Советская авиация в боях на реке халхин-гол. Конфликт на халхин-голе

С самого начала 30-ых годов прошлого века японские власти вынашивали враждебные планы касательно Монгольской Народной Республики (МНР). В 1933-году генерал Араки, являющийся военным министром Японии, во всеуслышание требовал захвата этой страны. В 1935 году на всех японских картах государственная граница МНР в районе реки Халхин-Гол была перенесена вглубь на двадцать километров. В конце января этого же года японские войска атаковали ряд погранзастав, оставленных монголами без боя. Для предотвращения возникшего конфликта летом начались переговоры. Однако они вскоре были прерваны, так как представители Японии потребовали пустить своих уполномоченных для постоянного проживания в различные пункты МНР. Монголия справедливо расценила это как прямое покушение на свою независимость. В отместку японские дипломаты пообещали решить все насущные вопросы по своему усмотрению.

Командарм 2-го ранга Г.М. Штерн, маршал Монгольской Народной Республики Х. Чойбалсан и командир корпуса Г.К. Жуков на командном пункте Хамар-Даба. Халхин-Гол, 1939 год

Весна 1936-го года прошла в мелких стычках на монголо-маньчжурской границе. Пытаясь обезопасить себя, 12 марта МНР подписала с СССР протокол о взаимопомощи. На сессии Верховного Совета 31 мая Молотов подтвердил, что границы МНР Советский Союз будет защищать так же, как и свои собственные. В сентябре 1937-го в Монголию прибыли тридцать тысяч советских солдат, более двухсот танков и бронемашин, около сотни самолетов. Штаб пятьдесят седьмого особого корпуса, под командованием Н. В. Фекленко, разместился в Улан-Баторе.

Однако это не остановило японцев, продолжавших готовиться к нападению. Для вторжения ими была выбрана местность возле Халхин-Гол, так как расстояние от этой реки до ближайшей советской железнодорожной станции составляло больше 750 километров. Со стороны Маньчжурии здесь проходили две железные дороги.

К сожалению, монгольское руководство и командный состав советского корпуса проявили непростительную халатность, не подготовив и не изучив данный район. Граница за рекой не охранялась, на западном берегу не было постов наблюдения. Наши бойцы занимались дровозаготовками. Японцы в это время проводили рекогносцировки будущего места боевых действий, выпустили отличные карты, провели полевые выезды офицерского состава войск, назначенных для операции.

Затишье прекратилось в январе 1939-го года. В районе реки происходят нападения на сторожевые посты, обстрел пограничников. Полномасштабное вторжение началось в мае. 11, 14 и 15 числа вооруженные отряды японо-маньчжур численностью от двухсот до семисот человек в сопровождении нескольких бронемашин нарушили границу и ввязались в бои с пограничниками. Японские самолеты бомбили монгольские погранзаставы, однако руководство 57-го корпуса по-прежнему ничего не предпринимало. Известно, что 15 мая все наше командование отправилось на лесоразработки. Лишь 16-го числа пришел приказ Ворошилова, требующий привести войска в боевую готовность.

Отправленной к реке шестой кавалерийской дивизии МНР и оперативной группе одиннадцатой танковой бригады под руководством старшего лейтенанта Быкова 21 мая удалось оттеснить неприятеля за Халкин-Гол на землю Маньчжурии. В это же время в Москве японский посол получил от имени советского правительства официальное заявление: «Японо-маньчжурские войска нарушили границу Монгольской Народной Республики, без предупреждения напав на монгольские части. Среди солдат МНР есть раненые и убитые. Также во вторжении участвовала японо-маньчжурская авиация. Поскольку всякому терпению приходит конец, просим, чтобы этого больше не было». Текст заявления был отправлен в Токио. Ответа на него так и не пришло.

Рано утром 28 мая японские войска нанесли новый удар, смяв монгольскую кавалерию и глубоко охватив левый фланг отряда Быкова, создав угрозу переправе. Едва избежав плена, монголо-советские части отступили на холмы в паре километров от переправы, где смогли задержать противника. На помощь подошел на автомобилях 149-й стрелковый полк, с ходу вступивший в бой. Перестрелка шла всю ночь, а утром правый фланг роты Быкова был выбит со своих высот, по ошибке обстрелянный дружественной артиллерией. Зато огнеметные танки на левом фланге уничтожили японский разведотряд подполковника Азума.

Бой затих лишь к вечеру. Понеся значительные потери, японцы отвели войска на свою территорию, а советские части оставили восточный берег Халхин-Гола. Позже Фекленко сообщал в Москву, что это пришлось сделать «под давлением многократно превосходящих сил врага». Хотя само отсутствие японцев советская разведка обнаружила только спустя четыре дня. По итогам боев Фекленко сняли с должности, а ему на смену прибыл Г. К. Жуков.

Поскольку майские бои показали значительное превосходство вражеской авиации, первым делом советское командование решило увеличить воздушные силы. В последние дни мая к уже размещенной на территории Монголии 100-ой смешанной авиационной бригаде прибыли 38-ой бомбардировочный и 22-ой истребительный авиаполки. Началась борьба за господство в воздухе.

Из воспоминаний летчика-истребителя Героя Советского Союза Антона Якименко: «Нас разместили на аэродроме в юрте. Кроме холода и отсутствия элементарных удобств, донимали комары. Из-за них я не мог заснуть, покусанное лицо опухло и горело. Однажды ночью поднялся ураган и повалил юрту. Утром мы едва вылезли из занесенной песком норы. Самолет У-2 бурей сломало пополам. В фюзеляжи наших И-16 набилось столько песка, что, когда мы взлетели, песок вылетал подобно дыму, оставляя хвост за самолетом».

27 мая восемь самолетов эскадрильи И-16 находящиеся на аэродроме возле горы Хамар-Даба получили приказ взлетать по тревоге. Это был уже четвертый вылет за этот день. Встреч с японцами до этого момента не было, зато два пилота сожгли моторы своих самолетов и остались на базе. Шесть истребителей И-16 летели к границе по одному, постепенно набирая высоту. На высоте две тысячи метров они столкнулись с двумя звеньями японских истребителей, летевших в строю. Оказавшись в проигрышной позиции, после первой атаки летчики развернулись и стали возвращаться, а находившийся выше неприятель расстреливал их до аэродрома и даже после посадки. Итог «боя» был плачевен – двое наших летчиков (включая командира эскадрильи) погибли, одного ранило, двое из оставшихся сожгли моторы. Вечером нарком обороны Ворошилов предельно ясно разъяснил командованию 57-го корпуса позицию Москвы о недопустимости подобных потерь в дальнейшем.

Однако поистине «черным» днем для отечественной авиации стало 28 мая. Приказ вылететь в заданный район из двадцати самолетов успело выполнить лишь три истребителя И-15 бис. Остальные были застигнуты врасплох новым распоряжением «вылет прекратить». Радиосвязи с взлетевшим звеном не было, летчики даже не поняли, что остались одни. В ходе выполнения задания над рекой Халхин-Гол они были уничтожены превосходящими силами японцев. Три часа спустя другая эскадрилья И-15 из десяти истребителей была внезапно атакована в облаках. Очень быстро погибло семь летательных аппаратов, противник потерял лишь один. После этого дня советских самолетов над Халхин-Голом не было видно в течение двух недель, а японцы безнаказанно сбрасывали бомбы на наши войска.

Из рассказа летчика-истребителя Антона Якименко: «Война началась неудачно для нас. Японцы сумели захватить господство в воздухе. Почему так произошло? Мы встретили над Халхин-Голом японских ветеранов, которые до этого два года воевали в Китае. Мы боевого опыта не имели и убивать еще не были готовы».

Тем не менее, реакция Москвы на случившееся последовала немедленно. Уже 29 мая в Монголию летели лучшие советские асы во главе с замначальника ВВС РККА Смушкевичем. За несколько недель было проведена огромная работы: налажена учеба летного состава, улучшено снабжение, создана сеть взлетно-посадочных площадок. Число машин доведено до 300 единиц, против 239 у неприятеля.

В следующем воздушном бою 22 июня японцам противостоял уже совсем другой противник. Итогом грандиозного ожесточенного боя, длившегося более двух часов, стало отступление пилотов Страны восходящего солнца, потерявших 30 летательных аппаратов. Наши потери также были огромны – 17 машин не вернулось на базы. Однако это была первая победа в воздухе с начала войны.

