завершить коллективизацию к осени 1930 года, в остальных районах – на год позже. Постановление объявило основной формой коллективного хозяйства не сельхозартель, а коммуну (самая высокая степень обобществления). В отличие от артели, в коммуне обобществлялись не только средства производства, но все имущество. Местным организа­циям предлагалось развернуть соревнование по коллективиза­ции. Естественно, в этой ситуации темпы колхозного строи­тельства резко возросли. К 1 марта 1930 года в колхозах состояли почти 59% дворов.

Главным средством принудить крестьян к вступ­лению в колхозы стала угроза раскулачивания. С 1928 года прово­дилась политика ограничения кулачества. Оно было обложено повышенными налогами, запрещалось государственное креди­тование кулацких хозяйств. Многие зажиточные крестьяне ста­ли распродавать имущество и уезжать в города.

С 1930 года начинается политика раскулачивания. Раскулачивание – это массовые репрессии по отношению к кулакам: лишение имущества, аресты, высылки, физическое уничтожение.

30 января 1930 г. ЦК ВКП (б) принял постановление «О меро­приятиях по ликвидации кулацких хозяйств в районах сплош­ной коллективизации». Кулаки были разделены на три группы :

Ø контрреволюционный кулацкий актив – подлежали раскулачиванию, аресту и заключению в лагеря, а нередко – смертной казни;

Ø наиболее крупные кула­ки – выселя­лись в отдаленные районы;

Ø все прочие кулаки – выселялись за пределы колхозных зе­мель.

Имущество раскулаченных поступало в распоряже­ние колхозов.

Раскулачивание проводили не судебные органы, а исполни­тельная власть и милиция с привлечением коммунистов, мест­ной бедноты и специально направленных в деревню коммунистов рабочих-агитаторов («двадцатипятитысячников»). Четких критериев, кого считать кулаком, не существовало. В одних случаях раскулачи­вали сельских богатеев, в чьих хозяйствах трудилось несколько батраков, в других основанием для раскулачивания становилось наличие во дворе двух лошадей. Нередко кампания по «ликвида­ции кулачества как класса» превращалась в сведение личных счетов, в расхищение имущества зажиточных крестьян. В целом по стране раскулачиванию подверглось 12 – 15% дворов (в неко­торых районах – до 20%). Реальный удельный вес кулацких хозяйств не превышал 3 – 6% . Это свидетельствует о том, чти главный удар пришелся по среднему крестьянству. Раскулаченные и выселенные на Север считались спецпересе­ленцами. Из них создавались спецартели, условия труда и жиз­ни в которых мало чем отличались от лагерных.

Использовались следующие методы и формы раскулачивания:

ü административное принуждение к участию в колхозном строительстве;

ü исключение из кооперации и конфискация вкладов и паев в пользу фонда бедноты и батрачества;

ü конфискация имущества, построек, средств производства в пользу колхозов;

ü натравливание партийными и советскими органами власти бедняцких слоев населения на зажиточное крестьянство;

ü использование печати для организации антикулацкой кампании.

Но даже такие репрессивные меры не всегда помогали. Насильственная коллективизация и массовые репрессии при раскулачивании вызвали сопротивление кресть­ян. Только за первые три месяца 1930 года в стране произошло бо­лее 2 тыс. выступлений, связанных с насилием: поджоги и взлом колхозных амбаров, нападения на активистов и т. п. Это выну­дило советское руководство временно приостановить коллекти­визацию. Сталин 2 марта 1930 года выступил в «Правде» со статьей «Голо­вокружение от успехов», где принуждение к вступлению в кол­хоз и раскулачивание середняков осуждались как «перегибы» . Вина за это целиком возлагалась на местных работников. Был также опубликован Примерный Устав колхоза, в соответ­ствии с которым колхозники получили право держать на личном подворье корову, мелкий скот, птицу.

14 марта 1930 года вышло постановление ЦК ВКП (б) «О борьбе с ис­кривлениями партлинии в колхозном движении». Вступившие в колхоз под давлением получили право вернуться к единолич­ному хозяйству. Последовал массовый выход из колхозов. К ию­лю 1930 года в них осталось 21% дворов против 59% к 1 марта. Од­нако уже через год уровень коллективизации вновь вышел на мартовский уровень 1930 года Это объясняется более высокими на­логами на единоличников, трудностями, с которыми они стал­кивались, пытаясь получить назад переданные колхозам наде­лы, скот и инвентарь.

В 1932 – 1933 годах в зерновых районах, только что переживших коллективизацию и раскулачивание, наступил тя­желейший голод. 1930 год был урожайным, что позволило не только снабдить города и отправить зерно на экспорт, но и оста­вить достаточное количество хлеба колхозникам. Но в 1931 году урожай оказался несколько ниже среднего, а объе­мы хлебозаготовок не только не сократились, но и выросли. Это объяснялось, главным образом, стремлением вывезти как мож­но больше хлеба за границу ради получения валюты для закупки промышленного оборудования. Хлеб изымали, не оставляя кре­стьянам даже необходимого минимума. Та же картина повтори­лась в 1932 году. Крестьяне, понимая, что хлеб будет изъят, начали его прятать. Хлебозаготовки, прежде всего в основных зерновых районах, были сорваны.

В ответ государство прибегло к жестоким карательным ме­рам. В районах, не выполнивших задания по хлебозаготовкам, у крестьян отбирали все имевшиеся запасы продовольствия, обрекая их на голодную смерть. Голод охватил наиболее плодо­родные зерновые районы, например Нижнее и Среднее Повол­жье, Дон, Украину. Причем, если деревни умирали от истощения, то в городах ощущалось лишь некоторое ухудше­ние снабжения. Жертвами голода стали, по различным оценкам, от 4 до 8 млн. человек.

В разгар голода 7 августа 1932 года был принят закон «Об охране и укреплении общественной (социалистической) собст­венности», известный в обиходе как «закон о трех (пяти) колосках». Любое, даже самое малое хищение государственного или колхоз­ного имущества отныне каралось расстрелом с заменой десятью годами заключения. Жертвами указа стали женщины и подрост­ки, которые, спасаясь от голодной смерти, ночами стригли нож­ницами колосья или подбирали просыпанное при жатве зерно. Только в 1932 году по этому закону было репрессировано свы­ше 50 тыс. человек, в том числе более 2 тыс. были приговорены к расстрелу.

Во время голода процесс коллективизации приостановился. Лишь в 1934 году, когда голод прекратился и вновь начало расти сельскохозяйственное производство, возобновилось и вступление крестьян в колхозы. Постоянно растущие налоги на единоличников и ограничение их полевых наделов не оставило крестьянам выбора. Надо было или вступать в колхозы, или покидать деревню. В итоге, к 1937 году колхозниками стали 93% крестьян.

Колхозы были поставлены под жесткий контроль советских и партийных органов. Закупочные цены на сельскохозяйственную продукцию устанавливались на крайне низком уровне. К тому же колхозы должны были оплачивать своей продукцией услуги МТС и платить государственный натуральный налог. В результате колхозники трудились фактически бесплатно. Каждый из них под страхом уголовного наказания был обязан отработать на колхозном поле определенный минимум трудодней. Покинуть деревню без согласия правления колхоза было невозможно, т.к. крестьяне не получили паспортов, введенных в 1932 году. Основным источником стало личное приусадебное хозяйство.

Результаты и последствия коллективизации.

1) Решение социально-экономических проблем страны в течение длительного периода за счёт сельского хозяйства, села (колхозный строй – удобная форма изъятия макси­мальных объёмов сельскохозяйственной продукции, перекачки средств из деревни в промышленность, в другие отрасли экономики).

2) Ликвидация слоя самостоятельных, зажиточных крестьян, желавших работать без диктата со стороны государства.

3) Уничтожение частного сектора в сельском хозяйстве (93% крестьянских хозяйств объединены в колхозы), полное огосударствление сельскохозяйственного производ­ства, подчинение всех сторон сельской жизни партийно-государственному руководству.

4) Отмена в 1935 году карточной системы распределения продуктов.

5) Отчуждение крестьян от собственности, земли и результатов своего труда, потеря экономических стимулов к труду.

6) Дефицит квалифицированной рабочей силы, молодёжи на селе.

Таким образом, коллективизация нанесла тяжелый урон сельскому хозяйству, обрушила на крестьян голод и репрессии. В целом произошло замедление темпов роста сельскохозяйственного производства, и возникла постоянная продовольственная проблема в стране.

