Специфика ленинизма как особого варианта марксистской теории и политики была и остается предметом спора. Ревизовал ли Ленин марксизм или, наоборот, наиболее удачно применил общие принципы марксизма в новой социально-политической ситуации? Политический смысл указанной контроверзы особо доказывать не надо.
Сталинская ортодоксия, все еще не сдающая своих позиций, защищает второй вариант ответа. Сталин говорил, что Ленин ничего не добавил и ничего не изъял из марксизма, а только безошибочно применял его принципы в специфических условиях России и в изменившейся международной ситуации. Согласно сталинской точке зрения, ленинизм не специфически русское явление, а универсальная стратегия и тактика коммунистического и.рабочего движения в эпоху империализма и пролетарских революций. Троцкий ^считал ленинизм специфически русским явлением и средством осуществления пролетарской революции в России. Другие марксисты доказывают, что Ленин во многих пунктах отошел от Маркса.
Подобно всем остальным идеологическим вопросам рассматривае мый вопрос неразрешим с научной точки зрения, критерием которой является истина и ложь. Однако такие вопросы неизбежно возникают в истории всех религиозных и политических движений. Поколения, приходящие после пророков или основоположников, стоят перед необходимостью решения теоретических и практических вопросов, окончательного ответа на которые исходный канон не дает. Поэтому они стараются так его истолковать, чтобы обосновать и оправдать собственные решения. В данном контексте возникает идеологическая проблема «верности» и «измены» унаследованной доктрине, не имеющая отношения к проблеме истины и лжи.
История марксизма как идеологии и политического движения в этом смысле мало чем отличается от истории других религиозно-политических движений, поскольку марксизм до сих пор не освободился от потребности сохранять «верность» своим источникам. По сути дела, данная «верность» просто скрывает различные компромиссы между унаследованной идеологией и потребностями практики. Новые линии раздела и новые политические формации, осеняющие себя знамением марксизма, обычно возникают под давлением различных исторических обстоятельств. Но каждая из них стремится найти основание в идеологической традиции, которая никогда не может быть признана абсолютно завершенной и единообразной.
В этом отношении имеется существенное различие между Бернштейном и Лениным. Первый был ревизионистом, так как открыто отбрасывал некоторые элементы марксизма, считал их устарелыми и, по крайней мере, никогда не пытался играть роль бдительного идеологического стража всего наследия Маркса. Второй стремился все свои действия представить как единственно возможное и абсолютно правильное применение марксизма в данных обстоятельствах места и времени. Первый признавал возможность различных толкований марксизма, второй ее отвергал. В то же время Ленин не был догматиком и доктринером, подчиняющим политический успех движения, которым он руководил, соблюдению верности словам Маркса. Ленина отличало выдающееся политическое чутье и способность подчинять все вопросы теории и тактики одной главной задаче - русской и мировой революции.
Ленин полагал, что все основные вопросы теории уже решены Марксом. И надо лишь умело извлекать из этих решений выводы, наиболее подходящие для данной ситуации. Самого себя он считал верным исполнителем Марксового завета и тех принципов политической стратегии и тактики, которые наиболее четко проявились в деятельности германской социал-демократии. Вплоть до первой мировой войны она была для него образцом, а Каутский - наиболее авторитетным марксистом. Ленин ссылался на него не только при обсуждении теоретических, но и практических вопросов, которые сам знал намного лучше (например, в вопросе бойкота второй Думы): «Где и когда претендовал я на создание какого бы то ни было особого направления в международной социал- демократии, не тождественного с направлением Бебеля и Каутского? Где и когда выступали на свет разногласия между мной, с одной стороны, Бебелем и Каутским, с другой,- разногласия, хоть сколько- нибудь приближающиеся по серьезности к разногласиям между Бебелем и Каутским, например, по аграрному вопросу в Бреславле?»
Вопрос о ревизионизме Ленина не может быть решен путем простого сопоставления его текстов с текстами Маркса и Энгельса или посредством поиска ответа на неразрешимый вопрос: «Что бы Маркс или Энгельс сделали или сказали в тех ситуациях, в которых действовал Ленин?». Теория Маркса оставляла возможность различных толкований. И потому могла быть использована и утилизована самым различным способом без ясного и открытого нарушения ее оснований. В то же время проблема преемственности между марксизмом Маркса и «марксизмом» Ленина не лишена научного значения. Если отбросить понятия верности и измены, в которых до сих пор эту проблему обсуждали государственные идеологи, то она сводится к выявлению общих тенденций ленинской утилизации и дополнений к Марксовому наследству.
Все вопросы теории для Ленина имели только инструментальный смысл по отношению к революции - главной задаче. То же самое можно сказать о всех человеческих делах, идеях, социальных институтах и ценностях - их значение исчерпывается классовой функцией. Безусловно, в текстах Маркса можно найти оправдание такой точки зрения, поскольку он неоднократно подчеркивал преходящий и классовый смысл всех форм общественной жизни в классовом обществе. Но анализ конкретных проблем у Маркса был более сложен и дифференцирован и не может быть сведен к редукционистским формулам исторического материализма. Еще более абсурдным было бы утверждение, что смысл всего творчества Маркса и Энгельса исчерпывается вопросом: хорошо это или плохо для революции.-* Классики обладали значительно более широким интеллектуальным горизонтом, нежели их русский ученик. Они глубоко понимали преемственность человеческой культуры. Не считали, что ценность науки, искусства, морали, социальных институтов есть только средство выражения классовых интересов. Однако общие формулы исторического материализма вполне подходили для того способа использования, каким вдохновлялся Ленин. Для него искусство, литература, право, мораль, социальные институты, демократические ценности, религиозные и философские идеи не имеют никакого самостоятельного значения, а являются только средствами политической борьбы. И в этом пункте его нельзя упрекнуть в отступлении от марксизма Маркса. Просто как и всякий не в меру рьяный последователь он применял принципы исторического материализма более жестко и однозначно, чем это делал Маркс.