Следующие три дня показали, что справиться с русскими летчиками в воздухе японцам не удастся, и тогда они решили изменить тактику. Утром 27 июня около тридцати японских бомбардировщиков совместно с 74 истребителями напали на наши аэродромы. В районах Тамцак-Булак и Баин-Тумен приближение японцев успели обнаружить и поднять истребители на перехват, сорвав атаки. Но в Баин-Бурду-Нур все вышло иначе. Посты наблюдения увидели самолеты противника, однако, предположительно из-за действия диверсантов, не успели вовремя сообщить на летное поле. В итоге на земле было уничтожено шестнадцать наших самолетов. Несмотря на это японцы больше не хозяйничали в воздухе, постоянные бомбардировки наземных войск прекратились, воздушные бои до начала августа проходили с переменным успехом.

По замыслу японских военачальников второй этап данного инцидента должен был начаться стремительной атакой ударной группы на западном берегу Халхин-Гола в тылу советско-монгольских войск. Ее целью было отрезать нашим войнам пути отступления с восточного берега и одновременно не допустить подхода резервов. Сковывающая группа, имеющая в составе, кроме пехоты и кавалерии, два танковых полка, должна была завязать бой с русскими на восточном берегу реки и помешать их прорыву.

Наступление началось ночью 2 июля. Трижды легкие японские танки атаковали батарею лейтенанта Алешкина, но не смогли нанести значительного урона. На следующий день состоялось первое сражение между нашими и японскими танкистами. Имея численное превосходство, японцам не удалось продвинуться вперед ни на шаг. Подбив три танка, они потеряли семь и отступили. Еще более значительные потери неприятелю нанес разведбат девятой мотоброневой бригады. Укрывшись, броневики БА-10 безнаказанно расстреляли девять танков наступающего отряда противника. За 3 июля японцами были потеряны 44 танка из 73 на восточном берегу.

Гораздо успешнее продвигалась ударная группа. Быстро перейдя реку утром 3 числа, она разгромила 15-ый монгольский кавалерийский полк и направилась на юг прямо в тыл основным силам советских войск, обороняющих восточный берег. Навстречу неприятелю были выдвинуты: отряд монгольской конницы, 24-ый мотострелковый полк и 11-ая танковая бригада. Однако кавалерию на марше рассеяла авиация противника, а мотострелки заплутали и вышли на назначенные позиции с полуторачасовым опозданием. В результате в полдень, не проведя разведки и не имея поддержки пехоты, японцев с ходу контратаковала одна только 11-ая танковая бригада. Взломав оборону японцев, она понесла страшные потери. Более половины танков были выведены из строя или уничтожены. В 15 часов дня прямо с марша в бой отправился бронебатальон седьмой мотоброневой бригады. Потеряв из 50 бронемашин 33, он отступил. Взаимодействие между советскими резервами было налажено лишь к вечеру. К этому времени все части уже понесли тяжелые потери в ходе одиночных несогласованных атак. Перед наступлением темноты была проведена еще одна атака, общими силами, но прижатые к реке японцы успели за день окопаться на горе Баин-Цаган. Их эшелонированная оборона отразила все приступы.

Из воспоминаний снайпера Михаила Попова: «Готовясь к войне в степи, японцы окрасили всю боевую технику, транспорт, все средства обеспечения до последнего телефонного кабеля в песчано-желтый цвет. На каски надели хлопчатобумажные чехлы, защищающие от солнечного блеска. Подобным мелочам японцы уделяли самое пристальное внимание, чего нельзя было сказать о нас. Советские командиры выделялись надетыми полевыми сумками или планшетами, биноклями, противогазами. На них были фуражки с блестящими звездами, тогда как бойцы носили пилотки. Это стало одной из главных причин больших потерь нашего командного состава».

На следующий день серьезно просчиталось уже японское руководство. Оно приняло решение отвести свои войска обратно за реку, но поблизости был только один-единственный понтонный мост, созданный для наступления. Целые толпы японских солдат и офицеров гибли на нем от огня нашей авиации и артиллерии. На горе Баин-Цаган осталось брошено огромное количество техники и . Когда, не дождавшись окончательного вывода своих войск, японские саперы взорвали мост, тысячи японцев в панике стали прыгать в воду, пытаясь добраться вплавь. Многие из них утонули.

После этого японцам ничего не оставалось, как попытаться взять реванш на восточном берегу Халхин-Гола. Начиная с 7 июля, неприятель непрестанно атаковал наши части. Сражения проходили с переменным успехом, пока, наконец, ночью 12 числа, воспользовавшись нашей ошибкой, японцы не сумели прорваться к переправе, взяв ее под пулеметный обстрел. Однако уже утром советские войска окружили подразделения противника и после короткого яростного боя уничтожили. После этого на восточном берегу воцарилось временное затишье, которое обе воюющих стороны употребили для наращивания сил, перемещая в район свежие подкрепления.

В это время в воздухе наши летчики ощущали себя все более уверенно. В конце июля советская авиация отомстила за нападение в Баин-Бурду-Нур, безнаказанно атаковав аэродромы противника в районе Ухтын-Обо, Узур-Нур и Джинджин-Сумэ. Огромное количество японских самолетов было уничтожено на земле, при попытке взлететь или во время посадки. А в начале августа в ряде воздушных боев погибло несколько выдающихся японских асов. Учитывая это, а также двукратный численный перевес советских самолетов в районе боевых действий, можно было говорить о господстве в воздухе отечественной авиации.

К середине августа наше командование разработало план операции по разгрому японцев. Согласно ему были созданы три группы – Центральная, Южная и Северная. Центральной группе следовало завязать бой с противником по всему фронту, сковав его на всю глубину. Южная и Северная группы должны были прорвать оборону на флангах и окружить все силы противника, расположенные между границей и рекой Халхин-Гол. Также были подготовлены крупные резервы на случай помощи Южной или Северной группе. Была проведена тщательная рекогносцировка переднего края обороны японцев с воздушной разведкой, захватом «языков» и фотографированием местности. Много внимания уделялось дезинформации противника. Войскам рассылались листовки, как вести себя в обороне. Шли ложные сводки о возведенных оборонительных сооружениях. Мощная звуковещательная станция создавала впечатление оборонительных работ, имитируя забивку кольев. Передвижения войск проходили ночью, а вдоль фронта ездили машины со снятыми глушителями. Все это оказалось весьма эффективным, позволив застать противника врасплох.

20 августа на рассвете советская авиация в составе 150 бомбардировщиков, имея прикрытие из 144 истребителей, прицельно бомбила оборону противника до артиллерийской подготовки, которая длилась 2 часа 50 минут. За пятнадцать минут до конца авианалет повторился. Наступление советских войск по всему фронту началось в 9 утра. За день непрекращающихся боев со своими задачами справились Центральная и Южная группы. Северная группа налетела на высоту под названием «Палец», на которой японцы создали мощный оборонительный пункт, недооцененный нашим командованием. Отчаянно сопротивляясь, японцы сумели продержаться на высоте четверо суток.

Наши истребители благополучно прикрывали бомбардировщики, одновременно штурмуя японские аэродромы, чтобы заставить неприятеля убрать свою авиацию подальше от фронта. Не сумев подавить авиацию русских, японские пилоты попытались произвести бомбометание на наступающие наземные войска, но ударные группы были перехвачены советскими истребителями. Тогда 21 августа японцы попытались атаковать наши аэродромы, но и тут их ждала неудача, все самолеты были замечены еще на подлете. Потери авиации Страны восходящего солнца были огромны, в бой вводили все имеющиеся резервы, включая устаревшие бипланы.

21 августа Южная группа выполнила свое задачу, отрезав японо-манчжурским частям, расположенным южнее небольшой реки Хайластын-Гол отступление на восток. На северном направлении наши войска, обойдя высоту «Палец», угрожали замкнуть кольцо. 22 августа силы Южной группы разгромили появившиеся японские резервы, а к вечеру 23 окружение группировки противника было завершено. 24 и 25 августа японцы извне пытались прорвать кольцо, но были отброшены. Окруженные подразделения также вырывались из «котла», попадая под ураганный огонь советской артиллерии. Ликвидация мелких групп и одиночек затянулась до 31 августа. Засевшие в блиндажах и «лисьих норах» японцы сражались до последнего человека. 1 сентября 1939-го года территория Монголии было очищена от захватчиков.