В период становления и развития советского государства, начало истории которого положила победа большевиков в ходе Октябрьской революции, было немало масштабных экономических проектов, реализация которых осуществлялась жёсткими принудительными мерами. Одним из них является сплошная коллективизация сельского хозяйства, цели, сущность, результаты и методы которой стали темой данной статьи.

Что такое коллективизация и какова её цель?

Сплошная коллективизация сельского хозяйства кратко может быть определена как повсеместный процесс слияния мелких единоличных земледельческих хозяйств в крупные коллективные объединения, сокращённо именуемые колхозами. В 1927 году состоялся очередной на котором был взят курс на реализацию этой программы, выполненной затем на основной части территории страны к

Сплошная коллективизация, по мнению партийного руководства, должна была позволить стране решить острую на тот момент продовольственную проблему путём реорганизации мелких хозяйств, принадлежавших крестьянам-середнякам и беднякам, в крупные коллективные аграрные комплексы. В то же время предполагалась тотальная ликвидация сельского кулачества, объявленного врагом социалистических преобразований.

Причины коллективизации

Инициаторы коллективизации видели главную проблему сельского хозяйства в его раздробленности. Многочисленные мелкие производители, лишённые возможности приобрести современную технику, в большинстве своём использовали на полях малоэффективный и низкопроизводительный ручной труд, что не позволяло им получать высокие урожаи. Следствием этого был всё возраставший дефицит продуктов питания и промышленного сырья.

Для решения этой жизненно важной проблемы и была развёрнута сплошная коллективизация сельского хозяйства. Дата начала её осуществления, а ею принято считать 19 декабря 1927 года - день завершения работы XV съезда ВКП(б), стала поворотным моментом в жизни деревни. Началась насильственная ломка прежнего, веками устоявшегося уклада жизни.

Делай то - не знаю что

В отличие от ранее проводившихся в России аграрных реформ, таких как осуществлённая в 1861 году Александром II и в 1906 году Столыпиным, коллективизация, проводимая коммунистами, не имела ни чётко разработанной программы, ни конкретно обозначенных путей её реализации.

Партийным съездом было дано указание на радикальную смену политики в отношении сельского хозяйства, а далее местные руководители обязаны были сами, на свой страх и риск, его выполнять. Пресекались даже их попытки обращаться в центральные органы власти за разъяснениями.

Процесс пошёл

Тем не менее процесс, начало которого было положено партийным съездом, пошёл и уже на следующий год охватил значительную часть страны. Несмотря на то, что официально вступление в колхозы было объявлено добровольным, в большинстве случаев их создание осуществлялось административно-принудительными мерами.

Уже весной 1929 года в СССР появились агроуполномоченные - должностные лица, выезжавшие на места и как представители высшей государственной власти осуществлявшие контроль за ходом коллективизации. Им в помощь давались многочисленные комсомольские отряды, также мобилизованные для переустройства жизни деревни.

Сталин о «великом переломе» в жизни крестьян

В день очередной 12-й годовщины революции - 7 ноября 1928 года, газета "Правда" опубликовала статью Сталина, в которой он заявлял, что в жизни деревни наступил «великий перелом». По его словам, стране удалось совершить исторический переход от мелкотоварного сельскохозяйственного производства к передовому земледелию, поставленному на коллективную основу.

В ней же приводились многие конкретные показатели (в большинстве своём дутые), свидетельствовавшие о том, что сплошная коллективизация повсеместно принесла ощутимый экономический эффект. С этого дня передовые статьи большинства советских газет наполнились восхвалениями «победной поступи коллективизации».

Реакция крестьян на насильственную коллективизацию

Реальная же картина коренным образом отличалась от той, что пытались представить органы пропаганды. Насильственное изъятие зерна у крестьян, сопровождавшееся повсеместными арестами и разорениями хозяйств, по сути, ввергло страну в состояние новой гражданской войны. В то время, когда Сталин говорил о победе социалистического переустройства деревни, во многих районах страны полыхали крестьянские восстания, к концу 1929 года исчислявшиеся сотнями.

В то же время реальное производство продуктов сельского хозяйства, вопреки заявлениям партийного руководства, не повышалось, а катастрофически падало. Это было вызвано тем, что многие крестьяне, опасаясь быть причисленными к кулакам, не желая отдавать своё имущество колхозу, умышленно сокращали посевы и резали скот. Таким образом, сплошная коллективизация - это прежде всего болезненный процесс, отвергавшийся большинством сельских жителей, но проводившийся в жизнь методами административного принуждения.

Попытки ускорить начавшийся процесс

Тогда же, в ноябре 1929 года, было принято решение для активизации начатого процесса переустройства сельского хозяйства направить в деревни 25 тыс. наиболее сознательных и активных рабочих для руководства созданными там колхозами. Этот эпизод вошёл в историю страны как движение «двадцатипятитысячников». Впоследствии, когда коллективизация приняла ещё больший размах, число городских посланцев увеличилось почти в три раза.

Дополнительный импульс процессу обобществления крестьянских хозяйств был дан постановлением ЦК ВКП(б) от 5 января 1930 года. В нём указывались конкретные сроки, в которые сплошная коллективизация должна была быть завершена на основных пахотных территориях страны. Директива предписывала окончательный перевод их на коллективную форму хозяйствования к осени 1932 года.

Несмотря на категоричность постановления, в нём, как и прежде, не давалось никаких конкретных разъяснений по поводу методов вовлечения в колхозы крестьянских масс и даже не давалось точного определения тому, что в итоге должно было представлять собой коллективное хозяйство. В результате каждый местный начальник руководствовался собственным представлением об этой, невиданной прежде, форме организации труда и жизни.

Самоуправство местных властей

Такое положение вещей стало причиной многочисленных фактов местного самоуправства. Одним из таких примеров может служить Сибирь, где местные чиновники вместо колхозов стали создавать некие коммуны с обобществлением не только скота, инвентаря и пахотных земель, но и вообще всего имущества, включая личные вещи.

В то же время местные руководители, соревнуясь между собой в достижении наивысших процентов коллективизации, не стеснялись применять жестокие репрессивные меры в отношении тех, кто пытался уклониться от участия в начавшемся процессе. Это вызвало новый взрыв недовольства, во многих районах принимавшего форму открытого мятежа.

Голод, ставший следствием новой аграрной политики

Тем не менее каждый отдельно взятый район получал конкретный план сбора сельхозпродукции, предназначенной как для внутреннего рынка, так и на экспорт, за выполнение которого местное руководство несло персональную ответственность. Каждая недопоставка рассматривалась как проявление саботажа и могла иметь трагические последствия.

По этой причине сложилась обстановка, при которой главы районов, опасаясь ответственности, принуждали колхозников сдавать государству всё имевшееся в наличие зерно, включая и посевной фонд. Та же картина наблюдалась и в животноводстве, где для отчётности отправляли на убой весь племенной скот. Усугубляла сложности и крайняя некомпетентность руководителей колхозов, в большинстве своём приехавших в деревню по партийному призыву и не имевших представления о сельском хозяйстве.

В итоге проводимая таким образом сплошная коллективизация сельского хозяйства привела к перебоям в снабжении продовольствием городов, а в деревнях - к повсеместному голоду. Особенно губительным он был зимой 1932 и весной 1933 гг. В то же время, несмотря на явные просчёты руководства, официальные органы возлагали вину в происходящем на неких врагов, пытающихся помешать развитию народного хозяйства.

Ликвидация лучшей части крестьянства

Существенную роль в фактическом провале проводившейся политики сыграла ликвидация так называемого класса кулаков - зажиточных крестьян, сумевших в период НЭПа создать крепкие хозяйства и производивших значительную часть всей сельхозпродукции. Естественно, что для них не имело смысла вступать в колхозы и добровольно лишаться нажитого своим трудом имущества.

Поскольку такой пример не вписывался в общую концепцию обустройства деревенской жизни, а сами они, по мнению партийного руководства страны, препятствовали вовлечению в колхозы бедняков и середняков, был взят курс на их ликвидацию.

Незамедлительно вышла соответствующая директива, на основании которой кулацкие хозяйства ликвидировались, всё имущество передавалось в собственность колхозов, а сами они принудительно выселялись в районы Крайнего Севера и Дальнего Востока. Таким образом, сплошная коллективизация в зерновых районах СССР произошла в обстановке тотального террора в отношении наиболее успешных представителей крестьянства, составлявших главный трудовой потенциал страны.