Если, например, право рассматривать только как орудие классового угнетения, то вслед за Лениным можно предположить, что нет существенного различия между правовым правлением и абсолютной диктатурой. Если политические свободы толковать лишь как способ защиты буржуазией своих классовых интересов, то можно согласиться и с ленинским выводом: большевистская партия не обязана заботиться о защите этих свобод после того, как она взяла власть в свои руки. Если духовное творчество - научное, художественное или философское - есть только средство классовой борьбы, то нет качественного различия между сочинением философского трактата и применением маузера, винтовки или штыка. Это только различные формы одного и того же оружия, которое применяется в ^зависимости от обстоятельств по отношению к врагам и соратникам.
Речь идет об элементах ленинизма, смысл которых стал ясен всем после прихода большевиков к власти. И они содержались в работах Ленина с самого начала его деятельности. По этой причине он, как правило, оказывался в более выигрышном положении при дискуссии с другими марксистами. Упрощал принципы теории Маркса, которые признавались всеми марксистами. И если те, например, упрекали его в отступлении от Маркса (подчеркивая, что для Маркса диктатура, в отличие от Ленина, никогда не означала деспотической власти, не связанной никакими законами), то они обнажали не только ленинский ревизионизм, но и незавершенность и двусмысленность марксизма.
Однако в важнейших пунктах ленинский вклад в марксизм порождал и порождает сомнения в правоверности последователя. Ленин создал собственную концепцию партии. Нерешенность национального вопроса использовал как мощный источник энергии, который должна применить партия для достижения своих целей. И выдвинул лозунг союза пролетариата с крестьянством в буржуазной революции. Эти идеи встретили резкую критику не только реформистов, но и Р. Люксембург - главного столпа марксистской ортодоксии. В то же время ленинская доктрина оказалась чрезвычайно успешной на практике и привела большевиков к победе в революции, гражданской и всей последующей войне со своим народом.
Еще по теме § 1. Был ли Ленин ревизионистом?:
- 1. Столыпинская реакция. Разложение в оппозиционных слоях интеллигенции. Упадочничество. Переход части партийной интеллигенции в лагерь врагов марксизма и попытки ревизии теории марксизма. Отповедь Ленина ревизионистам в его книге "Материализм и эмпириокритицизм" и защита теоретических основ марксистской партии.
Отцом коммунистической идеологии считается немецкий философ карл Маркс, который разработал собственную модель строительства общества, основанную на принципе равности классов и истребление буржуазии, как эксплуататорского слоя.
Учения Маркса как основа коммунизма
Почвой для рождения марксистской идеологии стал промышленный переворот в Европе, в результате которого остро стал вопрос о правах и свободах рабочего класса. Идеи социализма существовали задолго до Маркса, однако он считал, что существующие социалистические принципы являются ни чем иным как искусственно созданным буржуазией средством манипуляции пролетариата.
Собственную теорию о социальном устройстве общества, Маркс и его последователи считали научно обоснованной, и как подтверждения этому переименовали ее в коммунизм. Коммунистическая идеология фактически тождественна социализму, ее догматикой служит отрицания частной собственности и экономическое равенство всех людей.
Учения Карла Маркса стали главным двигателем социалистических революций, организаторы которых преследовали утопические идеи создать классово равное общество.
Согласно учению марксизма, идеальный, высший человек это личность, которая нашла в себе силы отказаться от материальных благ, руководствуясь в жизни высшими идеалами социальной справедливости, а все свое существование и труд посвящать исключительно общественному благу.
Во многом идеи К. Маркса об идеальном коммунисте напоминают воззрения его современника Фридриха Ницше о сверхчеловеке. Последователи обеих философов максимально старались воплотить мечты своих идейных вдохновителей в начале 20 века.
Ревизионизм и социал демократия
Понятие ревизионизма вошло в философские учения, как следствие критики теории К. Маркса. Первые ревизионисты, среди которых был знаменитый политик Э. Бернштейн, считали, что учения Маркса являются радикальными и не несут в себе никаких демократических принципов.
Вместо того чтобы уничтожить класс буржуазии как явление, ревизионисты отстаивали позицию сотрудничества с зажиточными слоями, что положительно сказывалось бы на развитии и укреплении пролетариата. Ярким примером возвращения к ревизионистской теории является политика Н. Хрущева, который всячески пытался придать коммунизму более демократичной окраски.
В начале 20 века на основе марксистских учений возникает социал демократическое политическое течение, которое представляет собой два направления: революционно радикальное (В.Ленин, Р. Люксембург) и реформаторское (Э. Бернштейн, К. Каутский).
Именно реформаторское течение стало основой для становления классической европейской социал-демократии, которая ориентировалась на улучшения жизни рабочего класса, но остро отрицала революционные методы в достижениях своих целей.
Основной задачей этих социал демократов было создание равного классового общества при помощи налогообложения зажиточных слоев, но отнюдь не уничтожения последних.
В отличие от революционно-радикальных сил , которые захватили власть в России еще в 1917 году, социал демократы заняли руководящие позиции значительно позже - в разгар Великой депрессии. Благодаря своей либеральной степенной политике, представители реформаторского социализма смогли не только завоевать авторитет на политической арене, но и надолго закрепится на ней.