Из рассказа Василия Руднева, командира танка БТ-5: «Японских танков мы не опасались. Легкие «Ха-го» были настоящими гробами. Наша «сорокапятка» насквозь прошибала их. 37-мм противотанковые орудия самураев отличались низкой эффективностью бронебойного снаряда. Часто наши Т-26 и БТ приходили из боя с пробоинами, но без потерь в экипаже и своим ходом. Также японцы рыли щели и ждали в них танки, бросая бутылки с зажигательной смесью. Мы пускали вперед Т-26 с самодельным огнеметом, который выжигал самураев. Были и смертники с минами на бамбуковых шестах. От них мы несли особенно тяжелый урон. Только шахматный боевой порядок во время атаки и взаимодействие с пехотой позволили снизить потери от «бутылочников» и минеров».

На границе столкновения с японцами длились еще полмесяца. Кроме каждодневных перестрелок, 4, 8 и 13 сентября японцы безуспешно атаковали наши позиции. Советские летчики, патрулировавшие границу, постоянно вступали в бои с противником. Лишь 15 сентября был подписан договор о прекращении огня, 23 числа советские войска позволили японским похоронным командам прибыть на поле боя. Вывоз трупов занял целую неделю. Японские позиции были затянуты черным дымом – «самураи» предавали огню останки павших воинов, а пепел посылали родным в Японию.

Советские и японские офицеры на переговорах о прекращении огня на Халхин-Голе

Советская сторона объявила, что японцы потеряли в результате военного конфликта около 22 тысяч человек убитыми, 35 тысяч ранеными. Противник называет гораздо более скромные цифры – 8,5 тысяч убитыми и 9 тысяч ранеными. Однако эти значения вызывают серьезные подозрения в истинности. Советские войска потеряли в ходе военного конфликта около восьми тысяч человек убитыми и шестнадцать тысяч ранеными. Также потери советских войск оказались очень высокими в бронетехнике (133 бронеавтомобиля и 253 танка), поскольку именно танковым частям пришлось вынести главную тяжесть боев. Это подтверждает и большое число танкистов, удостоенных звания Героя Советского Союза в ходе боев на Халхин-Голе.

Японская сторона дает совсем другие данные о потерях наших войск. Причем врут они совсем беззастенчиво, цифры даже фантастическими нельзя назвать. Например, по их утверждению на Халхин-Голе было уничтожено 1370 советских самолетов, что в два раза превышает количество летательных аппаратов, имевшихся у нас там.

Командир взвода разведки Николай Богданов писал в мемуарах: «Это был отличный урок для самураев. И они его усвоили. Когда фрицы стояли под Москвой, Япония так и не рискнула выдвинуться на помощь союзнику. Очевидно, свежи были воспоминания о разгроме».

Японские солдаты позируют с трофеями, захваченными в боях на Халхин-Голе. У одного из японцев в руках советский 7,62-мм танковый пулемет системы Дегтярева образца 1929 года ДТ-29 (Дегтярев танковый). Трофеи могли быть захвачены как у советских войск, так и у войск Монгольской народной республики

Японские истребители Накадзима Ki-27 (армейский истребитель тип 97) на аэродроме в районе селения Номонхан во время боев на реке Халхин-Гол. Истребители на фотографии принадлежат к 24-му сентаю (полку) 1-му или 3-му чутаю (эскадрилья). Существует два варианта места, где сделана фотография. Это, либо аэродром Ганчжур в 40 км от реки Халхин-Гол, либо аэродром Алаи в 8 км к северу от озера Узур-Нур

Японские летчики 24-го сентая у аэродромного стартера во время боев на Халхин-Голе

Штабная палатка передового командного пункта ВВС 1-й армейской группы РККА на горе Хамар-Даба. На фото группа советских авиаторов в юрте у ярко освещенного стола с полевыми телефонными аппаратами. Некоторые из военнослужащих в летном обмундировании. На столе видны бытовые принадлежности, над столом электролампа без абажура

Группа советских летчиков в летном обмундировании (кожаные регланы, шлемы и очки) на фоне самолета-истребителя И-16, стоящего в степи. Слева направо: лейтенанты И.В. Шпаковский, М.В. Кадников, А.П. Павленко, капитан И.Ф. Подгорный, лейтенанты Л.Ф. Лычев, П.И. Спирин. Аэродром в районе реки Халхин-Гол

Советский офицер и солдаты осматривают остатки японского самолета во время боев на Халхин-Голе

Советские солдаты обследуют брошенную японскую технику после боев на реке Халхин-Гол. На переднем плане легкий танк Тип 95 «Ха-Го», вооруженный 37-мм орудием Тип 94, видна выхлопная система 120-сильного дизельного двигателя Mitsubishi NVD 6120. Слева боец осматривает 75-мм орудие, «улучшенный тип 38», основное полевое орудие Квантунской армии в боях на Халхин-Голе. Несмотря на архаичную конструкцию, это орудие благодаря своему небольшому весу, продержалось в войсках до конца войны

Монгольские кавалеристы в ходе боев на Халхин-Голе. В боях на реке Халхин-Гол с 11 мая по 16 сентября 1939 года помимо противоборствующих советских и японских сторон участвовали монгольские войска из просоветской Монгольской народной республики и прояпонского государства Маньчжоу-Го

Японцы, попавшие в советский плен в ходе боев на Халхин-Голе. Советский командир на переднем плане имеет воинское звание майор. На советских военнослужащих одеты хлопчатобумажные панамы для жарких районов, дошедшие до наших дней с минимальными изменениями. Спереди на колпаки панам нашиты красные звезды диаметром 7,5 см, в центре прикреплены эмалевые звездочки

Советские минометчики у 82-мм батальонного миномета во время обстрела японских позиций 6-й (Квантунской) армии

"Хочу, чтобы все..."

Японские асы

Капитан Кендзи Симада
(27 побед)

Майор Дзёдзо Ивахаси
(20 побед)

Фельдфебель Хиромичи Синохара
(58 побед)

Майор Ивори Сакаи
(15 побед)

Сержант Бундзи Йосияма
(20 побед)

Младший лейтенант Масатоси Масудзава
(12 побед)

Младший лейтенант Сёго Саито
(24 победы)

Советские асы Халхин-Гола

Грицевец Сергей Иванович
(12 побед на Халхин-Голе + 30 в Китае и Испании)

Жердев Николай Прокофьевич
(11 побед на Халхин-Голе, 5 + 6 побед в Испании и Вов)

Рахов Виктор Георгиевич
(8 побед)

Ворожейкин Арсений Васильевич
(6 побед на Халхин-Голе + 59 в ВОв)

Кравченко Григорий Пантелеевич
(5 побед на Халхин-Голе + 15 побед в Китае и ВОв)

Якименко Антон Дмитриевич
(3+4 победы на Халхин-Голе, 15+35 побед в Вов)

1938 год закончился неудачно для советской авиаци-онной промышленности. Вследствие кризиса и стагна-ции при плане в 7425 боевых самолетов всех типов про-изведено было лишь 4885. Закончившаяся же весной 1939 г. гражданская война в Испании выявила отстава-ние советской авиации от других стран, в первую оче-редь нацистской Германии.

Не был исключением и авиазавод №21 имени Ор-джоникидзе — основной поставщик истребителей для ВВС РККА, выполнивший годовой план лишь на 76%.

Казавшийся перспективным в середине тридцатых И-16 стремительно устаревал и уже не мог на равных тя-гаться с новыми машинами. Тем не менее никакой реаль-ной замены «ишаку» пока не было. Посему на 1939 г. предприятию был определен план в 1800 истребителей. Основной модификацией оставался И-16 тип 10 с че-тырьмя 7,6-мм пулеметами ШКАС, но с нового года он выпускался уже с модернизированным мотором М-25В.

Тем временем в НИИ ВВС был испытан новый вари-ант лицензионного «Райт циклона» — М-62, который дал прирост скорости 4%. Следующая модификация мо-тора — М-63 давала увеличение еще на 9%, в результате чего И-16 мог разгоняться до 440 км/час. В дальнейшем предполагалась установка двигателя М-64 мощностью 900 л. с.