Впоследствии ряд мер, предпринятых с целью выхода из создавшегося положения, позволил отчасти нормализовать обстановку в деревнях и заметно повысить производство сельхозпродуктов. Это позволило Сталину на партийном пленуме, проходившем в январе 1933 года, заявить о полной победе социалистических отношений в колхозном секторе. Принято считать, что на этом сплошная коллективизация сельского хозяйства завершилась.

Чем в итоге обернулась коллективизация?

Красноречивей всего об этом свидетельствуют статистические данные, обнародованные в годы перестройки. Они поражают даже с учётом того, что являются, по всей видимости, неполными. Из них явствует, что сплошная коллективизация сельского хозяйства завершилась следующими итогами: за её период было депортировано свыше 2 млн крестьян, причём пик этого процесса приходится на 1930-1931 гг. когда насильственному переселению подверглись около 1 млн 800 тыс. сельских жителей. Они не были кулаками, но по тем или иным причинам оказались неугодны на родной земле. Кроме того, жертвами голода в деревнях стали 6 млн человек.

Как было сказано выше, политика принудительного обобществления хозяйств привела к массовым выступлениям среди сельских жителей. По данным, сохранившимся в архивах ОГПУ, только за март 1930 года было порядка 6500 восстаний, причём для подавления 800 из них власти применили оружие.

В целом же известно, что в тот год в стране было зафиксировано свыше 14 тыс. народных выступлений, в которых приняло участие около 2 млн крестьян. В связи с этим часто приходится слышать мнение о том, что проводившаяся подобным образом сплошная коллективизация может быть приравнена к геноциду собственного народа.

сельский коммуна коллективизация артель

Курс на коллективизацию, как традиционно считалось в отечественной историографии, был провозглашен на XV съезде ВКП(б) в декабре 1927 г. На нем была принята специальная резолюция по вопросу о работе в деревне. В решениях съезда говорилось о развитии всех форм кооперации, которые к этому времени объединяли почти треть крестьянских хозяйств, а не одной (ставшей доминирующей позднее), производственной, т.е. колхозов. Поднимался также вопрос и о "наступлении" на кулачество, но речь о его ликвидации как класса не шла. Предполагалось вытеснение кулаков экономическими методами (применением налогов, изменением условий аренды земли и найма работников и т.д.). В качестве перспективной задачи намечался постепенный переход к коллективной обработке земли. Резолюция "О работе в деревне" призывала "широко развернуть пропаганду необходимости и выгодности для крестьянства постепенного перехода к крупному общественному сельскому хозяйству".

Начавшаяся индустриализация открывала возможность для подготовки материально-технической базы преобразования сельского хозяйства, расширяя поставку тракторов, прицепных машин и орудий. Подготовке массовой коллективизации способствовали простейшие формы кооперации. В кооперативы (сбыто-снабженческие, ТОЗы -- товарищества по совместной обработке земли и др.) к осени 1927 г. объединено около трети крестьянских хозяйств, а в 1929 г. -- более 55%. Однако в колхозы (высшую форму кооперации) к июню 1929 г. было вовлечено лишь 3,9% крестьянских хозяйств.

Но уже в марте 1928 г. ЦК партии в циркулярном письме в местные парторганизации потребовал укрепления действующих и создания новых колхозов и совхозов. Большевики были полны решимости добиться массовой коллективизации в кратчайший срок.

В 1928--1929 гг. был взят курс на свертывание нэпа и сплошную коллективизацию (рис. 1), поэтому решения XV съезда, по существу, были ревизованы. И.В. Сталин назвал это процесс "революцией сверху".

Этапы проведения коллективизации

Коллективизация крестьянства (80% населения страны) была призвана не только интенсифицировать труд и поднять уровень жизни на селе. Она облегчала перераспределение средств и рабочей силы из деревни в город. Предполагалось, что получать хлеб из сравнительно небольшого числа работающих по плану колхозов (коллективные хозяйства) и совхозов (государственные сельскохозяйственные предприятия) будет значительно легче, чем от 25 млн. распыленных частных производителей. Именно такая организация производства позволяла максимально концентрировать рабочую силу в решающие моменты земледельческого цикла работ. Для России это было всегда актуально и делало крестьянскую общину "бессмертной". Массовая коллективизация обещала также высвободить из деревни рабочую силу, необходимую для строительства и промышленности.

Коллективизация проводилась в два этапа.

Первый: 1928-1929 гг. - конфискация и обобществление скота, создание колхозов по местной инициативе.

С весны 1928 г. началось форсированное создание колхозов.

Таблица 1 Хроника коллективизации

С весны 1928 г. началась кампания по конфискации у крестьян продовольствия. Роль исполнителей играла местная беднота и приезжавшие из города рабочие и коммунисты, которые по числу первого набора стали называться "двадцатипятитысячниками". Всего из городов на проведение коллективизации с 1928 по 1930 г. отправились 250 тыс. добровольцев.

К осени 1929 г. стали приносить свои плоды мероприятия по подготовке перехода деревни к сплошной коллективизации, предпринимавшиеся с XV съезда партии (декабрь 1925 г.). Если летом 1928 г. в стране существовало 33,3 тыс. колхозов, объединявших 1,7% всех крестьянских хозяйств, то к лету 1929 г. их стало 57 тыс. В них было объединено свыше миллиона, или 3,9%, хозяйств. В некоторых районах Северного Кавказа, Нижней и Средней Волги, ЦЧО колхозными стали до 30--50% хозяйств. За три месяца (июль--сентябрь) в колхозы вступило около миллиона крестьянских дворов, почти столько же, сколько за 12 послеоктябрьских лет. Это означало, что на путь колхозов стали переходить основные слои деревни -- середняки. Опираясь на эту тенденцию, Сталин и его сторонники, вопреки ранее принятым планам, потребовали завершить коллективизацию в основных зерновых районах страны за год. Теоретическим обоснованием форсирования перестройки деревни явилась статья Сталина "Год великого перелома" (7 ноября 1929 г.). В ней говорилось, что крестьяне пошли в колхозы "целыми деревнями, волостями, районами" и уже в текущем году достигнуты "решающие успехи в деле хлебозаготовок", "рухнули, рассеялись в прах" утверждения "правых" о невозможности массовой коллективизации. На самом деле в это время в колхозы объединилось только 7 % крестьянских хозяйств.

Пленум ЦК (ноябрь 1929 г.), обсудивший итоги и дальнейшие задачи колхозного строительства, подчеркнул в резолюции, что произошедший перелом в отношении крестьянства к коллективизации "в предстоящую посевную кампанию должен стать исходным пунктом нового движения вперед в подъеме бедняцко-середняцкого хозяйства и в социалистической перестройке деревни". Это был призыв к немедленной сплошной коллективизации.

В ноябре 1929 г. Центральным Комитетом была дана установка местным партийным и советским органам развернуть сплошную коллективизацию не только селений и округов, но и областей. Чтобы побудить крестьян вступать в колхозы 10 декабря 1929 г. была принята директива, по которой в районах коллективизации местные руководители должны были добиться почти поголовного обобществления домашнего скота. Ответом крестьянства был массовый убой животных. С 1928 по 1933 г. крестьянами было забито только крупного рогатого скота 25 млн. голов (в годы Великой Отечественной войны СССР потерял 2,4 млн.).

В речи на конференции аграрников-марксистов в декабре 1929 г. Сталин сформулировал задачу ликвидировать класс кулачества как необходимое условие развития колхозов и совхозов. "Большим скачком" в развитии, новой "революцией сверху" предполагалось разом покончить со всеми социально-экономическими проблемами, коренным образом сломать и перестроить сложившийся хозяйственный уклад и народнохозяйственные пропорции.

Революционное нетерпение, энтузиазм масс, настроения штурмовщины, в определенной мере присущие русскому национальному характеру, умело эксплуатировались руководством страны. В управлении экономикой возобладали административные рычаги, материальное стимулирование стало подменяться работой на энтузиазме людей. Конец 1929 г., по существу, стал завершением периода НЭПа.

Второй этап: 1930-1932 г. - после постановления ЦК ВКП (б) от 5 января 1930 г. "О темпе коллективизации и мерах помощи государства колхозному строительству" началась спланированная в Москве кампания "сплошной коллективизации". Вся страна была разделена на три района, каждому были определены конкретные сроки завершения коллективизации.

