Поместное войско. Бойцы русской поместной конницы

Начало десятых годов застало нашу армию в тяжёлом состоянии: имелись кадровые военные, ополченцы, достойные разработки в военной технике и даже экспорт вооружений. Но оборону пришлось восстанавливать из глубокой разрухи, вызванной недавней смутой. Несмотря на недостаток денег, армию взялись восстанавливать спешно, - быстрее, чем что-либо другое в государстве. Упавшую квалификацию личного состава лечили резкой модернизацией отдельных частей с переходом на передовые стандарты.

Всё это было четыре века назад - в начале XVII века.

В начале XVII столетия русская армия была представлена тремя основными частями: дворянское ополчение, стрельцы и артиллерия (наряд). Они были разными по способу формирования, социальному составу и качеству.

Дворянское ополчение или поместное войско - конница, состоящая из «служилых людей по отечеству», т.е. детей боярских и дворян (далее по отношению ко всем ним будем использовать для краткости понятие «дворяне») и их боевых холопов («боярских людей»).

Внутри дворянства выделялись «московские чины» (стольники, стряпчие, московские дворяне и жильцы) и городовое (провинциальное) дворянство. Из дворян одной местности формировались сотни, командирами которых назначался кто-то из «московских чинов». В сотне могло быть больше или меньше 100 человек. По такому же территориальному принципу формировались холопские сотни, получавшие командиров из дворян. В мирное время сотни могли объединяться в более крупные единицы. Те из дворян, кто не мог выйти на службу конно, несли её в гарнизонах (городовая служба), в стрельцах или в пехоте.

Дворянская служба была пожизненной и наследственной. Инвалидность далеко не всегда была основанием для исключения из неё. В службу вступали в возрасте 18 лет. Ввод в службу назывался «верстанием» и сопровождался назначением жалованья. «Новики» получали чин своего отца, что очень затрудняло карьеру провинциальных дворян.

Периодически делались смотры ополчения, но никаких совместных учений или слаживания сотен в мирное время не было. Не было и учебных стрельб. Одна половина ополчения полгода несла полевую или сторожевую службу, другая - городовую (гарнизонную), после чего происходила их ротация. Формально отпуска были предусмотрены лишь по ранению или болезни. Основная часть полевых сотен была сосредоточена в южных уездах для отражения возможного вторжения крымцев.

За свою службу дворяне получали земельное (в виде поместья) и денежное жалованье. Со времени Бориса Годунова минимальный размер поместья определялся в 100 четей (четь равна примерно 0.5 десятины пашенной земли), а денежного жалованья - в 5 руб. в год. У московских чинов жалованье было значительно выше, чем у городовых дворян. Деньгами платили только за полевую и сторожевую службы, городовая не оплачивалась. Конь, оружие и питание свое, холопа (холопов) и лошадей - за свой счет. Минимальная стоимость боевого коня - 15 рублей, огнестрельного оружия - 10 рублей.

К концу XVI века произошло исчерпание поместного фонда. «Новики» стали получать поместья значительно меньше нормы, появились случаи, когда приходилось ждать верстания поместьем в течение нескольких лет. Это резко негативно отразилось на вооружении ополченцев. В начале XVII века каждый ополченец обязан был иметь: пищаль или карабин, пистолет и саблю или саадак, пистолет и саблю, но это не выполнялось. Но практически большинство из них не могли выполнить предъявляемые требования.

Вот пример того, чем были вооружены на смотру городовые дворяне (правда, он относится к более позднему времени): в полку воеводы Львова в 1645 году из 665 помещиков 425 имели пистолеты (преимущественно один), 44 - карабин, только 16 - карабин и пистолет, 79 - саадак (лук со стрелами), 87 - саблю, 1 - рогатину, 6 - без оружия. Трудно представить, чем в таком случае были вооружены их холопы.

Численность дворянского ополчения составляла вместе с их холопами около 50 тысяч человек. Дворян и холопов в нём было примерно поровну. Формированием ополчения занимался Разрядный приказ, наделением землей - Поместный. Т.о. у ополчения была двойная соподчиненность.

Стрельцы представляли собой постоянное войско, находившееся на жаловании. Они объединялись в приказы, состоящие из 5 сотен воинов, руководимые «головами». 4 приказа были конными и расположенными в Москве, один из них, «Стремянной» занимался охраной государя (стоял у его стремени). Остальные приказы были пехотными. Более крупных, чем приказы, объединений стрельцов не было.

Стрельцы числились «служилыми людьми по прибору» и изначально набирались из различных категорий тяглового населения страны, но постепенно стрелецкая служба становилась наследственной. Командный состав (головы, сотники и пятидесятники или «начальные люди») формировался из дворян, для которых служба в стрельцах заменяла службу в ополчении и также наследовалась.

Стрельцы носили униформу, у командиров были знаки различия. Оружие (пищаль, бердыш, сабля и пистолет командирам) было унифицировано и выдавалось из казны. Боеприпасы также шли за счёт казны, кони и корм для них в конных приказах. Кони давались и командному составу в пехоте. Приказы производили тренировки в маневрировании и раз-два в неделю учебные стрельбы. В бою стрельцы выдерживали строй и могли стрелять линиями. Стрельцы несли полевую и городовую службы. Изначально на них возлагались некоторые полицейские функции (охрана порядка, патрулирование).

Стрельцы получали денежное, хлебное и солевое жалованье. Деньгами давали от 3 рублей в год. Жалованье московских стрельцов было выше, чем городовых. Жили стрельцы семьями в специальных слободах. При вступлении в службу стрельцу выделялось в такой слободе дворовое место и 2-3 рубля на постройку избы. Это место и изба переходили по наследству независимо от того, вступали ли наследники в службу или нет. Их можно было продать. В целом условия стрелецкой службы были для того времени вполне сносными.

Общее количество стрельцов - до 25 тысяч человек. Все они находились в ведении Стрелецкого приказа. На их содержание собиралась специальная подать - «стрелецкая», но ее не всегда хватало.

Артиллерия («наряд») Русского царства вызывала уважение иностранцев. «Полагают, что ни один из христианских государей не имеет такого хорошего запаса военных снарядов, как русский царь, чему отчасти может служить подтверждением Оружейная палата в Москве, где стоят в огромном количестве всякого рода пушки...», - писал Джильс Флетчер («О государстве Русском»). Имелась осадная, крепостная и полевая артиллерия. Вся она обслуживалась пушкарями и затинщиками, условия службы которых были сходны со стрелецкими.

Общее количество стволов превышало 2 тысячи. В поход могли вывести 300 - 350 орудий разного калибра. Стреляли ядрами, среди которых всё больше становилось чугунных. Все орудия были литые и обладали лафетами. Производством пушек занимались несколько пушечных дворов (два из них - в Москве), они полностью обеспечивали нужды армии и даже могли работать на экспорт (поставка стволов в Персию).

На государевой службе, кроме того находилось до 7 тысяч казаков, получавших денежное и хлебное жалованье. Подчинялись они своим атаманам и использовались на полевой и гарнизонной службах.

В целом в начале XVII века армия мирного времени насчитывала, включая не перечисленных выше чинов мелкого служебного люда «по прибору», до 100 тысяч человек. Её слабым местом была дворянская конница. Стрелецкая пехота была неплоха, а артиллерия хороша. Она могла успешно действовать против степняков и литовцев, но уступала в полевом бою полякам и шведам.

В случае войны армия дополнялась «даточными» и «посошными» людьми, но они использовались, в основном, на вспомогательных операциях. К боевым операциям привлекались татарская иррегулярная конница и «вольные» казаки.

В поход армия выходила в составе сторожевого, передового и большого полков и полков правой и левой руки. По-видимому, наибольшая численность полевой армии могла достигать 70-75 тысяч человек (без «посохи»).