Однако производственников, как и военных, в этот период волновала не столько модернизация истребите-ля, сколько проблема качества выпущенной техники, которая по-прежнему носила острый характер.

Типичный случай имел место на аэродроме авиазаво-да имени Орджоникидзе 20 июля. Летчик-испытатель Евгений Фокин собирался в очередной полет на И-16. Перед вылетом у самолета снимался кок винта с храпо-виком и производилась подтяжка крепления. После за-пуска мотора имело место «биение», которое так и не было устранено. Тем не менее в 14.40 «ишак» поднялся в воздух. Через 20 минут на скорости 400 км/ч неожи-данно оторвался кок винта вместе с храповиком, кото-рый отшиб одну из лопастей винта. Началась жуткая тряска. Фокин все же решил спасти машину, совершив вынужденную посадку. В итоге истребитель грохнулся на землю на краю оврага. При ударе мотор попросту оторвало (!). Летчик выжил лишь чудом.

Аварии и постоянные поломки происходили не толь-ко на испытаниях, но и в строевых частях. Характерный пример — катастрофа, произошедшая 16 августа в одной из частей, дислоцировавшихся в Пермской области.

Летчик Михаил Загуляев выполнял полет на И-16. Со-гласно заданию самолет достигал высоты 6000 м, после чего выполнял пикирование. На высоте 2000 м он внезап-но потерял управление и перешел в беспорядочный полет. При этом начали отваливаться крылья, детали и части фю-зеляжа истребителя. Все эти обломки рухнули на землю в районе деревни Козубаево на поля местных колхозников. Летчик погиб. Прибывшая на место комиссия установила, что в эпицентре катастрофы лежал мотор с винтом и труп самого Загуляева. В радиусе 30 м валялись изувеченные обломки самолета и винто-моторной группы. Остальное было разбросано вокруг в радиусе 1,3 км. Причиной ава-рии была признана «недостаточная прочность конструк-ции при физиологически допустимых перегрузках». А судмедэкспертиза, в свою очередь, определила, что Загу-ляев «был жив до конца» и погиб от удара о землю...

Примерно в это же время произошли катастрофы с участием двух УТИ-4. В первом случае у летчика во вре-мя штопора застряла нога на педали управления рулем, в результате чего последний зафиксировался в положе-нии «налево» и самолет рухнул на землю. Во втором слу-чае во время полета из мотора учебно-тренировочного истребителя вытекло все масло. Вследствие этого двига-тель заклинило, а машина упала на землю .

Акты и отзывы ВВС РККА за 1939 г. свидетельствуют о массовых отказах амортизаторов, обрывах хомутов, крон-штейнов креплений, разрывах сварных швов, прогорании выхлопных патрубков, образовании трещин на моторамах и т. п. Завод неоднократно получал письма из различных инстанций с указанием на низкое качество самолетов. Впрочем, «получал письма» не только «двадцать первый», но и многие другие предприятия авиастроительной отрас-ли. «Обо всех дефектах заводы неоднократно ставились в известность, однако ничего не сделано, — констатировалось в одной из таких многочисленных бумаг. — Сообщения о конструкционных и производственных дефектах поступают сплошным потоком, причем преобладающее количество явля-ется многократно повторяющимся, что свидетельствует об игнорировании актов о дефектах и призывов по борьбе за сни-жение аварийности» .

Что касается конкретно И-16, то наиболее опасными причинами многочисленных аварий являлись: выпаде-ние стекол фонаря кабины; обрыв плоскостей, течь бен-зобаков и всей топливной системы.

Поломки и аварии снижали темпы и качество боевой подготовки, сильно подрывали боеспособность истреби-тельных частей. Иногда из 20 самолетов девятнадцать требовали капитального ремонта и простаивали . «Иша-ки», выпущенные в 1936—1937 гг., имели десятки экс-плуатационных дефектов и поломок. Так, согласно де-фектной ведомости на И-16 тип 5 № 521341 (1936 г. выпуска), налетавший 52 часа и совершивший 293 посад-ки, самолет имел 30 дефектов в винтомоторной группе, 28 в центроплане, 30 в фюзеляже и 19 в шасси. УТИ-4 тип 15 № 1521173 (1936 г. выпуска), налетавший 209 часов и совершивший 218 посадок, имел 128 дефектов. И-16 тип 5 № 521241 (1937 г. выпуска), налетавший всего лишь 89 ча-сов, уже проходил пять текущих и один средний ремонт и вновь имел 32 эксплуатационных дефекта . Причем аб-солютное большинство их являлось не следствием непра-вильной эксплуатации, а именно преждевременного из-носа и выхода из строя деталей.

В этих условиях выездным заводским ремонтным бригадам приходилось проводить в частях поистине ти-таническую работу по ремонту вышедших из строя ма-шин и замене бракованных или устаревших узлов и де-талей.

Так, в феврале бригада из четырех человек провела в военной части № 9062 следующие работы:

1- на 14 самолетах заменены рычаги с кронштейнов для выворота лыж;

2- на 18 самолетах сменена боуденовская оболочка с тросами для обратного выворота лыж;

3- на восьми самолетах заменены амортизаторы лыж.

Бригады также проводили инструктаж по вопросам

эксплуатации и ремонта самолетов в полевых условиях, регулировки плоскостей и хвостового оперения, ручного и ножного управления, шасси, проводился осмотр ис-требителей, находящихся в эксплуатации.

С 12 июня по 11 июля одна из бригад работала в во-енной части № 8963. При этом были устранены дефекты вооружения на 72 самолетах. В отчете о работе отмечены:

4- плохая работа синхронных пулеметов: сдвиг креп-ления, перетягивание тросов синхронизатора, обрыв тросов механической перезарядки, смещение троса с ро-лика перезарядки;

5- плохая эксплуатация пулеметов: оружие при по-лучении полностью не расконсервировалось, не разби-рались синхронные коробочки, были забиты гашетки, не промывались пружины штоков;

6- пулеметы работали без отдачи, в результате стрель-ба постоянно разрушала крепление .

С 11 июня по 21 августа бригада по вооружению ра-ботала в одной из частей Ленинградского военного округа (ЛВО). При этом производилась проверка и ре-гулировка пушек, наводка и пристрелка пулеметов, за-нятия с летным и техническим составом.

Другая бригада с 9 июня по 13 июля работала в во-енной части № 6198 (Смоленск—Могилев). На боль-шинстве истребителей И-16 и УТИ-4 были выявлены следующие дефекты вооружения: забои гашеток в син-хронных пулеметах, неправильная сборка и установка вооружения на самолеты, отсутствие отдачи при стрель-бе, тугой ход гашеток, обрыв тросов перезарядки, люф-ты в переднем и заднем креплении пушек ШВАК и т. д. Бригада провела отладку и пристрелку пулеметов на 25 истребителях, подгонку и регулировку синхронных пулеметов на двадцати девяти, а также занятия с техни-ческим составом .

Проводился также большой объем работ по замене и ремонту крыльев. В переписке между заводом и военны-ми частями отмечались следующие основные дефекты плоскостей И-16 и УТИ-4: плохая проклепка нервюр, слабое и неравномерное натяжение лент. На многих са-молетах, выпущенных в 1936—1937 гг., имели место про-гибы нервюр и промятие лонжеронов. Только за апрель- май в части было отправлено 418 комплектов новых крыльев . Но и этого количества оказалось недостаточно. ВВС запросили дополнительно 750 комплектов сверх плана. То есть фактически И-16 был самолетом, который уже после выпуска и военной приемки приходилось еще многократно доделывать и переделывать. Однако другого истребителя у родины, как говорится, не было...

Примечательно, что авиазаводы в спешке зачастую посылали комплекты запчастей неизвестно кому, то есть, как говорится, «на деревню дедушке». Например, исполняющий обязанности начальника вооружения и снабжения ВВС ПВО Свиридов разослал директорам предприятий следующее письмо: «Материальная часть, поступающая на вооружение частей ВВС РККА, в процес-се эксплуатации требует доделки — устранения выявлен-ных дефектов... Заводы промышленности, изготовляя зап-части, засылают их непосредственно военным частям, зачастую не зная дислокации этих частей, что нередко приводит к потере их и простою неисправной материаль-ной части». Так, 2 октября авиазавод № 1 выслал 10 ком-плектов в одну часть, 20 комплектов в другую и семна-дцать в третью. В итоге из 47 комплектов запчастей обнаружить удалось лишь двадцать семь, остальные два-дцать пропали. Само содержание контейнеров тоже оставляло желать лучшего. Доходило до того, что в ком-плекте пушки можно было не обнаружить собственно пушечного ствола...