В этом постановлении намечались жесткие сроки ее проведения. В основных зерновых районах страны (Среднее и Нижнее Поволжье, Северный Кавказ) ее должны были завершить к весне 1931 г., в Центральной Черноземной области, на Украине, Урале, в Сибири и Казахстане к весне 1932 г. К концу первой пятилетки коллективизацию планировалось осуществить в масштабе всей страны.

Несмотря на принятое решение, и Политбюро ЦК ВКП(б), и низовые партийные организации были намерены провести коллективизацию в более сжатые соки. Началось "соревнование" местных властей за рекордно быстрое создание "районов сплошной коллективизации".

Пятилетний план по коллективизации был выполнен в январе 1930 г., когда в колхозах числилось свыше 20% всех крестьянских хозяйств. Но уже в феврале "Правда" ориентировала читателей: "Наметка коллективизации -- 75% бедняцко-середняцких хозяйств в течение 1930/31 года не является максимальной". Угроза быть обвиненными в правом уклоне из-за недостаточно решительных действий толкала местных работников на разные формы давления в отношении крестьян, не желающих вступать в колхозы (лишение избирательных прав, исключение из состава Советов, правлений и других выборных организаций). Сопротивление оказывали чаще всего зажиточные крестьяне. В ответ на жестокие действия властей в стране нарастало массовое крестьянское недовольство. В первые месяцы 1930 г. органами ОГПУ было зарегистрировано более 2 тыс. крестьянских восстаний, в подавлении которых принимали участие не только войска ОГПУ--НКВД, но и регулярная армия. В красноармейских частях, состоявших в основном из крестьян, зрело недовольство политикой советского руководства. Опасаясь этого, 2 марта 1930 г. в газете "Правда" И.В. Сталин опубликовал статью "Головокружение от успехов", в которой осудил "перегибы" в колхозном строительстве и возложил вину за них на местное руководство. Но по сути политика в отношении деревни и крестьянства осталась прежней.

После небольшого перерыва на сельхозстраду и сбор урожая кампания по обобществлению крестьянских хозяйств была продолжена с новой силой и завершена в поставленные сроки в 1932-1933 гг.

Параллельно с обобществлением крестьянских хозяйств, согласно постановлению ЦК от 30 января 1930 г. "О мерах по ликвидации кулацких хозяйств в районах сплошной коллективизации", проводилась политика "ликвидации кулачества как класса". Крестьян, отказавшихся вступать в колхоз, высылали вместе с семьями в отдаленные районы страны. Количество "кулацких" семей определялось в Москве и доводилось до местных руководителей. Во время раскулачивания погибло около 6 млн. человек. Общее количество ликвидированных "кулацких хозяйств" только в 1929--1931 гг. составило 381 тыс. (1,8 млн. человек), а всего за годы коллективизации достигло 1,1 млн. хозяйств.

Раскулачивание стало мощным катализатором коллективизации и позволило уже к марту 1930 г. поднять ее уровень в стране до 56%, а по РСФСР -- 57,6%. К концу пятилетки в стране было создано более 200 тыс. довольно крупных (в среднем по 75 дворов) колхозов, объединивших около 15 млн. крестьянских хозяйств, 62% их общего числа. Наряду с колхозами были образованы 4,5 тыс. совхозов. По замыслу они должны были стать школой ведения крупного социалистического хозяйства. Их имущество являлось государственной собственностью; крестьяне, работавшие в них, были государственными рабочими. В отличие от колхозников они получали за работу фиксированную заработную плату. В начале 1933 г. было объявлено о выполнении первого пятилетнего плана (1928-1932) за 4 года и 3 месяца. Во всех отчетах приводились цифры, не отражавшие действительного положения в советской экономике. По данным статистики, с 1928 по 1932 г. производство товаров народного потребления упало на 5 %, общее сельскохозяйственное производство на 15 %, личные доходы городского и сельского населения - на 50 %. В 1934 г. коллективизация возобновилась. На этом этапе развернули широкое "наступление" на крестьян-единоличников. Для них был установлен непосильный административный налог. Таким образом, их хозяйства подводились под разорение. У крестьянина оставалось два пути: либо идти в колхоз, либо уходить в город на стройки первых пятилеток. В феврале 1935 г. на II Всероссийском съезде колхозников был принят новый примерный устав сельскохозяйственной артели (колхоза), который стал рубежом в коллективизации и закрепил колхозы как основную форму сельскохозяйственного производителя в стране. Колхозы, также как и промышленные предприятия, по всей стране, имели производственные планы, которые необходимо было четко выполнять. Однако, в отличие от городских предприятий, колхозники не имели практически никаких прав, таких как социальное обеспечение и т. д., так как колхозы не имели статуса государственных предприятий, а считались формой кооперативного хозяйства. Постепенно деревня смирилась с колхозным строем. К 1937 г. индивидуальное хозяйство фактически сошло на нет (93% всех дворов было объединено в колхозы).

Началом сплошной коллективизации сельского хозяйства в СССР стал 1929 год. В знаменитой статье И.В. Сталина «Год великого перелома» форсированное колхозное строительство было признано главной задачей, решение которой уже через три года сделает страну «одной из самых хлебных, если не самой хлебной страной в мире». Выбор был сделан -- в пользу ликвидации единоличных хозяйств, раскулачивания, разгрома хлебного рынка, фактического огосударствления деревенской экономики.

Крепнувшая убежденность в том, что экономика всегда следует за политикой, а политическая целесообразность выше экономических законов. Именно эти выводы сделало руководство ВКП из опыта разрешения хлебозаготовительных кризисов 1926--1929 гг. Сущность кризиса хлебозаготовок состояла в том, то крестьяне-единоличники снижали поставки зерна государству и срывали намеченные показатели: твердые закупочные цены были слишком низки, а систематические нападки на «деревенских мироедов» не располагали к расширению посевных площадей, повышению урожайности. Экономические по характеру проблемы партия и государство оценивали как политические. Соответствующими были предложенные решения: запрет свободной торговли хлебом, конфискация зерновых запасов, возбуждение бедноты против зажиточной части деревни. Результаты убеждали в эффективности насильственных мер.

С другой стороны, требовала колоссальных капиталовложений начавшаяся форсированная индустриализация. Главным их источником была признана деревня, которая должна была, по замыслу разработчиков новой генеральной линии, бесперебойно снабжать промышленность сырьем, а города -- практически бесплатным продовольствием.

Политика коллективизации проводилась по двум основным направлениям:

• - объединение единоличных хозяйств в колхозы
• - раскулачивание

Основной формой объединения единоличных хозяйств были признаны колхозы. В них обобществлялись земля, крупный скот, инвентарь. В постановлении ЦК ВКП от 5 января 1930 г. устанавливались поистине стремительные темпы коллективизации: в ключевых производящих зерно регионах (Поволжье, Северный Кавказ) она должна была завершиться в течение одного года; на Украине, в черноземных областях России, в Казахстане -- в течение двух лет; в остальных районах -- в течение трех лет. Для ускорения коллективизации в деревню были направлены «грамотные в идейном отношении» городские рабочие (сначала 25, а затем еще 35 тыс. человек). Колебания, сомнения, душевные метания крестьян-единоличников, в массе своей привязанных к собственному хозяйству, к земле, к скоту («остался в прошлом я одной ногою, скольжу и падаю другою», -- писал по другому поводу Сергей Есенин), преодолевались просто -- силой. Карательные органы лишали упорствовавших избирательных прав, конфисковывали имущество, запугивали, сажали под арест.

Правдивый анализ уроков прошлого поможет решать сегодняшние проблемы, в том числе и подъёма сельской экономики. Сегодня, пожалуй, главное - вернуть крестьянину утраченное в прежние годы положение хозяина земли, пробудить чувство любви к ней, уверенность в завтрашнем дне. Различные формы подряда, аренда и меры социального развития деревни призваны обеспечить успех в решении этих задач.

Круг вопросов, связанных с историей коллективизации, весьма широк. Здесь и развитие сельского хозяйства в условиях НЭПА, и расслоение крестьянства, сохранение в его среде кулачества на одном полюсе, бедноты и батрачества - на другом, и развитие кооперации, и внутри партийная борьба вокруг вопросов, связанных с путями и темпами социалистических преобразований, и многое другое.