Состояние армии после Смуты

За время «Великого глада», гражданской войны и интервенции население нашей страны уменьшилось примерно на 20%. Вероятно, что такую же убыль, если не больше, понесли и «чины», составлявшие армию. Со Швецией ценой территориальных уступок был заключен «вечный мир» (1617), а с Речью Посполитой - лишь перемирие на 14 с половиной лет (1618). Владислав Ваза не снимал своих претензий на московский трон. Опасность возобновления войны была велика. Кроме того, по стране продолжали бродить банды «разбоев». По этим причинам требовалось срочно восстановить численность вооруженных сил.

Это приходилось делать в условиях экономической разрухи и при пустой казне, поэтому власть стремилась заменить части «чинов», преимущественно провинциальных, городовых, хлебное жалованье на выдачу земельных наделов. Так произошло с городовыми стрельцами, пушкарями и казаками. Им были выданы наделы от 4 до 10 четей в зависимости от наличия свободной земли в уездах. Всем им, включая московских, было разрешено в свободное от службы время заниматься промышленно-торговой деятельностью при льготном налогообложении. В дворянство было поверстано несколько сот казаков, холопов и тяглецов, принимавших участие в 1-м и 2-м ополчениях.

Первые 14 лет после окончания Смуты «Московское государство полнилось и приходило в достоинство». К 1631 году была восстановлена численность армии мирного времени (численность же всего населения страны - лишь к 1650 г.). В этом году на службе числилось 24 900 дворян и около 26 000 стрельцов (Милюков П.Н. «Государственное хозяйство России в первой четверти 18 столетия и реформы »).

Обратим внимание на то, что число стрельцов превысило довоенное («досмутное»). Это объясняется тем, что в годы Смуты эти «служилые люди по прибору» показали большую стойкость по сравнению с дворянством. Именно они обороняли Новгород-Северской и Смоленск; они хранили верность той власти, которая находится в Москве, тогда как дворянство рассыпалось между всеми претендентами. Кроме того, на стрельцов стали всё больше возлагать функции полицейских сил: они занимались борьбой с «разбоями» и силовым сопровождением при сборе налогов.

Но качество армии образца 1631 года было ниже, чем армии 1600 года. Если дворянское ополчение осталось на том же уровне, то боеспособность стрельцов понизилась: по необходимости кормить свои семьи они больше времени стали уделять занятиям промыслами и торговлей.

Это падение боеспособности старались компенсировать приёмом на службу иноземцев-наемников, количество которых достигло 3 тысяч. Из них были сформированы солдатские и рейтарские роты. Занимался ими Иноземский приказ. Стоили они казне очень дорого, и 3 тысячи бойцов в 90-тысячной армии погоды не делали.

Тогда решили, используя иноземцев как командный состав, сформировать из русских «полки иноземного (нового) строя», т.е. конные и пехотные полки и обучить их действовать по стандартам европейского воинского искусства. Это требовалось сделать до окончания перемирия с Речью Посполитой (1632 г.), т.к. русское правительство собиралось начать с ней войну за возвращение потерянных территорий и отказ Владислава Ваза от претензий на московский трон.

Первые полки нового (иноземного) строя

Их созданием власть пыталась решить и еще одну задачу: найти место для беспоместных и малопоместных дворян, которые не могли нести полноценную службу в ополчении по причине бедности. Количество таковых все возрастало, и правительство осознавало опасность наличия нескольких тысяч людей, лишённых средств к существованию (их не отпускали ни в посадские, ни в крестьяне, ни в дворовые) и обладающих оружием.

В 1630 году последовал указ о наборе беспоместных дворян на добровольной основе в Москву для «ратного изучения» у иноземцев. Собирались набрать два солдатских полка по 1000 рядовых каждый. Условия были приемлемы: деньгами 5 руб. в год и 3 коп. в день на «корм» (цены по Москве: 10 яиц - 1 коп., курица - 2 коп., поросенок - 3-4 коп., пара пирогов - 0.5 коп., фунт черной икры - 3-5 коп.). Казна предоставляла пищаль или мушкет, порох и свинец.

Но солдаты - пехота, и служба в ней дворян не привлекла. Тогда разрешили набирать татар, казаков и посадских. В результате быстро сформировали два солдатских полка в 1600 рядовых и 176 начальных людей каждый. Рота состояла из 200 рядовых (120 пищальников/мушкетеров и 80 копейщиков) и 22 начальников, которые все от барабанщика до полковника были иноземцами. В каждой роте было по два толмача (переводчика). В 1632 г. количество полков увеличили до шести.

В середине 1632 г. начали комплектовать рейтарский полк в составе 2000 воинов. Оплата: 3 рубля в год человеку и 2 рубля в месяц на корм лошади. В полку было 14 рот во главе с ротмистрами. Кроме того, сформировали отдельные «швадроны» (батальоны) рейтар. Служба была конной, дворянскому достоинству урона она не наносила, и дворяне на неё пошли охотно.

В ходе войны набрали и драгунский полк из, преимущественно, даточных людей. В нем было 1600 человек (12 рот по 120 рядовых) и батарея из 12 малых пушек.

Роль иноземцев и судьба первых полков нового строя

В ходе Смоленской войны (1632 - 1634) выяснилось, что надежды, возлагавшиеся на иноземцев властью, были чрезмерны.

Во-первых, оказалось, что многие из них воинского дела просто не знают. Во-вторых, далеко не все из них в бою проявили стойкость - наоборот, порой они генерировали панику. В-третьих, почти все они не знали и не желали изучать русский язык и общались с русскими только через переводчика. Из-за разного этнического происхождения и между ними самими был языковой барьер, часть иноземцев плохо знала немецкий язык - «лингва франка» наёмников.

Если использование иноземцев для обучения русских новому строю себя оправдало, то доверие только им командования в полках оказалось ошибочным.

По окончании войны часть иноземцев просто выслали из России, с другими прервали контракты, но службу оплатили, остальных оставили в службе. Последним предложили, кроме денежного жалованья, и поместья, справедливо полагая, что это укрепит их связь со страной. Большая часть из них стала впоследствии родоначальниками русских родов иноземного происхождения (например, Лесли и Лермонтовы) и приняла православие.

Наёмников продолжили набирать, но только офицеров и унтер-офицеров с предъявлением патентов и рекомендаций и демонстрацией своих умений в обращении с оружием и исполнении строевых приёмов.

В конце 1634 - начале 1635 годов все полки нового строя были распущены, хотя опыт их использования был признан положительным. Основные причины роспуска две: «пустошь в казне» и недоукомплектованность командным составом.

В первом опыте формирования этих полков проявились характерные черты в их социальном составе: рейтары - это дворяне, солдаты - вольнонаёмные из числа свободных тяглецов, драгуны - даточные люди, т.е. рекруты, включая набранных из крепостных. Временно рейтары будут по необходимости в военное время пополняться тяглецами и казаками, но в мирное время их социальный состав будет сводиться к единообразию. Русские начальные люди полках нового строя будут только из дворян.

Восстановление полков нового строя произойдёт в 1640-х годах. Тогда же будет положено начало русской регулярной армии. Но об этом в следующей части.

Во второй половине 17 столетия Россия переживала экономический подъём. Это стало предпосылкой для создания мощной армии и флота. Но к началу войны со Швецией у России не было единой воинской системы. Армия состояла из родов войск, созданных в различные эпохи: поместная дворянская конница (наследница феодальных дружин), стрелецкое войско (созданное при Иване Грозном), полки «иноземного строя» - солдатские, рейтарские, драгунские (создавали в 17 столетии). Плюс различные иррегулярные части, включая казаков. В военное время на службу также привлекали ратников, ратных людей. Их набирали из тяглового населения (податного, нёсшего комплекс повинностей - тягла). Они помогали пушкарям, несли службу в обозе, участвовали в создании укреплений, лагерей и пр. Флот был только в Азовском море.