Между тем не успели отгромыхать бои на Пиреней-ском полуострове, как в тысячах километров к востоку, в степях Монголии уже разгорался новый конфликт, в котором основная боевая машина Красной армии снова оказалась востребованной.

Поликарпов против «Накадзимы»

В 1931—1932 гг. японские войска захватили Мань-чжурию. На оккупированной территории было создано марионеточное государство Маньчжоу-Го, которое пла-нировалось использовать как плацдарм для дальнейшего расширения границ Великой Японии.

Начало конфликту с Советским Союзом положили требования японской стороны о признании реки Халхин-Гол границей между Маньчжоу-Го и Монголией, хотя граница проходила на 20—25 км восточнее. Ос-новной причиной такого требования являлось желание обеспечить безопасность строящейся японцами в этом районе в обход Большого Хингана железной дороги Халун-Аршан—Ганьчжур к границе СССР в районе Ир-кутска и озера Байкал. В 1935 г. начались столкновения на монголо-маньчжурской границе. Летом того же года начались переговоры между представителями Монголии и Маньчжоу-Го о демаркации границы, которые вскоре зашли в тупик.

Между тем сталинское руководство также рассматри-вало Монголию как важный плацдарм для дальнейшего расширения советского влияния в Азии. 12 марта 1936 г. между СССР и Монгольской Народной Республикой (МНР) был подписан «Протокол о взаимопомощи». С 1937 г. в соответствии с этим протоколом на территории страны были развернуты части Красной армии.

В 1938 г. между советскими и японскими войсками в районе озера Хасан произошел первый двухнедельный конфликт. Напряжение на границе между Монголией и Маньчжурией продолжало расти. Периодически проис-ходили стычки и перестрелки, обе стороны обвиняли друг друга в нарушениях границы.

Особенно обстановка накалилась весной 1939 г. Но-чью 8 мая группа японцев с ручным пулеметом попы-талась скрытно занять принадлежавший МНР остров посредине реки Халхин-Гол, но после короткой пере-стрелки с пограничниками отступила. Через три дня отряд уже японской кавалерии совершил рейд на глу-бину 15 км на монгольскую территорию и атаковал с тыла пограничную заставу на высоте Номон-Хан- Бурд-Обо. А 14 мая в воздухе впервые появилась уже японская авиация. Разведотряд 23-й пехотной диви-зии атаковал 7-ю пограничную заставу МНР и занял высоту Дунгур-Обо. При этом пять самолетов с восхо-дящим солнцем на фюзеляжах наносили по объекту штурмовые удары. 15 мая к занятой высоте японцами были переброшены резервы, в том числе 7 бронемашин и танк.

Командование 57-го особого стрелкового корпуса комдива Н.В. Фекленко, по-видимому получив дирек-тивы из Кремля, решило действовать. Утром 17 мая к Халхин-Голу была послана группа в составе трех мото-стрелковых рот, саперной роты и артиллерийской бата-реи РККА. Одновременно туда же направился и диви-зион бронемашин монголов. 22 мая советские войска перешли Халхин-Гол и отбросили японцев к границе. Так началась настоящая война...

Собственно, война в воздухе здесь началась с того, что 21 мая японские истребители Ki-27 перехватили над границей и сбили связной самолет Р-5Ш, летевший в 6-ю монгольскую кавалерийскую дивизию.

ВВС 57-го Особого стрелкового корпуса к началу конфликта состояли из 100-й смешанной авиабригады в составе 150-го смешанного авиаполка (29 скоростных бомбардировщиков СБ и 15 разведчиков Р-5), а также 70-го иап (14 И-15бис и 24 И-16 тип 5). Надо отметить, что, несмотря на политическую важность задачи, выпол-нявшейся тут советскими войсками, служба в Монголии считалась у летчиков непристижной. Сюда нередко от-сылали провинившихся тем или иным образом пилотов из других частей, как в своего рода ссылку. Качество боевой подготовки, дисциплина и боевой дух, соответ-ственно, оставляли желать лучшего.

Боевые самолеты И-16 "Ишак" Поликарпова

Первый боевой вылет тройки И-16 совместно с парой бипланов состоялся в 12.20 22 мая. Группа имела зада-ние патрулировать над границей. Сначала полет прохо-дил мирно, но над горой Хамар-Даба патруль со сторо-ны солнца был внезапно атакован группой невиданных доселе самолетов. Это были тупоносые, с более вытяну-тым, чем у поликарповских истребителей, фюзеляжем и неубирающимися шасси. На их крыльях ярко сверкали красные круги. В результате скоротечного боя был сбит И-16 летчика И.Т. Лысенко, который погиб вместе со своим «ишаком»...

Самолетом, который увидели советские летчики, был «Накадзима», истребитель армейский тип 97 , более из-вестный под упомянутым выше названием Ki-27. Он являлся новейшим на тот момент японским истребите-лем. Это была машина того же классса, что и И-16, но оснащалась уже в общем-то устаревшими неубирающи- мися шасси. Истребитель имел длину 7,5 м, размах кры-льев 11 м и оснащался радиальным мотором воздушного охлаждения «Котобуки» На-1 мощностью 650 л. с. Воо-ружение серийных машин состояло из двух синхронных 7,7-мм пулеметов, установленных над мотором. Макси-мальная скорость Ki-27 составляла 400 км/ч у земли и около 440 км/ч на высоте. Неубирающиеся шасси и свя-занное с этим ухудшение аэродинамики с лихвой ком-пенсировались максимально облегченной конструкцией крыла и специальным профилем разработки «Накадзи- мы», что обеспечило самолету высочайшую маневрен-ность. Таким образом, Ki-27 по своим данным был при-мерно равен И-16 тип 5, а типу 10 уступал только в количестве пулеметов.

Опытный Ki-27 был поднят в небо с аэродрома Одзима 15 октября 1936 г. Затем около года шли конкурс-ные и армейские испытания, по итогам которых в кон-це 1937 г. было принято решение о запуске истребителя в серийное производство. Оно было налажено на заводе «Манею хикоки сейзо К.К.» в Харбине.

Первым в июле следующего года новую машину по-лучил на вооружение 59-й истребительный сэнтай (эска-дрилья). Затем по мере поступления новых Ki-27 были сформированы 4, 5, 11, 13 и 64-я эскадрильи. В ходе се-рийного производства модификацию Ki-27 сменила Ki-27b, отличавшаяся новым фонарем кабины с круго-вым обзором и переделанным маслорадиатором. Под центропланом теперь можно было подвесить четыре 25-кг бомбы либо два 130-литровых дополнительных сбрасываемых бака.

Между тем советское командование, видимо осве-домленное о боеспособности 70-го иап, а также о при-менении японцами новейшего истребителя, уже 23 мая решило послать к Халхин-Голу подкрепления. Из Забай-калья на аэродром Баин-Тумэн был переброшен 22-й иап майора Глазыкина, насчитывающий 35 И-15 бис и 28 И-16 тип 5 . Японцы тоже усилились, дополнительно перебро-сив в район конфликта 11-ю эскадрилью (20 Ki-27).

27 мая И-16 из 22-го полка впервые участвовали в воздушном бою. Шестерка «ишаков» во главе со стар-шим лейтенантом Черенковым в районе озера Буин-Нур на высоте 2000 м встретилась с девяткой Ki-27. Числен-ное превосходство противника усугубилось тем, что со-ветские летчики, не имевшие никакой практики полетов в строю, летели в «свободном построении», то есть каж-дый сам по себе. Это дало возможность японцам атако-вать каждый И-16 поодиночке. В результате без потерь со своей стороны «самураи» сбили два истребителя, еще один разбился во время вынужденной посадки. Один летчик погиб, двое получили ранения .