В том, что крестьянству в нашей стране суждено пойти по пути кооперирования, в конце 20-х годов не сомневался, пожалуй, ни один экономист. Все они сходились в признании неизбежности и прогрессивности перехода сельского хозяйства на путь кооперативного производства. Но даже в среде аграрников-марксистов сталкивались весьма разноречивые суждения о том, какой быть кооперированной деревне и как из единоличника превратить крестьянина в "цивилизованного кооператора". Эти споры отражали противоречивость тех реальных экономических предпосылок кооперирования, которые сложились к концу 20-х годов в СССР.

В 20-х годах действительно наблюдался заметный подъём крестьянского хозяйства, свидетельствующий о благотворных результатах национализации земли, освобождении крестьян от помещичьего гнёта и эксплуатации со стороны крупного капитала, а также об эффективности новой экономической политики. За три-четыре года крестьяне восстановили сельское хозяйство после сильнейшей разрухи. Однако в 1925-1929 гг. производство зерна колебалось на уровне чуть выше довоенного. Рост производства технических культур продолжался, но был умеренным и неустойчивым. Хорошими темпами увеличивалось поголовье скота: с 1925 по 1928 г. примерно на 5 процентов в год. Словом, мелкое крестьянское хозяйство отнюдь не исчерпало возможностей для развития. Но, конечно, они были ограниченными с точки зрения потребностей страны, вступившей на путь индустриализации.

Состоявшийся в декабре 1927 г. XV съезд ВКП провозгласил «курс на коллективизацию». Применительно к деревне это означало осуществление весьма многообразной системы мер, направленных на производственный подъем многомиллионной массы крестьянских хозяйств, увеличение их товарной продукции и вовлечение в русло социалистического развития. Это вполне обеспечивалось на пути их кооперирования.

Цели коллективизации в СССР:

• - ликвидация кулачества как класса
• - обобществление средств производства
• - централизированное управление сельским хозяйством
• - повышение эффективности труда
• - получение средств на индустриализацию в стране

Кризис хлебозаготовок в конце 1927 г. возник как результат рыночных колебаний, а не как отражение кризиса сельскохозяйственного производства, а тем более социального кризиса в деревне. Что же случилось?

Почему на частном рынке цены на хлеб поползли вверх? Хотя валовой сбор зерновых в 1928 г. был несколько выше, чем в 1927 г., неурожай на Украине и Северном Кавказе привёл к тому, что ржи и пшеницы было собрано примерно на 20% меньше, чем в 1927/28 г.

Может быть, все эти обстоятельства не сказались бы столь ощутимо на обстановке хлебозаготовок, если бы не два фактора. Первый - хотя сокращение планового хлебооборота и размеров планового снабжения хлебом городского населения было незначительным, это произошло в условиях быстрого роста промышленности и численности городского населения, предъявляющего возрастающий спрос на продовольствие. Именно это вызвало скачок цен частного рынка. Второй - связанное с острым дефицитом ресурсов для внутреннего рынка сокращение хлебного экспорта, который в 1928/29 г. составил всего 3,27% к уровню 1926/27 г.

Хлебный экспорт фактически потерял всякое реальное значение, вызвав крайнюю напряжённость платёжного баланса. Поскольку хлеб был важным экспортным ресурсом, дававшим значительную часть валюты, под угрозу ставилась программа импорта машин и оборудования, а по существу программа индустриализации.

Конечно, сокращение государственных заготовок хлеба создавало угрозу планам промышленного строительства, осложняло экономическое положение, обостряло социальные конфликты и в городе и в деревне. Обстановка к началу 1928 г. серьёзно осложнилась, требовала взвешенного подхода. Но сталинская группа, которая только что добилась большинства в политическом руководстве, не проявила ни государственной мудрости, ни понимания ленинских принципов политики по отношению к крестьянству как союзнику рабочего класса в строительстве социализма. Больше того, она пошла на прямой отказ от этих принципов, на слом нэпа и широкое применение чрезвычайных мер, то есть насилия над крестьянством. На места последовали подписанные И.В. Сталиным директивы с угрозами в адрес партийных руководителей и требованием "поднять на ноги партийные организации, указав им, что дело заготовок является делом всей партии", что "в практической работе в деревне отныне делается ударение на задаче борьбы с кулацкой опасностью".

Началось закрытие рынков, проведение обысков по крестьянским дворам, привлечение к суду владельцев не только спекулятивных хлебных запасов, но и весьма умеренных излишков в середняцких хозяйствах. Суды автоматически выносили решения о конфискации как товарных излишков хлеба, так и запасов, необходимых для производства и потребления. Изымали часто и инвентарь. Аресты в административном порядке и тюремные заключения по приговорам судов довершают картину произвола и насилия, чинимого в деревне зимой и весной 1928/29 г. В 1929 г. было зарегистрировано до 1300 "кулацких" мятежей.

Анализ происхождения кризиса хлебозаготовок и путей его преодоления был в центре внимания апрельского и июльского пленумов ЦК ВКП в 1928 г. На этих пленумах выявились коренные расхождения в позициях Бухарина и Сталина в предлагаемых ими решениях возникших проблем. Предложения Бухарина и его сторонников о выходе из ситуации, созданной кризисом хлебозаготовок, на путях НЭПА отказ от "чрезвычайных" мер, сохранение курса на подъём крестьянского хозяйства и развитие торгово-кредитных форм кооперации, повышение цен на хлеб и др.) были отвергнуты как уступка кулаку и проявление правого оппортунизма.

Позиция Сталина отражала тенденцию к безоглядному форсированию коллективизации. В основе этой позиции лежало пренебрежение к настроениям крестьянства, игнорирование его неготовности и нежелания отказаться от собственного мелкого хозяйства. "Теоретическим" обоснованием форсирования коллективизации явилась статья Сталина "Год великого перелома", опубликованная в "Правде" 7 ноября 1929 г. Статья констатировала произошедший перелом в настроении крестьянства в пользу колхозов и выдвигала на этом основании задачу быстрейшего завершения коллективизации. Сталин оптимистически уверял, что на основе колхозного строя наша страна через три года станет самой хлебной страной в мире и в декабре 1929 г. Сталин выступает перед аграрниками-марксистами с призывами насаждать колхозы, ликвидировать кулачество как класс, не пускать кулака в колхоз, сделать раскулачивание составной частью колхозного строительства. В отношении сельскохозяйственного производства прогнозы Сталина выглядят уже не преувеличением, но произвольной фантазией, мечтаниями, в которых совершенно игнорируются закономерности аграрной экономики, социальных отношений деревни и социальной психологии крестьянства. Через три года, когда подошёл срок исполнения сталинских обещаний относительно превращения СССР в самую хлебную державу, в стране свирепствовал голод, унёсший миллионы жизней. Не стали мы самой хлебной или хотя бы одной из самых хлебных стран мира ни через 10 лет - перед войной, ни через 25 лет - к концу правления Сталина.

Следующий шаг на пути усиления гонки за "темпом коллективизации" был сделан на ноябрьском Пленуме ЦК ВКП того же 1929 г. Задача "сплошной коллективизации" ставилась уже "перед отдельными областями". Сообщения членов ЦК, сигналы с мест о спешке и принуждении при организации колхозов не были учтены. Попыткой внести элементы разума, понимания сложившейся обстановки были рекомендации Комиссии Политбюро ЦК ВКП по вопросам коллективизации. Выработанный ею проект постановления предлагал решить задачу коллективизации "огромного большинства крестьянских хозяйств" на протяжении первой пятилетки: в основных зерновых районах за два-три года, в потребляющей полосе - за три-четыре года. Комиссия рекомендовала считать основной формой колхозного строительства сельскохозяйственную артель, в которой "коллективизированы основные средства производства (земля, инвентарь, рабочий, а также товарный продуктивный скот), при одновременном сохранении в данных условиях частной собственности крестьянина на мелкий инвентарь, мелкий скот, молочные коровы и т.д., где они обслуживают потребительские нужды крестьянской семьи".

5 января 1930 г. было принято постановление ЦК ВКП "О темпе коллективизации и мерах помощи государства колхозному строительству". Как и предлагалось комиссией, зерновые районы были разграничены на две зоны по срокам завершения коллективизации. Но Сталин внёс свои поправки, и сроки были резко сокращены. Северный Кавказ, Нижняя и Средняя Волга должны были в основном завершить коллективизацию "осенью 1930 г. или, во всяком случае, весной 1931 г.", а остальные зерновые районы - "осенью 1931 г. или, во всяком случае, весной 1932 г. (см. табл. №1)."