Поместную конницу созывали только с началом войны. С окончание войны люди возвращались по домам. Вооружение было самым разнообразным, получше были вооружены богатые бояре, дворяне, их челядь. В таких отрядах было плохо с организацией, управлением, дисциплиной, снабжением. Слуги дворян, бояр вообще могли быть необучены военному делу. Понятно, что дворянская конница могла эффективно воевать с ордами кочевников на юго-восточных рубежах России, но противостоять регулярным армиям Европы она уже не могла. К тому же, у части бояр и дворян было плохо с мотивацией, они хотели побыстрее вернуться домой, к своему хозяйству. Некоторые вообще не являлись к месту службы, или «опаздывали». Боевое значение многотысячного дворянского войска резко снизило и увеличение роли огнестрельного , возрастание его эффективность и скорострельности. Конница не могла выдержать массированного орудийного и оружейного огня. Пехота стала важнее рыцарской, дворянской конницы. Важность пехоты и падение значения дворянской конницы было заметно в России уже в 17 столетии (на Западе ещё раньше).

К 1680 году поместная конница сотенной службы вместе с холопами составляла всего лишь примерно 17,5 % всех русских вооружённых сил (около 16 тыс. человек). Пётр ликвидировал поместное войско уже в процессе войны со Швецией. Хотя на начальном этапе Великой Северной войны дворянская конница, под руководством Б. П. Шереметева нанесла ряд поражений шведским силам. Хотя известно, что несколько полков воевали и после битвы под Нарвой. Большая часть бояр и дворян, из поместной конницы была переведена в драгунские и гвардейские полки, многие из них составили офицерство регулярной армии.

Стрельцы были более современным войском. Они несли постоянную службу, проходили некоторое обучение. В мирное время стрельцы несли городовую службу – охраняли царский двор, царя при его поездках, были заняты караульной службой в Москве и ряде других городов, становились посыльными. В свободное от войны, службы время они занимались ремеслом, торговлей, землепашеством, огородничеством, т. к. царское жалованье не могло полностью обеспечить потребности служилых и их семей. Стрелецкое войско имело организацию – им управлял Стрелецкий приказ. Он ведал назначением на службу, выплатой жалованья, руководил военным обучением. В течение всего 17 столетия в стрелецкие полки внедряли навыки регулярного боя.

Боеспособность стрельцов высоко оценивалась современниками, которые считали, что главная сила в русской армии – это пехота. Стрелецкие полки широко применялись в различных войнах, участвуя, как в обороне крепостей, так и в дальних походах (например, Чигиринских походах 1677-1678 годов). Но постепенно их роль стала падать, они были сильно привязаны к своей повседневной деятельности, жизни посадов (большинство было близко по статусу к низам посадского населения). В итоге в ряде восстаний 17 столетия проявилась их «шатость»- политическая неблагонадёжность, стрельцы были готовы поддержать тех, кто больше предложит. В восстаниях 1682 и 1698 годов стрельцы стали основной движущей силой. В результате крепнущая царская власть задумалась о ликвидации этого социального слоя. Царевна Софья Алексеевна после стрелецкого бунта 1682 года («Хованщины») повелела расформировать 11 из 19 московских стрелецких полков. Несколько тысяч человек были расселены по разным городам. Пётр I после подавления восстания 1698 года завершил этот процесс. Надо отметить, что значительная часть кадров стрелецкого войска влилась в формирующуюся регулярную армию. А городовые стрельцы пережили и эпоху Петра.

Русская артиллерия , «пушечный наряд», формировалась подобно стрелецким полкам. Пушкари за службу получали денежное и хлебное жалованье, или земельный надел. Служба была наследственной. В мирное время несли службу в гарнизонах городов и крепостей. В свободное от службы время пушкари могли заниматься торговлей и ремеслом. Вся русская артиллерия в 17 столетии делилась на осадные и крепостные орудия («городовой наряд»), лёгкую и тяжёлую полевую артиллерию («полковой наряд»). Управлял пушкарями – Пушкарский приказ (орган военного управления, созданный при Иване Грозном). Приказ ведал набором людей на службу, их жалованьем, повышением или понижением по службе, посылкой на войну и т. д. В 1701 году Пушкарский приказ был преобразован в артиллерийский, а в 1709 году - в артиллерийскую канцелярию.

Практическим пособием пушкарей был «Устав ратных, пушечных и других дел, касающихся до воинской науки» Анисима Михайлова Радышевского (от 1621 года). Надо сказать, что русские артиллерийские мастера в тот период практически решили проблему создания нарезных и казнозарядных орудий, намного опередив уровень развития техники того времени. В конце 17 столетия наметилась тенденция заменить старые орудия более совершенными и провести унификацию по типам и калибрам. К началу войны русская артиллерия (весьма многочисленная) обладала такими же недостатками, как и артиллерия западных стран – масса различных типов, калибров, орудия были тяжёлыми, малоподвижными, отличались низкой скорострельностью и дальнобойностью. В войсках было много орудий старых конструкций.

Полки «иноземного строя». В 1681 году в России было 33 солдатских (61 тыс. человек) и 25 драгунских и рейтарских (29 тыс. человек) полков. В конце XVII столетия они составляли свыше половины всех вооружённых сил страны и в начале XVIII века были использованы для формирования регулярной русской армии. Соединения «иноземного строя» начали формировать ещё в Смутное время Михаил Скопин-Шуйский. Вторую организацию полков «иноземного строя» совершили в начале 1630-х годов, готовясь к войне за Смоленск. В конце 1630-х годов их использовали для охраны южных границ, во время русско-польской войны 1654-1667 полки нового строя стали основной частью вооруженных сил России. Полки создавали из «охочих» вольных людей (добровольцев), казаков, иностранцев, «стрелецких детей» и других социальных групп. Позже и из даточных людей по образцу (организации, обучению) западноевропейских армий. Люди служили пожизненно. Солдата брали со 100 дворов, а впоследствии - с 20-25 дворов. Ежегодно и ежемесячно им давалось денежное и хлебное жалование или земельный надел. Рейтарские полки комплектовались не только из даточных людей, но и из мелкопоместных, беспоместных дворян и детей боярских. За свою службу они также получали денежное жалование, а некоторые и поместья. Солдатские полки были пехотными, рейтарские и драгунские конными. Драгуны были вооружены мушкетами, шпагами, бердышами и короткими пиками и могли биться в пешем строю. Рейтары делали ставку на пистолеты (их было несколько), отличие от драгунов, рейтары, как правило, не спешивались, а стреляли прямо с коня, холодное оружие было вспомогательным. В ходе русско-польских войн в составе из состава рейтар выделились конные копейщики - гусары.

Надо сказать, что в отличие от полков западных армий того периода, которые набирали из наёмников разных национальностей, русские полки были мононациональными по составу, поэтому более морально устойчивы. Полки «иноземного строя» стали прообразом и ядром будущей русской регулярной армии. В них было государственное снабжение оружием, боеприпасами, продовольствием, более или менее регулярное строевое и тактическое обучение, более стройная иерархия офицерских чинов, деление части на роты и эскадроны, были созданы первые официальные руководства для обучения ратному делу.

Слабые места: после окончания военных действий значительная часть служащих распускалась по домам, под знаменем полка оставалась только часть офицеров, солдат, драгун, рейтар. Поэтому, военное обучение нельзя было сделать систематичным. К тому же промышленность страны не могла обеспечить полки однотипным вооружением, снаряжением и обмундированием.