Подвела и матчасть. Первоначально в вылете должны были участвовать семь «ишаков», однако один вынужден был вскоре вернуться обратно. «Признаться, война на Халхин-Голе началась для нас неудачно, — вспоминал лет-чик 22-го иап Георгий Приймук. — Мы, по существу, были к ней не готовы. Первый бой, состоявшийся 27 мая, наша эскадрилья проиграла вчистую — мы еще не умели вести атаку, да и материальная часть оказалась неис-правной.

Только взлетели, у моего двигателя отказала тяга — винт вращается вхолостую, самолет, сломав строй, на-чинает отставать от эскадрильи; я попытался увеличить обороты, но мотор остановился намертво. Пришлось идти на вынужденную посадку. Выпрыгиваю из кабины, осмат-риваю свой И-16 — никаких повреждений незаметно, только капот двигателя и нижняя поверхность центро-плана забрызганы маслом. Хорошо хоть, аэродром рядом — пригнали оттуда машину-пускач, взяли мой самолет на буксир и притащили обратно. Вскоре вернулись и осталь-ные истребители эскадрильи — так что, можно сказать, наш первый вылет закончился, едва начавшись. Я пошел докладывать о неисправности командиру — тот меня об-лаял, хотя моей вины в остановке мотора не было» .

Впрочем, И-16 Приймука оказался не единственным, чей полет прервался из-за неисправностей. «Долго ждать не пришлось — уже минут через 20 на аэродром вернулся первый из наших истребителей, — продолжал он свой рассказ. — Смотрю, и у него капот мотора забрызган маслом. Из кабины вылезает Саша Мурмылов и материт-ся вовсю — на его самолете обнаружилась та же неис-правность, что и на моем: мотор не тянет, винт враща-ется вхолостую. Спрашиваю: самураев встретили? Тут уж он совсем осатанел — оказывается, когда он нагнал японцев, тех уже было не трое, а больше дюжины, а наших вокруг никого; японцы навалились на него всей группой, сверху, прижали к земле, так что он чудом вывернулся и еле-еле оторвался от преследования; тут еще и мотор за-барахлил — случись это минутой раньше, когда он еще не вышел из боя, ему бы точно крышка, а так он умудрился дотянуть до аэродрома».

В этот день у командования 57-го особого корпуса состоялся неприятный разговор по прямому проводу с наркомом обороны маршалом Климентом Ворошило-вым, который высказал «большое неудовлетворение» высокими потерями советской авиации.

Однако одним «неудовлетворением» ситуацию изме-нить было нельзя. Еще хуже сложились дела у бипланов И-15. 28 мая японская авиация уже практически господ-ствовала в воздухе, нанося удары по советским и мон-гольским войскам. В связи с этим командование при-казало утром поднять в воздух хотя бы 20 истребителей. Но из-за неисправностей удалось взлететь только трем И-15бис. Все они были сбиты японцами, а их пилоты Вознесенский, Иванченко и Чекмарев погибли...

Через два часа после этого «сражения» девять бипла-нов взлетели с аэродрома Тамсак-Булак, чтобы прикрыть переправу через Халхин-Гол. Здесь их и встретили 18 Ki-27. В завязавшемся ожесточенном воздушном бою семь советских истребителей были сбиты, еще два полу-чили сильные повреждения. При этом пять летчиков по-гибли, остальным удалось приземлиться на парашютах.

Таким образом, за два первых дня воздушных боев потери советской авиации составили 14 машин (10 И-15 и 4 И-16), еще несколько получили повреждения. При этом погибло 11 летчиков. Японцы же лишились всего одного самолета. В общем, полный разгром! 28 мая ко-мандир 57-го корпуса комкор Фекленко в боевом до-несении о ходе боев в районе реки Халхин-Гол, среди прочего, докладывал начальнику Генерального штаба РККА Шапошникову следующее: «Авиация противника господствует в воздухе...»

Наверху отреагировали быстро! Чтобы дальше не по-зориться, нарком обороны Ворошилов своим приказом попросту запретил дальнейшие действия советской ави-ации в зоне конфликта. 70-й иап был переброшен на аэродром Баин-Тумэн для укомплектования новой тех-никой и летным составом. А 29 мая в Монголию на трех транспортных «Дугласах» прибыла группа из 48 чело-век — наиболее опытных летчиков и техников, многие из которых успели до этого побывать в Испании. Им предстояло на месте организовать обучение летного и технического персонала. Группу лично возглавил заме-ститель начальника ВВС РККА Яков Смушкевич .

Пополнение и реорганизация длились вплоть до

1- июня. Все войска на территории Монголии теперь были объединены в 1-ю армейскую группу, а приданная авиационная группировка стала называться ВВС 1-й АГ. Командование ею было возложено лично на упомянуто-го «посланца Сталина» товарища Смушкевича. На суше тем временем после первых столкновений также насту-пило некоторое затишье.

К 20 июня в составе 22-го и 70-го иап насчитывался 151 истребитель, в том числе 95 И-16. Большую часть из них составляла уже четырехпулеметная модификация тип 10.

В это время Смушкевич решил, что пора, наконец, бросить эту армаду в бой и отомстить «самураям» за майский позор. Утро 22 июня началось с перехвата со-ветскими истребителями одиночного самолета-разведчи- ка Ki-15. Затем на аэродром 22-го иап поступил сигнал о приближении большой группы японских бомбарди-ровщиков. Летчик А.Д. Якименко вспоминал: «...На под-ходе к аэродрому обнаружили большую группу японских бомбардировщиков, которую сопровождали десятки ис-требителей. Прикрытие настолько плотное, что про-рваться сквозь него можно лишь сверху, на пикировании. Начинаем набирать высоту — но навстречу уже спешат вражеские истребители.

Лобовая атака — соревнование в крепости нервов. Пер-вый японец оказался слабоват — открыл огонь с дальней дистанции, так что трассы на излете ушли под мой само-лет, а потом и вовсе не выдержал, взял ручку управления на себя, и я всадил ответную очередь из четырех стволов прямо в его беззащитное брюхо. У второго японца нервы оказались крепче — этот не отворачивал, и мы размину-лись буквально в нескольких метрах, обменявшись очередя-ми; он промахнулся, задел ли я его — не знаю: не было вре-мени оглядываться. Продолжаю набирать высоту — еще метров пятьсот, и я окажусь над верхним эшелоном япон-ских истребителей, а значит, получу шанс прорваться к бомбардировщикам. Но тут мой мотор вдруг чихнул и остановился — увлекшись боем, я совсем забыл о времени и израсходовал все горючее. Вываливаюсь из общей свал-ки — благо наш аэродром совсем рядом — и с ходу иду на посадку» .

Тем временем в воздух, поднимая огромные клубы пыли, поднялось сразу несколько десятков поликарпов- ских истребителей. Как только от летчиков и наземных наблюдателей были получены сведения о появлении большого числа японцев, в этот район стали отправлять-ся все новые и новые звенья. В результате развернулось небывалое 2,5-часовое воздушное сражение. Советская сторона последовательно произвела 106 самолёто-выле-тов (56 И-16 и 49 И-15), со стороны японцев в бою уча-ствовало 18 Ki-27, которые тоже сменяли друг друга не-сколькими волнами.

По окончании наши летчики отчитались о 25 сбитых «Накадзимах». В действительности же потери авиации Страны восходящего солнца составили 7 машин. Что ка-сается «самураев», то они тоже преувеличили свои дости-жения, заявив в общей сложности о 50 победах. На самом деле ВВС РККА лишились 17 истребителей (14 И-15 и 1 И-16), из которых три были уничтожены на земле в ре-зультате штурмовки. При этом погибло 11 летчиков, в том числе командир 22-го иап майор Глазыкин . Таким об-разом, учитывая большое численное превосходство со-ветских летчиков, можно констатировать, что сражение, ставшее, кстати, крупнейшим за время конфликта, закон-чилось полной победой японцев.

Следующие два воздушных боя имели место 24 июня. На сей раз была ничья. Японцы сбили два И-15, но и сами потеряли два Ki-27, которые были сбиты «ишака-ми». Один летчик попал в плен, второй «самурай», опа-саясь, что его разорвут на части, после приземления за-стрелился.

Через два дня в ходе очередных боев японцам удалось сбить три И-16 и один И-15. Советские летчики отчита-лись о девяти победах, однако ни одна из них не под-тверждается данными противника .