Табл. №1

Столь сжатые сроки и признание "социалистического соревнования по организации колхозов" находились в полном противоречии с указанием о недопустимости "какого бы то ни было "декретирования" сверху колхозного движения". Хотя постановление характеризовало артель как наиболее распространенную форму колхозов, но как всего лишь переходную к коммуне. Были исключены положения о степени обобществления скота и инвентаря, о порядке образования неделимых фондов и т.д. В результате сталинской обработки из проекта постановления было исключено положение о том, что успешность коллективизации будет оцениваться ЦК не только по числу хозяйств, объединённых в кооперативы, "но прежде всего на основе того, насколько тот или иной район сумеет на основах коллективной организации средств производства и труда действительно расширить посевные площади, повысить урожайность и поднять животноводство". Тем самым создавались благоприятные условия для гонки за "сто процентным охватом" вместо превращения коллективизации в средство для повышения эффективности сельскохозяйственного производства.

Под сильнейшим нажимом сверху не только в передовых зерновых районах, но и в Чернозёмном центре, и в Московской области, и даже в республиках Востока выносились решения завершить коллективизацию "в течение весенней посевной кампании 1930 года" Разъяснительная и организационная работа в массах подменялась грубым нажимом, угрозами, демагогическими обещаниями.

Итак, провозглашены насаждение колхозов и раскулачивание на базе сплошной коллективизации. Критерии отнесения хозяйства к категории кулацкого были определены столь широко, что под них можно было подвести и крупное хозяйство, и даже бедняцкое. Это позволяло должностным лицам использовать угрозу раскулачивания как основной рычаг создания колхозов, организуя давление деклассированных слоёв деревни на остальную её часть. Раскулачивание должно было продемонстрировать самым неподатливым непреклонность властей и бесполезность всякого сопротивления. Сопротивление кулачества, а также части середняков и бедноты коллективизации было сломлено жесточайшими мерами насилия. Неизвестны пока данные, сколько человек погибло с "раскулачиваемой" стороны как в процессе самого раскулачивания, так и в результате выселения в необжитые районы.

Исторические источники приводят разные данные о числе раскулаченных и выселенных хозяйств. Называются следующие данные: к концу 1930 г. раскулачено около 400 тыс. хозяйств (т.е. примерно половина кулацких хозяйств), из них выселено в отдельные районы около 78 тыс., по другим данным - 115 тыс. Хотя Политбюро ЦК ВКП ещё 30 марта 1930 г. вынесло постановление о прекращении массового выселения кулаков из районов сплошной коллективизации и предписало проводить его только в индивидуальном порядке, число выселенных хозяйств в 1931 г. возросло более чем вдвое - почти до 266 тыс.

Раскулачиваемые делились на три категории. К первой относился "контрреволюционный актив" - участники антисоветских и антиколхозных выступлений (они сами подлежали аресту и суду, а их семьи - выселению в отдалённые районы страны). Ко второй - "крупные кулаки и бывшие полупомещики, активно выступавшие против коллективизации" (их выселяли вместе с семьями в отдалённые районы). И, наконец, к третьей - "остальная часть кулаков" (она подлежала расселению специальными посёлками в пределах районов прежнего своего проживания). Составлением списков кулаков первой категории занимался исключительно местный отдел ГПУ. Списки кулаков второй и третьей категорий составлялись на местах с учётом "рекомендаций" деревенских активистов и организаций деревенской бедноты, что открывало широкую дорогу разного рода злоупотреблениям и сведению старых счётов. Кого отнести к кулакам? Кулак "второй" или "третьей" категории? Прежние критерии, над разработкой которых в предыдущие годы трудились партийные идеологи и экономисты, уже не годились. В течение предыдущего года произошло значительное обеднение кулаков из-за постоянно растущих налогов. Отсутствие внешних проявлений богатства побуждало комиссии обращаться к хранящимся в сельсоветах налоговым спискам, часто устаревшим и неточным, а также к информации ОГПУ и к доносам.

В итоге раскулачиванию подверглись десятки тысяч середняков. В некоторых районах от 80 до 90% крестьян-середняков были осуждены как "подкулачники". Их основная вина состояла в том, что они уклонялись от коллективизации. Сопротивление на Украине, Северном Кавказе и на Дону (туда даже были введены войска) было более активным, чем в небольших деревнях Центральной России.

Выселенные кулаки и середняки, которые не являлись уголовными преступниками (во всяком случае не были таковыми члены их семей), оказались подвергнутыми уголовному наказанию - высылке - во внесудебном порядке. Это была первая волна незаконных массовых репрессий. Сосланные, хотя и направлялись значительной частью в необжитые районы и нередко бросались на произвол судьбы, всё же, как правило, получали семенную ссуду (затем признанную безвозмездной) и иные средства на обзаведение. Их направляли, кроме того, на достаточно тяжёлые работы, где не хватало рук, - на лесоразработки, торфоразработки, рудники, прииски, шахты, на строительные работы.

Если подходить к вопросу о раскулачивании с чисто экономических позиций, отбрасывая пока в сторону социальные, юридические, политические, нравственные проблемы, то сразу можно обратить внимание на два момента.

Раскулачивание означало устранение из деревни элемента хотя и содержащего капиталистический потенциал, но обладавшего навыками культурного хозяйствования. Даже брошенные в отдалённые, суровые, необжитые районы, бывшие спецпереселенцы сумели в удивительно короткие сроки создать коллективные хозяйства, оказавшиеся передовыми. Из их среды вышли талантливые руководители коллективного производства.

Сумма расходов по выселению и обустройству выселенных кулаков едва ли покрывалась конфискованным у них имуществом.

Неверно было бы отрицать наличие в деревне этого времени сторонников коллективизации, её подлинных энтузиастов, борцов за колхозы. Они были представлены беднотой и частью середнячества. Без их активной поддержки ни коллективизация, ни ликвидация кулачества были бы просто невозможны. Но и самый убеждённый сторонник коллективного земледелия не мог понять и принять того разгула бюрократического насилия, который ворвался в деревню зимой 1929/30 г.

В своей статье "Головокружение от успехов", появившейся в "Правде" 2 марта 1930 г., Сталин осудил многочисленные случаи нарушения принципа добровольности при организации колхозов, "чиновничье декретирование колхозного движения". Он критиковал излишнюю "ретивость" в деле раскулачивания, жертвами которого стали многие середняки. Обобществлению часто подвергался мелкий скот, птица, инвентарь, постройки, Необходимо было остановить это "головокружение от успехов" и покончить с "бумажными колхозами, которых ещё нет в действительности, но о существовании которых имеется куча хвастливых резолюций". В статье, однако, абсолютно отсутствовала самокритика, а вся ответственность за допущенные ошибки возлагалась на местное руководство. Ни в коей мере не вставал вопрос о пересмотре самого принципа коллективизации. Эффект от статьи, вслед за которой 14 марта появилось постановление ЦК "О борьбе против искривления партийной линии в колхозном движении", сказался немедленно. Пока местные партийные кадры пребывали в полном смятении, начался массовый выход крестьян из колхозов (только в марте 5 млн. человек).

Итоги первого этапа сплошной коллективизации требовали правдивого анализа, извлечения уроков из "перегибов" и "борьбы с перегибами", укрепления и развития тех колхозов, которые сохранятся в условиях подлинной свободы выбора у крестьянина. А значит, полного преодоления последствий "великого перелома" по-сталински, выбора путей социалистического преобразования сельского хозяйства на основе восстановления принципов НЭПА, всего разнообразия форм кооперации.

Конечно, коррективы, по крайней мере, на первых порах, были внесены. Стали более активно применяться экономические рычаги. На решении задач коллективизации по-прежнему сосредоточивались основные силы партийных, государственных и общественных организаций. Возросли масштабы технической реконструкции в сельском хозяйстве - главным образом через создание государственных машинно-тракторных станций. Уровень механизации сельскохозяйственных работ заметно поднялся. Государство в 1930 г. оказывало колхозам большую помощь, им предоставлялись существенные налоговые льготы. Зато для единоличников были увеличены ставки сельскохозяйственного налога, введены взимаемые только с них единовременные налоги. Рос также объём государственных заготовок, которые приобретали обязательный характер. Все эти даже благоприятные изменения не дают представлений о сути изменений в самом крестьянстве.