Военная промышленность. Появление в России мануфактур способствовало развитию военной промышленности. К концу 17 столетия в России было 17 предприятий, которые производили ручное огнестрельное оружие и артиллерийские орудия. К примеру, на тульско-каширских заводах производилось 15-20 тыс. мушкетов за 300 рабочих дней. Русские оружейные мастера вели настойчивые поиски по модернизации отечественного ручного огнестрельного оружия. Были созданы новые образцы оружия – «винтованные пищали», усовершенствована конструкция ружейных замков – они под названием «замки русского дела» получили широкое распространение. Но из-за слабости промышленности приходилось осуществлять довольно значительные закупки оружия за границей.

Реформа князя В. В. Голицына. В конце 17 столетия фаворит царевны Софьи князь Василий Голицын предпринял попытку реформировать русские вооружённые силы. Стрелецкие приказы были преобразованы в полки, в дворянской коннице ввели вместо сотен роты. В 1680-1681 годах всю европейскую часть России поделили на 9 военных округов («разрядов»): Московский, Северский (Севский), Владимирский, Новгородский, Казанский, Смоленский, Рязанский, Белгородский и Тамбовский разряды (Тульский или Украинный был упразднён, Сибирские разряды преобразования не затронули). К округам были приписаны все ратные люди государства. В 1682 году было отменено местничество, т. е. порядок распределения служебных мест с учётом происхождения и служебного положения предков.

Таким образом, ко времени прихода к власти Петра русские вооружённые силы уже значительно продвинулись на пути превращения в регулярную армию. Этот процесс надо было только завершить, оформить, закрепить, что и сделал и Пётр I. Только достижения предыдущей эпохи в области военного строительства, развития экономики, позволили царю-реформатору в кратчайшие сроки (очень маленький исторический срок) создать регулярную армию, флот, развить военную промышленность.

Реформы Петра до начала Северной войны

Потешные войска. Ещё при царе Алексее Михайловиче из нескольких десятков детей для царевича организовали «Петров полк». Постепенно игра превратилась в настоящее военно-практическое обучение, в «потешные» стали записывать и взрослых людей. В 1684 году в подмосковном селе Преображенском был построен потешный городок «Пресбург», где отрабатывали элементы штурма крепости. В 1691 году потешные войска получили правильную организацию и их разделили на два полка - Преображенский и Семёновский, они были обмундированы по западно-европейскому образцу. На основе этого опыта Петром была разработана программа военно-профессиональной ориентации юношей. Она включала в себя такие элементы: развитие любви к государю и Отечеству; выработка дисциплины близкой к военной; чувства чести и духа товарищества; ознакомление молодёжи с оружием и навыками пользования ею; развитие физической силы и ловкости мальчиков 9-12 лет путём игр на природе и гимнастических упражнений, военных игр; развитие в детях смелости и инициативы посредством специальных игр (с определённой долей опасности, требующих мужества и ума); познание Отечества и исторических задач государства путём ознакомления детей с наиболее яркими и наиболее мрачными страницами нашего прошлого, с изучением сил и стремлений наших врагов.

Семёновский и Преображенский полки, вместе с выборными (лучшими) солдатскими полками Ф. Лефорта и П. Гордона составили костяк новой армии. В этих частях осуществлялось регулярное военное обучение, за ними присматривал сам царь. Вместе с Петром азы военного дела осваивали его ближайшие сподвижники – А. Головин, М. Голицын, А. Вейде, Ф. Апраксин, А. Репнин, Я. Брюс, А. Меньшиков и т. д. Семёновский и Преображенский полки стали кузницей офицерских кадров для других воинских соединений.

Пётр положил начало правильной традиции офицерства – служить с нижних чинов. Он начал с барабанщика, 1691 году получил чин сержанта, в 1693 году – бомбардира Преображенского полка. Это позволило ему выработать в себе качества необходимые полководцу. Пётр знакомился с военной литературой того времени, изучал науки связанные с военным и морским делом – геометрию, фортификацию, астрономию, кораблестроение, артиллерийское дело и пр.

Начали проводить масштабные военные маневры, так в Кожуховском походе сентября-октября 1694 года приняло участие до 40 тыс. человек, их поделили на две армии. Во время учений отрабатывали приёмы осады и штурма крепости, переправы через водную преграду, проверялась полевая выучка войск. В истории военного искусства России это было новым явлением. Обучение проводилось под руководством иностранных офицеров. Начали вводить элементы линейной тактики.

Азовские походы 1695-1696 годов продемонстрировали преимущества новых полков над силами поместного и стрелецкого войск. Стрельцов, которые участвовали в кампании, оставили на юге, возложив на них гарнизонную службу. Численность выборных солдатских полков значительно увеличили. Кроме того, Пётр решил использовать опыт стран Западной Европы для реорганизации армии, в начале 1697 года за границу отправили для подготовки офицерских кадров 150 человек. Для изучения опыта организации, устройства лучших западных армий был отправлен майор А. Вейде. Он изучил опыт французской, голландской, австрийской, саксонской армий и в 1698 году предоставил подробный аналитический отсчёт. Основной вывод его доклада: основа победы – это «прилежное обучение». Переработанный доклад Вейде стал источником для создания уставов, инструкций, наставлений русской регулярной армии.

Для регулярной армии нужны были кадры и много вооружения, обмундирования. Различного рода амуниции. Уже в 1698 году в Россию прибыло около 700 иностранцев. Великое посольство закупило за границей 10 тыс. мушкетов и другого оружия. К августу 1698 года основные подготовительные мероприятия по реформе армии были завершены.

Реформа 1699-1700 годов

Стрелецкое восстание 1698 года только ускорило процесс реформы. Стрелецкие полки были распущены и в 1699 году начали набирать людей в «прямое регулярное войско».

Пётр и его соратники разработали первые уставные документы. Они были довольно просты, всё лишнее было отброшено, брали только те положения, которые были необходимы для боевой подготовки солдат. Документы отличались ясностью и простотой изложения. В 1699 году были составлены «Воинские артикулы» А. Головина, в 1700 году напечатано «Краткое обыкновенное учение» Петра. В 1700 году изданы уставы регламентирующие внутреннюю жизнь войск» «Статьи воинские как надлежит солдату в житии себя держать и в строю и во учении как обходиться» и «Ротные пехотные чины».

Активизировалась подготовка отечественных офицерских кадров. В начале мая 1699 года Пётр провёл смотр московских стольников, а затем и других дворян. Началось их регулярное обучение. Нерадивых наказывали очень жёстко, вплоть до ссылок, с конфискацией вотчин и поместий. Царь лично проверял годность дворян к строевой службе. После курса «молодого бойца» дворян распределили по дивизиям («по генеральствам»), которыми командовали Репнин, Вейде, Головин. В июле прошёл смотр, распределение следующей группы дворян.

Систему подготовки кадров развернули и самих войсках. В Преображенском полку открыли в 1698 году первую в России артиллерийскую школу. В Семёновском полку создали учебную команду сержантов. В распоряжение Головина прислали 300 иностранцев, но они не оправдали надежд. По словам Головина большинство были «гуляками», а другие просто невеждами, не знающими с какого конца брать мушкет. От половины пришлось отказаться сразу, в итоге от идеи наёмничества отказались вообще.

Подготовив минимальный офицерский корпус, Пётр начал набор солдат. В этом деле был использован опыт создания полков «иноземного строя». Сначала брали вольных людей – указ от ноября 1699 года. Добровольцам обещали 11 рублей годового жалованья и «хлебные и кормовые запасы». В этом же месяце последовал указ о выделении даточных людей. Миссию по отбору даточных людей была возложена специальную комиссию, которую возглавил генерал-адмирал Фёдор Головин. К 1 мая 1700 года она набрала 10,3 тыс. человек. Ещё 10,7 тыс. человек набрала комиссия Репнина (набирала даточных и вольных на Поволжье), 8-9 тыс. вольных людей (добровольцев) было набрано в съезжей солдатской избе под руководством генерала Автонома Головина. Кроме того, сильно расширили штаты 4 первых полков.