Самураи на «Фиатах»

Японцам из данных аэрофотосъемки было хорошо известно, где базируются советские истребители, и 27 июня они решили провести массированный налет на обе авиабазы: Тамсаг-Булак, где находился 22-й иап, и Баин-Бурду-Нур, где располагался 70-й иап. В операции приняли участие 30 бомбардировщиков (9 Ki-ЗО и Ki-21 и 12 «Фиат» BR-20 «Чиконья»).

Последние представляли собой вполне современный двухмоторный бомбардировщик цельнометаллической конструкции. Он был разработан конструкторами фир-мы «Фиат» под руководством Челестино Розателли. Он имел длину 16 м, размах крыльев 21,5 м и был оснащен двигателями «Фиат» А.80 RC41 мощностью по 1000 л. с. Скорость также была типичной для бомбардировщиков того времени — 430 км/ч на высоте 4000 м. Как и бом-бовая нагрузка — 1600 кг. Первый полет самолет совер-шил 10 февраля 1936 г., а через год был принят на воо-ружение итальянских ВВС (Реджиа аэронаутика).

В конце осени 1937 г. японское правительство заклю-чило с фирмой «Фиат» договор на поставку 72 бомбар-дировщиков, а затем дополнительный контракт — еще 10 машин. В феврале 1938 г. первые BR-20 морем в разо-бранном виде доставили в Маньчжурию. Сборка велась на аэродроме Чушудзу в присутствии итальянских спе-циалистов. Там же проходили сдаточные испытания. Переучивание экипажей осуществлялось группой ита-льянских летчиков на аэродроме Кончулин.

Первые самолеты принял 12-й кокутай (полк), ранее летавший на устаревших бомбардировщиках Ki-1. Само-лет BR.20 получил у японцев обозначение тип I (I — со-кращенно Италия). Следом там же, в Маньчжурии, сформировали новую 98-ю эскадрилью. Каждый из них по штату имел 36 самолетов. К слову сказать, это не единственная импортная экзотика в императорской ави-ации, «засветившаяся» на Халхин-Голе. Там же, к при-меру, был замечен даже немецкий «Мессершмитт» Bf-108 «Тайфун»!

Что касается Ki-21, то это был японский двухмотор-ный бомбардировщик «Мицубиши», по своим боевым качествам примерно равный «Фиату». А вот Ki-ЗО от-носился к классу легких одномоторных бомбардиров-щиков.

Вот такая коллекция в сопровождении 74 истребите-лей направлялась на рассвете 27 июня бомбить совет-ские аэродромы. Налет оказался внезапным для русских, ни один самолет даже не успели поднять в воздух. Впро-чем, и точность авиаудара оставляла желать лучшего. Так, на Тамсаг-Булак, по советским данным, было сбро-шено около 100 бомб всех калибров, но почти все они упали мимо цели, никто не пострадал.

Вскоре в небо поднялись сразу 34 И-16 и 13 И-15 22-го иап. В завязавшемся воздушном бою советским летчикам удалось сбить два истребителя Ki-27 и по од-ному бомбардировщику Ki-21 и Ki-ЗО. «Фиаты» же ушли без потерь. Неприятный случай произошел с команди-ром полка майором Кравченко. Во время преследования одного из «самураев» он улетел далеко на маньчжурскую территорию, где у его И-16 и заглох мотор. Совершив вынужденную посадку в степи, Кравченко двое суток скитался по безлюдным местам, пока наконец не дошел до линии фронта.

Налет на Баин-Бурду-Нур оказался для японцев бо-лее успешным. Два «ишака» были уничтожены на аэро-дроме, еще 9 И-16 и 5 И-15 были сбиты истребителями во время взлета и набора высоты. Нападавшие ушли без потерь. Общие же потери советской авиации в этот день составили 20 самолетов . Штаб Квантунской армии со-общил, что в ходе ударов по аэродромам Внешней Мон-голии было сбито 99 советских самолетов и еще 49 уни-чтожено на земле!

К 1 июля в составе 22-го и 70-го иап насчитывалось 93 И-16 тип 5 и тип 10, а также 45 И-15бис. В начале месяца в Монголию прибыли первые И-16 тип 17, воо-руженные 20-мм пушками ШВАК. 4 июля семь таких машин впервые участвовали в штурмовке японских по-зиций, потеряв при этом один «ишак».

Воздушные же бои по-прежнему проходили с пре-имуществом японцев. К примеру, 10-го числа советские летчики заявили об уничтожении 11 самолетов против-ника при потере трех И-16. Их летчики Пискунов, Спи- вак и Прилепский пропали без вести. Еще 4 самолета получили повреждения. И-16 заместителя командира 22-го иап капитана Балашева смог вернуться на аэро-дром, однако сам летчик от полученного ранения впо-следствии скончался в госпитале . Японцы значительно преувеличили свои достижения, заявив о 64 победах, но при этом сами потеряли всего один Ki-27.

Первую настоящую победу над японцами советские истребители одержали лишь 12 июля. В этот день при по-тере одного И-16 им удалось сбить трех «самураев», в том числе японского аса Мамору Хамаду, имевшего на своем счету 17 побед. Последний погиб. Командир 1-й эскад-рильи Тосио Като также был сбит, выпрыгнул с парашю-том над монгольской территорией, но был вывезен от-туда другим японским летчиком — Тосио Мацумурой, посадившим свой истребитель на вражеской территории".

К 5 июля группировка японской авиации насчитыва-ла 148 самолетов. При этом «Фиаты» были переброшены на китайский фронт .

Между тем с 12 по 21 июля война в воздухе приоста-новилась из-за плохой погоды. Советская сторона ис-пользовала перерыв для пополнения новой матчастью и боевой подготовки. 21-го числа в Монголию прибыл 56-й иап под командованием майора Данилова, который еще больше увеличил численное превосходство. Таким образом, уступая японцам в качестве подготовки пило-тов и технике, советское командование попросту реши-ло постепенно задавить их количеством.

На суше в это время хоть и шли ожесточенные бои, ситуация особо не менялась. Базируясь на несколько опорных пунктов, войска Квантунской армии продол-жали удерживать фронт вдоль реки Халхин-Гол.

Возобновившиеся в последней декаде июля воздуш-ные сражения проходили с переменным успехом. К при-меру, 23 июля состоялись три крупных воздушных боя, в каждом из которых участвовали десятки поликарпов- ских истребителей. Наши все время пытались создать большой численный перевес и за счет этого бить про-тивника. Однако японцы, даже оказавшись в меньшин-стве 1:5, умело выходили из боя различными приемами, используя хорошую маневренность и более высокую скорость своих машин. Моторы «ишаков» же зачастую, по описанным выше причинам, попросту не выдавали номинальной мощности, быстро перегревались, вслед-ствие чего те не могли долго преследовать противника.

В одном их боев неудачно дебютировали пилоты 56-го иап. Огромная группа из 60 И-16 встретилась с 40 Ki-27. Однако многочисленные заходы и атаки не да-вали никаких результатов. Многие летчики выпусти-ли весь боезапас, так ни разу и не попав в противника. В итоге, согласно донесениям летчиков, был сбит один японец, собственные потери составили два «ишака».

В другом бою 50 И-16 из 70-го иап, осуществляв-ших прикрытие бомбардировщиков СБ, бились против 26 Ki-27. На сей раз сталинские соколы донесли о двух победах при одной потере.

Всего же, согласно советским данным, 23 июля было сбито восемь японских истребителей. В действительности противник потерял только четыре Ki-27. Больше всех по-страдала 11-я эскадрилья, лишившаяся трех машин.

Поутру 25 июля И-16 из 70-го иап во главе с майором Кравченко атаковал и сбил японский аэростат-корректи-ровщик артиллерийского огня. Вскоре над горой Хамар- Даба завязался крупный воздушный бой между несколь-кими десятками И-16 из всех трех «монгольских» полков. Однако и в этот раз численное преимущество не помогло. Летчики отчитались о 16 сбитых самолетах, хотя в дей-ствительности японцы потеряли только два Ki-27.