Поддавшись призывам к вступлению в колхозы и обобществлению средств производства, оно фактически оказалось обмануто, так как было отчуждено от средств производства и утратило всякое право на них. Был нанесён мощный удар по крестьянскому чувству собственника, так как крестьяне были лишены права распоряжаться результатами своего труда - произведённой продукцией, судьбу которой стали решать местные партийные и советские власти. Колхозник потерял даже право самостоятельно решать вопрос о том, где он хотел бы жить и работать, на это требовалось разрешение властей. Сами колхозы, утратив большинство свойств сельскохозяйственной артели, превратились в своеобразное предприятие, подчинённое местным органам власти и партии.

К концу лета 1931г. хлебозаготовки начали давать сбои: снизились поступления зерновых. В результате сложившейся системы заготовок на ряд районов страны надвинулся призрак голода. Беда пришла потому, что хлеб принудительно и, по сути, "под метёлку" изымался и в колхозах, и в единоличных хозяйствах ради выполнения нереальных, произвольно установленных сталинским руководством в 1930 г. заданий индустриального развития.

Для закупки промышленного оборудования требовалась валюта. Получить её можно было лишь в обмен на хлеб. Между тем в мировой экономике разразился кризис, цены на зерно резко упали. Однако сталинское руководство и не подумало пересматривать установку на непосильный для страны индустриальный "скачок". Вывоз хлеба за границу всё возрастал. Несмотря на неурожай в основных зерновых районах страны, пострадавших от засухи, во время хлебозаготовок было изъято рекордное количество зерна (22,8 млн. т), из них 5 млн. пошли на экспорт в обмен на технику (с 1931 по 1936г. половина всей ввозимой в СССР техники была немецкого происхождения). Насильственное изъятие одной трети (а в некоторых колхозах до 80%) урожая могло лишь окончательно расстроить производственный цикл. Уместно напомнить, что при НЭПЕ крестьяне продавали всего от 15 до 20% урожая, оставляя 12-15% на семена, 25-30% - на корм скоту, а остальные 30-35% - для собственного потребления.

Летом 1931 г. было установлено правило, согласно которому натуральная оплата труда в колхозах сверх определённой нормы продуктами не отоваривалась, а оплачивалась деньгами. Это по существу было равносильно введению нормированного продовольственного снабжения колхозников, особенно если учесть финансовые затруднения многих хозяйств, бывших не в состоянии производить сколько-нибудь заметные денежные выплаты. В результате сложившейся ситуации осенью и зимой 1931/32 г. произошёл второй отлив крестьян из колхозов. Резко усилился неорганизованный переход сельских жителей в промышленность и строительство В 1932 г. была введена отменённая революцией паспортная система, установившая жёсткий административный контроль за движением рабочей силы в городах, а в особенности из села в город, превратившая колхозников в беспаспортное население.

В колхозах, оказавшихся в обстановке крайних продовольственных затруднений и совершенно экономически не заинтересованных в сдаче хлеба, получили массовое распространение попытки решить для себя продовольственную проблему любыми, в том числе незаконными, путями. Широко распространились случаи хищения хлеба, укрытия его от учёта, заведомо неполного обмолота, припрятывания и т.д. Делались попытки заранее раздать хлеб по трудодням, провести его как расходы на общественное питание во время уборочной.

Низкий темп хлебозаготовок в наиболее пострадавших от засухи районах было решено поднять применением репрессий. Выискивали "организаторов саботажа" хлебозаготовок и отдавали под суд. В районы, которые не могли осилить заготовки, полностью прекращали завоз каких бы то ни было товаров. Отстающие колхозы заносились на "чёрную доску", с них досрочно взыскивали кредиты и проводилась чистка их состава. Тем самым ещё более подрывалось и без того нелёгкое экономическое положение этих хозяйств. Многие колхозники арестовывались и высылались. Для выполнения плана вывозился весь хлеб без исключения, в том числе семенной, фуражный и выданный на трудодни. Выполнившие план колхозы и совхозы облагались повторными заданиями по сдаче хлеба.

К лету 1932г. деревня зерновой полосы России и Украины после полуголодной зимы вышла физически ослабленной. 7 августа 1932г. принимается Закон об охране социалистической собственности, написанный собственноручно Сталиным. Он вводил "в качестве меры судебной репрессии за хищение колхозного и кооперативного имущества высшую меру социальной защиты - расстрел с конфискацией всего имущества и с заменой при смягчающих обстоятельствах лишением свободы на срок не ниже 10 лет с конфискацией всего имущества". Амнистия по делам этого рода была запрещена. В соответствии с законом от 7 августа десятки тысяч колхозников были арестованы за самовольное срезание небольшого количества колосьев ржи или пшеницы. Результатом этих действий был страшный голод, от которого погибло, главным образом на Украине, от 4 до 5 млн. человек. Массовый голод привёл к третьей волне бегства из колхозов. Имелись случаи вымирания целых селений.

Особое место среди преступлений, совершённых сталинским руководством против народа занимает казахстанская трагедия. В районах зернового земледелия Казахстана картина была такой же, как и в других названных выше краях: насильственное изъятие хлеба и в колхозах и в единоличных хозяйствах обрекло на вымирание от голода многие тысячи людей. Особенно велика была смертность в посёлках спецпереселенцев Карагандинского района. Вывезенные сюда для освоения угольного бассейна раскулаченные семьи не имели ни хозяйственного инвентаря, ни каких-либо запасов продовольствия, ни сколько-нибудь сносного жилья.

Бездумная гонка темпов коллективизации, как уже говорилось, везде приводила к тяжёлым последствиям. Но в районах с наиболее отсталыми формами хозяйства они приобретали прямо разрушительный характер. Такая беда постигла районы кочевого скотоводства в Казахстане и ряде других республик и областей.

Особенно губительно последствия административного произвола сказались даже не на зерновом хозяйстве, а на животноводстве. С 1931г. сталинское руководство начало осуществлять заготовку мяса теми же методами, какими проводились хлебозаготовки. Так же спускались не соответствовавшие реальным возможностям "плановые задания", которые "выколачивались" беспощадно. И в результате - подрыв животноводства, ухудшение жизненных условий людей. Урон, нанесённый животноводству, целые десятилетия сдерживал развитие сельского хозяйства. Восстановление поголовья до уровня конца 20-х годов произошло только в 50-е годы.

Провалы экономической политики 1929-1932г. в деревне были одной из основных причин, обусловивших неудачу попыток досрочного выполнения первого пятилетнего плана. Основной причиной деградации сельскохозяйственного производства в 1929-1932 г. были даже не перегибы в ходе проведения тех или иных массовых кампаний, а общий административно-бюрократический подход к установлению экономических взаимоотношений с сельским хозяйством. Перегибы же являлись в конечном счёте неизбежным следствием этого подхода к сельской экономике. Главное состояло в том, что коллективизация вовсе не создала в деревне строя цивилизованных кооператоров. Колхоз образца 30-х годов в своих наиболее существенных чертах не являлся кооперативным хозяйством.

Черты кооператива (и то зачастую формально) сохранялись в основном во внутренней организации колхоза, например в наличии общего собрания колхозников, возможности выйти из колхоза вместе с некоторой частью средств производства, регламентации порядка и уровня оплаты труда и т.д. Но колхоз как производственная единица практически не обладал свойственной кооперативным предприятиям экономической самостоятельностью. Причём он утратил эту самостоятельность не как подчинённое звено более широкой кооперативной системы, которая регулировала и планировала бы снабжение и сбыт, переработку сельхозпродукции, финансирование, агрономическое и машинно-техническое обслуживание. Колхоз оказался встроенным в жёсткую административную иерархию государственного планирования производства и заготовок сельскохозяйственной продукции, что на практике превращало кооперативную собственность в фикцию.

В сложившейся административной системе колхоз оказался зажат в гораздо более тесные бюрократические тиски, нежели государственные предприятия. Последние хотя бы формально находились на хозрасчёте, действовали в условиях самоокупаемости, а планово-убыточные пользовались государственными дотациями. Ничего подобного не было и не могло быть в сложившемся хозяйственном механизме даже для самых передовых и наилучшим образом работающих колхозов.