Через несколько месяцев сформировали 3 первые дивизии, в каждой было по 9 полков. Их возглавили генералы Автоном Головин, Адам Вейде и Аникита Репнин. Каждый пехотный полк имел по штату: подполковника, майора, 9 капитанов, капитан-поручика, 11 поручиков, 12 прапорщиков, полкового обозного и полкового писарей, 36 сержантов, 12 каптенармусов (унтер-офицерское воинское звание, военный чин и должность в роте, батарее, эскадроне, ведал учётом и хранением имущества и выдачей провианта, а также оружием, снаряжением и одеждой), 12 подпрапорщиков, 48 капралов, 12 ротных писарей. Младший командный состав (от сержантов до капралов) набирали из солдат. В полку по штату должно было быть 1152 человека. Полк вооружался и снабжался за счёт государства. На вооружении пехотных полков были фузеи (дульнозарядное гладкоствольное ружьё с кремнёвым замком, существовали в варианте пехотного ружья, драгунского, офицерского, они отличались общей длиной, длиной ствола и калибром) и багинетами (штыки вставлявшиеся в ствол).

Основу будущей регулярной конницы составили два драгунских полка. В них брали «детей боярских и небогатых князей», а затем стали пополнять и дворянами. Поместное войско к началу Северной войны составило основу русской кавалерии.

Учитывая тот факт, что надежды на иностранцев не оправдались, а армии нужны были офицеры, по предложению А. Головина с мая 1700 года была сделана ставка на подготовку отечественных командирских кадров. Привлекли московских дворян из лучших фамилий, на обучение было направлено 940 человек. Это была новинка – до этого дворяне массово служили в коннице, считая это сословной прерогативой, в пехоту шли неохотно. Но Пётр сломал эту традицию. Всё попытки уклонения безжалостно наказывались, дворяне были обязаны служить. Результаты энергичной деятельности быстро сказались, если в начале Северной войны в высшем командном составе преобладали иностранцы, то средний и младший командный состав на две трети был русским.

Вторыми по времени были реформы поместного ополчения. Особое внимание и заботу правительство Ивана Грозного проявило к военному устройству дворян и детей боярских. Дворянское ополчение являлось не только основой вооруженных сил государства, но и, что самое главное, было классовой опорой самодержавия. Улучшить правовое и экономическое положение дворян и детей боярских, упорядочить военную службу их и в связи с этим укрепить состояние и организацию поместного ополчения, а следовательно и всего войска в целом -- вот какие задачи ставил перед собой Иван Грозный, проводя реформы поместного ополчения.

Наиболее ранней из военных реформ дворянства середины XVI в. был приговор о местничестве.

Осенью 1549 г. Иван Грозный начал поход на Казань. В пути царь пригласил к себе духовенство и начал убеждать выступивших в поход князей, бояр, детей боярских и всех служилых людей, что он идет к Казани «на свое дело и на земское», чтобы между служилыми людьми «розни бы и мест... никоторые не было» и на службе все «ходили без мест». В заключение Иван Грозный обещал разрешить все местнические споры после похода.

Тот факт, что в походе пришлось убеждать ратных людей в необходимости единства, для чего специально было приглашено духовенство, показывает, каким разлагающим было влияние местничества на войско. Уговоры не дали положительных результатов, и бояре продолжали вести ожесточенную борьбу за «места». Тогда правительство решило воздействовать на непокорных законодательным путем.

В июле 1550 г. состоялся приговор царя с митрополитом и боярами о местничестве. Приговор состоял из двух основных решений. Первое решение касается местничества вообще. В начале приговора указывается, что в полках князьям, княжатам, дворянам и детям боярским надлежит быть на службе с боярами и воеводами «без мест». В приговоре предлагалось записать в «наряд служебной», что если дворянам и детям боярским случится быть на службе с воеводами не по их «отечеству», то «порухи» отечеству в этом никакой нет.

Указанная часть приговора довольно решительно ставит вопрос о местничестве и на основе только ее можно заключить о желании царя совсем упразднить местнические счеты в войске. Однако дальнейшее содержание приговора в значительной мере снижает первую часть решения. Далее в приговоре читаем: если большим дворянам, состоящим на службе с меньшими воеводами не по своему отечеству, в будущем случится быть самим воеводами вместе с прежними воеводами, то в последнем случае местнические счеты признаются действительными и воеводы должны быть «по своему отечеству».

Итак, отменяя местнические претензии со стороны рядовых воинов к своим воеводам, т. е. к командному составу, приговор оставлял в силе и подтверждал законность этих претензий на места воевод между собой. Таким образом, приговор 1550 г. еще не упразднял полностью местничества в войске, но, несмотря на это, имел большое значение. Отмена местничества между рядовыми воинами и рядовых воинов со своими воеводами способствовала укреплению дисциплины в войске, повышала авторитет воевод, особенно незнатных, и в целом улучшала боеспособность войска.

Вторая часть приговора являлась приспособлением местнических счетов между воеводами к существовавшему делению войска на полки: «в наряд служебной велел написати, где быти на... службе боярам и воеводам по полкам».

Первый («большой») воевода большого полка являлся командующим войском. Первые воеводы передового полка, полков правой и левой руки и сторожевого полка стояли ниже большого воеводы большого полка. Второй воевода большого полка и первый воевода полка правой руки были равны. Воеводы передового и сторожевого полков считались «не менши» воеводы полка правой руки. Воеводы полка левой руки были не ниже первых воевод передового и сторожевого полков, но ниже первого воеводы правой руки; второй воевода полка левой руки стоял ниже второго воеводы полка правой руки.

Значит, первому воеводе большого полка (командующему войском) подчинялись все воеводы других полков. Воеводы всех остальных четырех полков были равны между собой, равны и со вторым воеводой большого полка. Исключение составлял воевода полка левой руки, который стоял ниже воеводы полка правой руки. Это подчинение было оговорено, по-видимому, потому, что фактически полки правой и левой руки (фланги) занимали одинаковое место в войске. Соподчинению первых полковых воевод соответствовало соподчинение вторых и т. д. воевод, а внутри каждого полка первому воеводе подчинялись второй, третий воевода и т. д.

Служебное место полковых воевод, установленное приговором 1550 г., существовало до середины XVII в., т. е. до распада старой полковой организации войска. Приговор определял взаимоотношения полковых воевод между собой, упрощал и улучшал руководство войском и сокращал местнические споры. Несмотря на явные преимущества нового порядка назначения начальствующих лиц в войске, этот порядок плохо усваивался чванливыми боярами. Местничество продолжало существовать, и правительству пришлось неоднократно подтверждать приговор 1550 г.

Следующим по времени мероприятием правительства Ивана Грозного по организации поместного ополчения было образование «избранной тысячи».

Приговором предусматривалось «учинить» в Московском уезде, Дмитрове, Рузе, Звенигороде, в оброчных и других деревнях от Москвы за 60 -- 70 верст «помещиков детей боярских лутчих слуг» 1000 человек. Указанные дети боярские были разделены на три статьи и получили поместья: первая статья по 200, вторая по 150 и третья -- по 100 четей. Всего по приговору было «испомещено» в окрестностях Москвы 1078 человек и роздано 118 200 четвертей земли в поместное владение.

Эта «избранная тысяча» была внесена в особую «Тысячную книгу» и положила начало службе детей боярских по «московскому списку». Для детей боярских служба в тысячниках являлась наследственной. Для многих детей боярских запись в «тысячу» означала крупное служебное повышение, приближение к царскому двору.

В состав «избранной тысячи» вошли многие представители знатнейших княжеских и боярских фамилий. Привлечение на службу княжат имело большое политическое значение. Получая поместья с обязательством быть готовыми «для посылок», для замещения различных должностей на военной и гражданской службе, потомки удельных князей перебирались из своих родовых вотчин в подмосковные поместья, где им велено было постоянно жить. Тем самым княжата стягивались к Москве, становились дворянами-помещиками и лишались связи с теми местами, где они владели наследственными удельными землями в качестве потомков удельных князей.