Одна часть колхозного производства - обобществлённый сектор - была целиком поставлена на обслуживание нужд государственных централизованных заготовок сельскохозяйственной продукции. Поставки продукции обобществлённого сектора осуществлялись на основе почти безвозмездного изъятия, потому что заготовительные цены на зерно, державшиеся примерно на уровне 1929 г. и в то время едва покрывавшие издержки производства, в 30-е годы оказались фиктивными из-за значительно возросшей себестоимости производства зерна. Насколько велик был разрыв между ценами и себестоимостью, точно установить невозможно, поскольку подсчёт себестоимости в колхозах с начала 30-х годов не проводился, т.е. во что колхозу обошлось зерно, было неважно, главное, чтобы сдал всё, что положено. В производственном плане колхоза значились в основном натуральные показатели, в финансовом плане, разумеется, денежные, однако этот план не содержал стоимостной оценки значительной части продукции колхоза и издержек её производства.

Примерные оценки, в том числе сравнения с уровнем издержек совхозного производства, показывают, что издержки превышали заготовительные цены на зерно приблизительно в 2-3 раза. Ещё хуже соотношение цен и себестоимости было для продукции животноводства. В то же самое время заготовительные цены на технические культуры были экономически обоснованными, к чему принудил почти катастрофический сырьевой голод.

Эти обстоятельства и принудили принять экстренные меры по улучшению экономических условий для производителей технических культур, дабы избежать грозящей остановки лёгкой промышленности. Для производителей зерна, картофеля, овощей, мясомолочной продукции производство оставалось заведомо убыточным.

Процесс производства в колхозах поддерживался по-разному. Одни колхозы, будучи вынуждены оплачивать поставки средств производства, создавать семенной и фуражный фонды, покрывали производственные затраты за счёт резкого сокращения оплаты труда колхозников. Источником покрытия убытков выступала тем самым часть необходимого продукта, производимого в обобществлённом хозяйстве. Некоторые хозяйства, планирование заготовок ставило в особо льготные условия, позволявшие полностью выполнить планы по сдаче зерна и других продуктов, оставляя в своих руках довольно крупные натуральные фонды. Как правило, именно из таких хозяйств, которые отдавали государству только прибавочный продукт и вырастали передовые колхозы с высоким уровнем оплаты труда. Часть хозяйств получала безвозмездную финансовую, техническую, семенную, фуражную помощь государства.

А вот воспроизводство рабочей силы общественный сектор колхозов обеспечить не мог. Точных цифр на этот счёт не существует, но никак не менее 60% своих доходов колхозники получали за счёт личного подсобного хозяйства, хотя оно и облагалось налогами и натуральными поставками. Тем самым экономика колхоза получала подозрительное сходство с некоторыми чертами феодального поместья. Работа колхозников приобретала чёткое деление: в общественном хозяйстве колхозник работает на государство почти безвозмездно, в личном хозяйстве колхозник работает на себя. Общественная собственность тем самым не только в сознании колхозника, но и в действительности превращалась для него в чужую, "казённую". Система бюрократического произвола в управлении сельским хозяйством восторжествовала. Эта система породила моменты деградации в сельском хозяйстве СССР и ухудшение продовольственного снабжения населения, как в городе, так и в деревне.

Начало второй пятилетки было крайне тяжёлым для сельского хозяйства. Преодоление кризисной ситуации требовало огромных усилий и времени. Восстановление сельскохозяйственного производства началось в 1935 - 1937 г. Стали увеличиваться урожаи, возобновился рост поголовья скота, улучшилась оплата труда. Сказывались результаты и технического перевооружения сельского хозяйства. В 1937г. система машинно-тракторных станций (МТС) обслуживала девять десятых колхозов. Однако прирост производства за эти три года не покрыл потерь первых двух лет. По Постановлению от 19 января 1933 г. заготовки становились составной частью обязательного налога, взимаемого государством и не подлежащего пересмотру местными властями. Но на самом деле, не снижая размера отчислений в пользу государства, постановление лишь утяжелило участь крестьян. В придачу к налогу колхозники обязывались оплачивать натурой услуги, предоставляемые им через МТС. Этот весьма значительный сбор давал в 1930-е годы минимум 50% хлебозаготовок. Сверх того государство полностью брало на себя контроль за размерами посевных площадей и урожая в колхозах, несмотря на то, что они, как предполагалось по их уставу, подчинялись только общему собранию колхозников. Размер государственного налога при этом определялся исходя из желаемого результата, а не из объективных данных.

Наконец, чтобы закрыть всякую лазейку, через которую продукция могла бы уйти из-под контроля государства, в марте 1933 г. было издано постановление, по которому, пока район не выполнит план по хлебозаготовкам, 90% намолоченного зерна отдавалось государству, а оставшиеся 10% распределялись среди колхозников в качестве аванса за работу. Открытие колхозных рынков, легализированных с лета 1932 г. с целью смягчения катастрофической ситуации с продовольствием в городах, также зависело от того, справлялись ли колхозы района с выполнением плана.

Что касается коллективизации единоличных крестьянских хозяйств, которых к началу второй пятилетки насчитывалось около 9 миллионов, то события 1932-1933г. её фактически приостановили. В партийной среде распространялись мнения о необходимости серьёзного пересмотра. Высказывались, в частности, рекомендации о расширении личных подсобных хозяйств колхозников, о стимулировании единоличных хозяйств.

Но 2 июля 1934 г. в ЦК ВКП состоялось совещание по вопросам коллективизации, на котором выступил с речью Сталин. Он объявил о начале нового, завершающего этапа коллективизации. Предлагалось перейти в "наступление" на единоличника путём усиления налогового пресса, ограничения землепользования и т.п. В августе-сентябре 1934г. были повышены ставки сельхозналога с единоличников и, кроме того, введён для них единовременный налог, на 50% увеличены нормы обязательных поставок продукции государству по сравнению с колхозниками. Для частников оставалось только три выхода из этой ситуации: уйти в город, вступить в колхоз или стать наёмным рабочим в совхозе. На Втором съезде колхозников (по существу, колхозных активистов), проходившем в феврале 1935г., Сталин с гордостью заявил, что 98% всех обрабатываемых земель в стране уже являются социалистической собственностью.

В том же 1935г. государство изъяло у села более 45% всей сельскохозяйственной продукции, т.е. в три раза больше, чем в 1928 г. Производство зерна при этом снизилось, несмотря на рост посевных площадей, на 15% по сравнению с последними годами нэпа. Продукция животноводства едва составила 60% уровня 1928 г.

За пять лет государству удалось провести "блестящую" операцию по вымогательству сельхозпродукции, покупая её по смехотворно низким ценам, едва покрывавшим 20% себестоимости. Эта операция сопровождалась небывало широким применением принудительных мер, которые содействовали усилению бюрократического характера режима. Насилие по отношению к крестьянам позволяло оттачивать те методы репрессий, которые позже были применены к другим общественным группам. В ответ на принуждение крестьяне работали всё хуже, поскольку земля, по существу, им не принадлежала.

Государству пришлось внимательно следить за всеми процессами крестьянской деятельности, которые во все времена и во всех странах весьма успешно осуществлялись самими крестьянами: пахотой, севом, жатвой, обмолотом и т.д. Лишённые всех прав, самостоятельности и всякой инициативы, колхозы были обречены на застой. Исторический опыт свидетельствует, что по методам и результатам социалистических преобразований вряд ли можно было выбрать худший вариант. Вероятный путь деревни - добровольное создание самими крестьянами различных форм организации производства, свободного от государственного диктата, строящего свои отношения с государством на основе равноправных отношений, при поддержке государства с учётом рыночной конъюнктуры.

Командно-бюрократическая система управления колхозами дожила и до наших дней. Она фактически стала тормозом развития колхозного производства, реализации его возможностей. В ней надо искать и объяснение причин отставания сельского хозяйства от потребностей страны, а также бегства крестьян от земли и запустения деревень. Принципиально важное значение имеет признание равноправными формами хозяйствования, наряду с колхозами, совхозами и перерабатывающими государственными предприятиями, различных кооперативных организаций арендаторов и других граждан, отдельных крестьянских хозяйств и личных подсобных хозяйств. Свободные от бюрократического командования, прежде всего от вмешательства в производственную деятельность и в распоряжение продукцией, доходами и имуществом вообще, они смогут с наибольшей полнотой и эффективностью использовать все наличные силы и средства для подъёма сельского хозяйства и для возрождения деревни на новой основе. Необходимым условием формирования новой системы производственных отношений является свободная творческая деятельность масс, их инициатива в деле поиска новых форм регулирования хозяйства.