Деление на три статьи просуществовало недолго. Указом 1587 г. для всех московских дворян был установлен одинаковый размер подмосковных поместных дач в 100 четвертей в поле (150 десятин в трех полях). Этот указ целиком вошел в Уложение 1649 г.

Источники второй половины XVI в. (разрядные книги и летописи) показывают, что обязанные всегда «быть готовыми в посылки» тысячники большую часть времени проводили вне Москвы, преимущественно на ратной службе. В мирное время их рассылали в качестве городовых воевод или осадных голов в пограничные города, назначали для дозора засек и на строительство городов и пограничных укреплений.

Во время военных действий значительное число тысячников становилось полковыми воеводами, головами сотенными, стрелецкими, казачьими, у посохи, обоза, у наряда и т. д. Много тысячников было среди командного состава «государева» полка и в свите царя. Тысячников посылали впереди выступавшего в поход войска в качестве квартирьеров, они же наблюдали за состоянием дорог, мостов и перевозов. Через них в мирное и военное время поддерживались сношения с войском и городовыми воеводами.

Тысячники стояли во главе приказов, были наместниками и волостелями. Назначали тысячников и тиунами, городничими, посылали для описи, межевания и дозора земель и переписи тяглого населения, отправляли послами и гонцами в другие государства и т. д.

Создание «избранной» тысячи явилось началом формирования новой группы городового дворянства, появились выборные дворяне и дети боярские или просто «выбор». Выборные дворяне и дети боярские с 1550 г. получили официальное признание. Из выборного дворянства при царском дворе и сложился особый разряд служилых людей под именем «жильцов».

Тысячники не теряли своих прежних поместий и вотчин и сохраняли связь с уездным дворянством. Подмосковное поместье давалось «жильцу» в качестве подспорья, поскольку он обязан был находиться в Москве, вдали от своих земельных владений. Являясь частью уездного дворянства, выборные дворяне (тысячники) причислялись в XVI в., однако не к провинциальному, а к столичному дворянству. Они вошли в состав государева двора и были внесены в так называемую дворовую тетрадь, составленную, как установило исследование А. А. Зимина, в 1551 г.

Выборные дворяне и дети боярские усилили московское столичное дворянство и являлись кадрами, из которых позднее формировались служилые люди, по терминологии XVII в., «московского списка» или «московского чина».

Образование избранной тысячи имело крупное политическое значение. Потомки родовитой знати были уравнены в служебном положении с помещиками-дворянами и детьми боярскими. Расширилась и укрепилась связь правительства с местными дворянами и детьми боярскими, составлявшими основную массу поместного ополчения. Появились кадры служилых людей, на которых самодержавие могло опереться.

Вместе с «выборными» (московскими) стрельцами тысячники составляли ближайшую вооруженную силу и охрану царя.

Приговор 1550 г. положил начало той реорганизации службы с поместий и вотчин, которая получила свое окончательное установление в «Уложении о службе» 1556 г.

В 1556 г. состоялся приговор об отмене кормлений и о службе, по которому была проведена крупная реформа дворянского ополчения.

В приговоре прежде всего отмечался огромный вред кормлений. Князья, бояре и дети боярские, сидевшие в городах и волостях в качестве наместников и волостей, «многие грады и волости пусты учинили... и много злокозненных дел на них учиниша...»

В связи с этим система кормлений была упразднена, а наместничий «корм» заменен особым государственным денежным сбором -- «кормленым окупом». Окуп поступал в казну и являлся одним из основных источников государственного дохода. Введение окупа внесло крупные изменения в систему государственного аппарата. Были созданы особые государственные финансовые органы -- «четверти» (чети).

Все эти мероприятия имели важные политические и экономические последствия. Отмена кормлений я ликвидация наместничьего управления привели к тому, что огромные средства, собираемые боярами с населения в виде наместничьих кормов, стали поступать в государственную казну. Тем самым экономически и политически бояре стали слабее, а кормленый окуп превратился в источник финансирования дворянства. Денежный доход в виде окупа позволил правительству назначить дворянам и детям боярским за службу постоянное денежное жалованье. Отмена кормлений была проведена в интересах дворянства.

Приговор 1556 г. решил также вопрос о службе дворян и детей боярских. Эта часть приговора получила название «Уложение о службе».

Центральное место в приговоре занимает решение об установлении службы с земли. С вотчин и поместий владельцы должны были выполнять «уложенную службу». Со ста четвертей (150 десятин в трех полях) «добрые угожие земли» выставлялся один человек на коне и в доспехе полном, а в дальний поход -- с двумя конями. За службу помещикам и вотчинникам устанавливалось (кроме владения землей) вознаграждение в виде постоянного денежного жалованья. Жалованье давалось и на людей, которых приводили с собой помещики и вотчинники. Тем дворянам и детям боярским, которые приводили с собой людей сверх установленного числа по приговору, жалованье увеличивалось.

Если помещик или вотчинник не нес службы, он платил деньги за то число людей, которое обязан был выставить по размеру земельных владений.

Уложением 1556 г. устанавливалась норма военной службы с земли; поместье в 100 четвертей давало одного конного вооруженного воина. Уложение уравняло службу с поместий и вотчин, служба с последних стала такой же обязательной, как и с поместных земель. Это означало, что государственную службу должны были нести и все те вотчинники, которые до этого служили отдельным феодалам. Уложение создавало заинтересованность помещиков и вотчинников в службе и вело к росту численности дворянского ополчения путем привлечения к службе новых землевладельцев. В общем Уложение улучшало комплектование войска.

Кроме указанных, чисто военных реформ дворянского ополчения, заботы правительства об улучшении правового и экономического положения дворян и детей боярских выразились в целом ряде других законодательных актов.

Помещики получили право судиться по своим делам, кроме «душегубства, татьбы и разбоя», непосредственно у самого царя; в руках помещика сосредоточивалась судебная власть над крестьянами, живущими на его землях, и, наконец, запрещалось обращать детей боярских (кроме непригодных к службе) в холопы, что должно было повести к сохранению кадров ратных людей.

В дополнение к «Уложению о службе» 1556 г. правительство приняло ряд мер по облегчению и ликвидации задолженности помещиков.

Наконец, крупная реформа местного государственного управления, проведенная в середине 50-х годов, передала власть на местах из рук княжеско-боярских кругов (наместников) в ведение местных помещиков, находившихся под контролем центрального государственного аппарата.

В целом все реформы середины XVI в. имели ярко выраженный дворянский характер и отражали рост дворянства как надежной политической, экономической и военной силы централизованного государства.

В войнах XV – начала XVII вв. определилась внутренняя структура вооруженных сил Московского государства. В случае необходимости на защиту страны поднималось почти все боеспособное население, однако костяк русской армии составляли так называемые "служилые люди", делившиеся на "служилых людей по отечеству" и "служилых людей по прибору". К первой категории относились служилые князья и татарские "царевичи", бояре, окольничие, жильцы, дворяне и дети боярские. В разряд "приборных служилых людей" входили стрельцы, полковые и городовые казаки, пушкари и другие военнослужащие "пушкарского чина".

На первых порах организация московского войска осуществлялась двумя способами. Во-первых, путем запрещения отъезда служилых людей от московских князей в Литву и к другим владетельным князьям и привлечения землевладельцев к несению военной службы со своих вотчин. Во-вторых, путем расширения великокняжеского "двора" за счет постоянных военных отрядов тех удельных князей, владения которых включались в состав Московского государства. Уже тогда остро встал вопрос материального обеспечения службы великокняжеских воинов. Для решения этой проблемы правительство Ивана III, получившее в ходе подчинения Новгородской вечевой республики и Тверского княжества большой фонд населенных земель, приступило к массовой раздаче части их служилым людям. Таким образом были заложены основы организации поместного войска, являвшегося ядром московской армии, его главной ударной силой на протяжении всего изучаемого периода.

Все остальные ратные люди (пищальники, а позднее стрельцы, отряды служилых иноземцев, полковые казаки, пушкари) и мобилизуемые в помощь им посошные и даточные люди в походах и сражениях распределялись по полкам дворянской рати, усиливая ее боевые возможности. Такое устройство вооруженных сил подверглось реорганизации лишь в середине XVII в., когда русское войско пополнилось полками "нового строя" (солдатскими, рейтарскими и драгунскими), действовавшими в составе полевых армий достаточно автономно.

В настоящее время в исторической литературе утвердилось мнение, что по роду службы все группы ратных людей относились к четырем основным разрядам: коннице, пехоте, артиллерии и вспомогательным (военно-инженерным) отрядам. К первому разряду принадлежало дворянское ополчение, служилые иноземцы, конные стрельцы и городовые казаки, конные даточные (сборные) люди, как правило, из монастырских волостей, выступавшие в поход на конях. Пехотные части состояли из стрельцов, городовых казаков, военнослужащих солдатских полков (с XVII в.), даточных людей, а в случае острой необходимости спешенных дворян и их боевых холопов. Артиллерийские расчеты составляли в основном пушкари и затинщики, хотя при необходимости к орудиям становились и другие приборные люди. В противном случае непонятно, каким образом могли действовать из крепостных орудий 45 белгородских пушкарей и затинщиков, когда только затинных пищалей в Белгороде было142. В Кольском остроге в 1608 г. находилось 21 орудие, а пушкарей было всего 5; в середине и второй половине XVI в. число пушек в этой крепости увеличилось до 54, а число артиллеристов – до 9 человек. Вопреки распространенному мнению о привлечении к инженерным работам лишь посошных людей следует отметить, что ряд документов подтверждает участие в фортификационных работах стрельцов, в том числе и московских. Так, в 1592 г., при постройке Ельца, назначенные к "городовому делу" посошные люди бежали и крепостные укрепления строили новоприборные елецкие стрельцы и казаки. При схожих обстоятельствах в 1637 г. московские стрельцы "поставили" город Яблонов, о чем сообщал в Москву А.В. Бутурлин, ведавший строительством: "И я, холоп твой, <…> велел московским стрельцам под Яблоновым лесом острог ставить от Яблоново лесу до реки до Корочи. <…> А острог сделали и совсем укрепили и колодези выкопали и надолбы поставлены апреля в 30 день. А стоялых государь острожков послал я, холоп твой, ставить для [пос]пешенья московских стрельцов до приходу воинских людей. Где довелись острошки поставить того ж числа. А как, государь, стоялые острошки устроятца и совсем укрепятца, и о том к тебе, государю, я, холоп твой отпишу. А осколеня, государь, к надолбному делу не едут. И надолбы не доведены до Халанского лесу версты з две…". Проанализируем приведенные в этой воеводской отписке сведения. С Бутурлиным в 1637 г. под Яблоновым лесом было 2000 стрельцов и именно их руками был выполнен основной фронт работ, так как назначенные в помощь служилым людям осколяне уклонились от обременительной повинности.

Стрельцы принимали активное участие не только в охране работ на засеках, развернувшихся летом 1638 г., но и в сооружении новых оборонительных сооружений на Черте. Они копали рвы, насыпали валы, ставили надолбы и другие укрепления на Завитае и на Щегловской засеке. На возведенных здесь валах московские и тульские стрельцы сделали 3354 плетеных щитов-туров.

В ряде публикаций будет рассмотрены не только состав и структура московского войска, его вооружение, но и организация прохождения службы (походной, городовой, засечной и станичной) различными категориями служилых людей. А начинаем мы с рассказа о поместном войске.

***

В первые годы княжения Ивана III ядром московского войскаоставался великокняжеский "двор", "дворы" удельных князей и бояр, состоявшие из "слуг вольных", "слуг под дворским" и боярских "послужильцев". С присоединением к Московскому государству новых территорий росло число дружин, переходящих на службу великому князю и пополнявших ряды его конного войска. Необходимость упорядочения этой массы военного люда, установления единых правил службы и материального обеспечения вынудила власти начать реорганизацию вооруженных сил, в ходе которой мелкий княжеский и боярский вассалитет превратился в государевых служилых людей – помещиков, получавших за свою службу в условное держание земельные дачи.

Так было создано конное поместное войско – ядро и главная ударная сила вооруженных сил Московского государства. Основную массу нового войска составляли дворяне и дети боярские. Только некоторым из них выпадало счастье служить при великом князе в составе "Государева двора", воины которого получали более щедрое земельное и денежное жалованье. Большая часть детей боярских, переходя на московскую службу, оставалась на прежнем месте жительства или переселялась правительством в другие города. Будучи причисленными к служилым людям какого-либо города, воины-помещики именовались городовыми детьми боярскими, организуясь в уездные корпорации новгородских, костромских, тверских, ярославских, тульских, рязанских, свияжских и других детей боярских. Основная дворянская служба проходила в войсках сотенного строя.

Наметившееся в XV в. различие в служебном и материальном положении двух основных подразделений самого многочисленного разряда служилыхлюдей - дворовых и городовых детей боярских сохранялось в XVI и первой половине XVII в. Даже во время Смоленской войны 1632-1634 гг. дворовые и городовые поместные воины в разрядных записях фиксировались как совершенно разные служилые люди. Так, в войске князей Д.М. Черкасского и Д.М. Пожарского, собиравшемуся на помощь окруженной под Смоленском армии воеводы М.Б. Шеина, находились не только "городы", но и посланный в поход "двор", с перечислениемвходивших в него "столников и стряпчих, и дворян московских, и жилцов". Собравшись в Можайске с этими ратными людьми воеводы должны были идти под Смоленск. Однако, в "Смете всяких служилых людей" 1650/1651 г. дворовые и городовые дворяне и дети боярские разных уездов, пятин и станов были указаны одной статьей. В данном случае ссылка на принадлежность ко "двору" превратилась в почетное наименование помещиков, несущих службу вместе со своим "городом". Выделены были лишь выборные дворяне и дети боярские, которые действительно привлекавшиеся к службе в Москве в порядке очередности.

В середине XVI в. после тысячной реформы 1550 г. из числа служилых людей Государева двора выделяются как особый разряд войска дворяне. До этого их служебное значение оценивалось невысоко, хотя дворяне всегда были тесно связаны с московским княжеским двором, веди свое происхождение от придворной челяди и даже холопов. Дворяне наравне с детьми боярскими получали от великого князя во временное владение поместья, а в военное время выступали с ним или его воеводами в походы, являясь его ближайшими военными слугами. Стремясь сохранить кадры дворянского ополчения правительство ограничивало их уход со службы. В первую очередь было пресечено похолопление служилых людей: ст. 81 Судебника 1550 г. запретила принимать в холопы детей боярских кроме тех, "которых государь от службы отставит".

***

При организации поместного войска, кроме великокняжеских слуг на службу были приняты послужильцы из распущенных по разным причинам московских боярских дворов (в том числе холопы и дворня). Их наделили землей, перешедшей к ним на правах условного держания. Такие испомещения приобрели массовый характер вскоре после присоединения к Московскому государству Новгородской земли и вывода оттуда местных землевладельцев. Они, в свою очередь, получили поместья во Владимире, Муроме, Нижнем Новгороде, Переяславле, Юрьеве-Польском, Ростове, Костроме "и в иных городех". По подсчетам К.В. Базилевича, из 1310 человек, получивших поместья в новгородских пятинах, не менее 280 принадлежали к боярским послужильцам. По-видимому, правительство осталось довольно результатами этой акции, в дальнейшем повторяя ее при завоевании уездов, принадлежавших ранее Великому княжеству Литовскому. Из центральных районов страны туда переводились служилые люди, получавших поместья на землях, конфискованных у местной знати, высылавшейся, как правило, из своихвладений в другие уезды Московского государства.

В Новгороде в конце 1470-х – начале 1480-х гг. включили в поместнуюраздачу фонд земель, составленный из обеж, конфискованных у Софийского дома, монастырей и арестованных новгородских бояр. Еще большее количество новгородской земли отошло к великому князю после новой волны репрессий, пришедшейся на зиму 1483/1484 гг., когда "поимал князь великиб[о]льших бояр новогородцкых и боярынь, а казны их и села все велел отписать на себя, а им подавал поместья на Москве по городом, а иных бояр, которые коромолю дръжали от него, тех велел заточити в тюрьмы по городом". Выселения новгородцев продолжалась и впоследствии. Имения их в обязательном порядке отписывались на государя. Завершились конфискационные мероприятия властей изъятием в 1499 г. значительной части владычных и монастырских вотчин, поступившим в поместную раздачу. К середине XVI в. в новгородских пятинах более 90% всех пахотных земель находилась в поместном держании.

С.Б. Веселовский, изучая проводившиеся в Новгороде в начале 80-х гг. XV в. испомещения служилых людей, пришел к выводу, что уже на первом этапе ведавшие отводом земли лица придерживались определенных норм и правил. В то время поместные дачи "колебались в пределах от 20 до 60 обеж", что в более позднее время составляло 200-600 четвертей (четей) пахотной земли. Аналогичные нормы, по-видимому, действовали и в других уездах, где также началась раздача земли в поместья. Поздней, с увеличением численности служилых людей, поместные оклады сократились.

За верную службу часть поместья могла быть пожалована служилому человеку в вотчину. Д.Ф. Масловский считал, что вотчиной жаловались лишь за "осадное сидение". Однако,сохранившиеся документы позволяют говорить о том, что основанием для такого пожалования могло стать любое доказанное отличие по службе. Самый известный случай массового пожалования поместных владений в вотчины отличившимся служилым людям произошел после благополучного окончания осады Москвы поляками в 1618 г. По-видимому, это и ввело в заблуждение Д.Ф. Масловского, однако сохранился интересный документ – челобитье кн. А.М. Львова с просьбой пожаловать его за "астраханскую службу", переведя часть поместного оклада в вотчинный,. К челобитной была приложена любопытная справка с указанием аналогичных случаев. В качестве примера приведен И.В. Измайлов, который в 1624 г. получил в вотчину 200 четвертей земли с 1000 четвертей поместного жалованья, "со ста четей по двадцать четей <…> за службы, что он был посылан в Арзамас, и в Арзамасе город поставил и всякие крепости поделал". Именно этот случай дал основание для удовлетворения ходатайства князя Львова и выделения ему в вотчину 200 четвертей земли из 1000 четвертей его поместного оклада. Однако он остался недоволен и, ссылаясь на пример других царедворцев (И.Ф. Троекурова и Л. Карпова), награжденных ранее вотчинами, просил увеличить пожалование. Правительство согласилось с доводами князя Львова и он получил в вотчину 600 четвертей земли.

Показателен и другой случай пожалования в вотчину поместных владений. Служилые иноземцы "спитарщики" Ю. Бессонов и Я. Без 30 сентября 1618 г. во время осады Москвы войском королевича Владислава, перешли на русскую сторону и раскрыли неприятельские планы. Благодаря этому сообщению ночной штурм Арбатских ворот Белого города поляками был отбит. "Спитарщиков" приняли на службу, дали поместья, но впоследствии, по их ходатайству, перевели эти оклады в вотчину.

***

Образование поместного ополчения, стало важной вехой в развитии вооруженных сил Московского государства. Их численность значительно возросла, а военное устройство государства получило наконец четкую организацию.

А.В. Чернов, один из самых авторитетных в отечественной науке специалистов по истории вооруженных сил России был склонен к преувеличению недостатков поместного ополчения, которые, по его мнению, были присущи дворянскому войску с момента его возникновения. В частности он отмечал, что поместная рать, как и всякое ополчение, собиралась только при возникновении военной опасности. Сбор войска, которым занимался весь центральный и местный государственный аппарат, проходил крайне медленно, а к военным действиям ополчение успевало подготовиться лишь в течение несколько месяцев. С устранением военной опасности дворянские полки распускались по домам, прекращая службу до нового сбора. Ополчение не подвергалось систематическому военному обучению. Практиковалась самостоятельная подготовка каждого служилого человека к выступлению в поход, вооружение и снаряжение воинов дворянского ополчения отличалось большим разнообразием, не всегда соответствуя требованиям командования. В приведенном перечне недостатков в организации поместной конницы много справедливого. Однако исследователь не проецирует их на условия построения новой (поместной) военной системы, при которых правительству необходимо было как можно быстрей заменить существовавшее сборное войско, представлявшее собой плохо организованное соединение княжеских дружин, боярских отрядов и городовых полков, более действенной военной силой. В этой связи следует согласиться с выводом Н.С. Борисова, отмечавшего, что, "наряду с широким использованием отрядов служилых татарских "царевичей", создание дворянской конницы открывало путь к немыслимым доселе военным предприятиям". В полной мере боевые возможности поместного войска раскрылись в войнах XVI в. Это позволило А.А. Строкову, знакомого свыводами А.В. Чернова, не согласиться с ним в этом вопросе. "Дворяне, служившие в коннице, - писал он, - были заинтересованы в военной службе и с детства готовились к ней. Русская конница в XVI в. имела хорошее вооружение, отличалась быстрыми действиями и стремительными атаками на поле боя".

Говоря о достоинствах и недостатках дворянского ополчения, нельзя не упомянуть, что схожую систему организации войска имел в то время и главный противник Московского государства - Великое княжество Литовское. В 1561 г. польский король и великий князь литовский Сигизмунд II Август вынужден был при сборе войска требовать, чтобы "князи, панове, бояре, шляхта во всех местах и именьях мают то брати на себе, абы тым можнен и способнен на службу Речи Посполитое выправовали ся и абы каждыи на воину ехал в одинаковои барве слуги маючи и кони рослые. А на каждом пахолку зброя, тарч, древо с прапорцом водле Статуту". Показательно, что перечень вооружения военных слуг не содержит огнестрельного оружия. Литовское посполитое рушение вынужден был созывать и Стефан Баторий, скептически отзывавшийся о боевых качествах шляхетского ополчения, собиравшегося, как правило, в незначительном количестве, но с большим промедлением. Мнение самого воинственного из польских королей целиком и полностью разделял А.М. Курбский, познакомившийся с устройством литовского войска во время своей изгнаннической жизни в Речи Посполитой. Процитируем его полный сарказма отзыв: "Яко послышат варварское нахождение, так забьются в претвердые грады; и воистину смеху достойно: вооружившися в зброи, сядут за столом с кубками, да бают фабулы с пьяными бабами своими, а ни из врат градских изыти хотяще, аще и пред самым местом, або под градом, сеча от басурман на христиан была". Однако в самые тяжелые для страны минуты и в России, и в Речи Посполитой дворянская конница совершала замечательные подвиги, о которых и подумать не могли наемные войска. Так, презираемая Баторием литовская конница в период, когда король безуспешно осаждал Псков, едва не погубив под его стенами свою армию, совершил рейд вглубь русской территории 3-тысячныйотряд Х. Радзивилла и Ф. Кмиты. Литовцы достигли окрестностей Зубцова и Старицы, устрашив находившегося в Старице Ивана Грозного. Именно тогда царь принял решение отказаться от завоеванных в Прибалтике городов и замков, чтобы любой ценой прекратить войну с Речью Посполитой.