Подбитый истребитель Синтаро Кадзимы из 11-го сэн- тая совершил вынужденную посадку на территории про-тивника. Однако его вывез к своим приземлившийся рядом Бундзи Ёсияма. Этот эпизод имел важное значе-ние, так как советская сторона впервые сумела захватить почти неповрежденный Ki-27. Вскоре машину отправи-ли в СССР для изучения.

Собственные потери ВВС РККА в этом бою состави-ли четыре И-16.

В 7.15 29 июля 20 И-16, в том числе около половины пушечных тип 17, нанесли авиаудар по японскому аэро-дрому Алаи, на котором базировалась 24-я эскадрилья. Налет оказался внезапным для японцев, что позволило «ишакам» без помех пройти на бреющем, паля по сто-янкам из пушек и пулеметов. В результате были уни-чтожены два Ki-27, еще девять получили те или иные повреждения .

В 9.40 был произведен повторный налет на ту же цель двумя группами И-16. Им удалось атаковать японцев в момент, когда несколько машин заходили на посадку. На сей раз было уничтожено четыре «Накадзимы». А вече-ром того же дня над Халхин-Голом произошел еще один воздушный бой, в котором советская сторона лишилась трех истребителей, японская — четырех. Погиб коман-дир 1-й эскадрильи Фумио Харада.

В целом июль был за «самураями». При потере 41 сво-его самолета они сбили семьдесят девять, в том числе 39 И-16 .

Что такое «господство в воздухе»?

Между тем к началу августа за счет продолжающихся поставок самолетов с авиазавода № 21 в Горьком и других численность советской истребительной авиации достигла астрономических по меркам конфликта масштабов.

Таким образом, всего насчитывалось уже 256 истре-бителей, среди которых значительно преобладали И-16 тип 10. Роль бипланов постепенно сходила на нет.

Первую половину августа в воздухе царило временное затишье, до 13-го числа произошло лишь несколько боев, затем неделю стояла нелетная погода.

Между тем 20 августа советско-монгольские войска перешли в наступление, нанося главный удар по флан-гам японской группировки. Советские бомбардировщи-ки СБ наносили мощные удары по укреплениям про-тивника, а также его коммуникациям и аэродромам.

В этот же день советские истребители впервые при-менили реактивные снаряды РС-82. Это задание было поручено специальной группе И-16 под командованием летчика-испытателя НИИ ВВС капитана ЗвонареЬа. Ра-кеты были выпущены по истребителям Ki-27 с рассто-яния 500 м. Однако, хотя пилоты «ишаков» и отчитались о попаданиях, никаких потерь в этот день у «самураев» не было .

21 августа над Халхин-Голом произошло сразу не-сколько крупных боев. Утром японская авиация нанесла удар по аэродрому Тацмаг-Булак. В нем участвовал в общей сложности 51 бомбардировщик (24 Ki-30, 12 Ki-21 и 15 Ki-36 в сопровождении 88 истребителей Ki-27 из 1, 11, 24 и 64-го сэнтаев). Внезапности не получилось, противник был заблаговременно обнаружен постами ВНОС, и советские истребители встретили японцев уже в воздухе. В результате разгорелось большое воздушное сражение, в котором участвовали 123 И-16. Сталинские соколы заявили о 13 победах (одиннадцать над истре-бителями и две над одномоторными бомбардировщика-ми). При этом собственные потери оказались велики:

16 И-153 и 3 И-16, причем все пилоты последних погиб-ли. Что касается налета, то японцам удалось уничтожить один СБ.

После этого в течение дня имело место еще несколь-ко схваток. В 14.45 армада из 58 И-16 и 11 И-153 из 22-го иап, вылетевшая на штурмовку, по дороге встре-тила большую группу японских самолетов. Без потерь со своей стороны советские летчики отчитались о трех сби-тых Ki-ЗО и семи Ki-27.

Аналогичный бой с участием большого количества са-молетов с обеих сторон состоялся вечером . Реальные по-тери японцев задень составили 6 машин (1 Ki-ЗО, 1 Ki-36 и 4 Ki-27). ВВС РККА лишились 11 самолетов (4 И-16, И-153 и 4 СБ). Таким образом, императорская авиация снова победила. Обращает на себя внимание тот факт, что потери зачастую были несоразмерны с огромным коли-чеством самолето-вылетов и машин, участвовавших в бою. Как правило, бились между собой 100—120 истре-бителей, а сбивалось при этом три-четыре из них. Совет-ская истребительная авиация территориально «господ-ствовала в воздухе», то есть относительно времени и пространства в небе в целом находилось больше самоле-тов, чем у противника. По такому же принципу велись воздушные бои, в квадрат, где был замечен враг, попросту посылалось как можно большее количество машин. При этом выполнение боевой задачи конкретным летчиком дезавуировалось. .

Именно тогда на Халхин-Голе сложилась советская концепция «господства в воздухе», которая просуще-ствовала потом вплоть до мая 1945 г. У нас этот термин чаще всего понимали буквально, то есть чьих самолетов больше летает в небе над конкретным районом. Поэтому завоевать «господство» в ВВС РККА стремились про-стым насыщением воздуха как можно большим числом истребителей в ущерб конкретным боевым задачам.

Однако рано или поздно количественное и территори-альное господство в воздухе может перетечь в тактическое и стратегическое. Особенно если силы противника пере-напряжены и он не получает свежих подкреплений и тех-ники в достаточном количестве. Именно это и произо-шло с японцами на Халхин-Голе.

Квантунская армия снабжалась новыми самолетами и летчиками в ограниченных количествах, а производ-ство тех же Ki-27 составляло всего 30 штук в месяц. Со-ветское же командование, наоборот, придавало победе на Халхин-Голе первостепенное значение, щедро попол-няя расположенные там части новой техникой. В итоге японцев попросту задавили, и в конце августа в воздуш-ной войне наконец наступил перелом.

25 августа японцам при потере нескольких своих ма-шин впервые не удалось сбить ни одного советского са-молета. 29-го числа сбито четыре Ki-27 при потере одно-го И-16. Летчик Ивори Сакаи вспоминал: «Я совершал по четыре—шесть вылетов в день и под вечер уставал так, что, заходя на посадку, почти ничего не видел. Вра-жеские самолеты налетали на нас подобно огромной чер-ной туче, и наши потери были очень, очень тяжелы...» На сухопутном фронте императорские войска были окруже-ны и 31 августа полностью разгромлены.

Потери советской авиации за август составили 77 са-молетов, в том числе 39 И-16. Причем шестнадцать из них были, согласно советским данным, утрачены по не-боевым причинам .

В начале осени воздушные бои пошли на убыль. Тем не менее спорадические воздушные схватки продол-жались. Советские авиаторы применяли излюбленную тактику, посылая в бой сразу по несколько эскадри-лий. 1 сентября пилоты И-16 произвели в общей слож-ности 145 самолето-вылетов. При этом было заявлено

о 20 победах, японские летчики отчитались о тридцати трех. Фактически же были сбиты 5 Ki-27 и 3 И-16. Еще один «ишак» получил повреждения и совершил вынуж-денную посадку в степи недалеко от аэродрома Тамсаг- Булак.

На следующий день в небе впервые появились истре-бители Ki-10 из 9-й эскадрильи, недавно переброшен-ной в район конфликта. Однако устаревшие бипланы не могли на равных тягаться со скоростными истребителя-ми. В результате боя японцы лишились трех Ki-27 и од-ного Ki-10, а ВВС РККА одного И-16.

Последние события имели место уже 14 и 15 сентя-бря, когда в Европе уже вовсю шла война между нацист-ской Германией и Польшей. Напоследок, зная о скором перемирии, японцы решили нанести авиаудары по со-ветским аэродромам. В первый день в атаке участвовали 10 бомбардировщиков в сопровождении 45 истребите-лей. Их пытались перехватить 75 И-16 и 15 И-153. Од-нако потерь с обеих сторон не было.

А 15 сентября сразу 200 истребителей и бомбардиров-щиков атаковали аэродром Тамсаг-Булак. Предчувствуя близкое окончание войны, советские летчики рассла-бились и оказались попросту не готовы к нападению. Только своевременное прибытие большой группы И-16 с другого аэродрома позволило выправить ситуацию. В итоге в результате этого последнего сражения импера-торская авиация лишилась девяти истребителей, ВВС РККА — шести (1 И-16 и 5 И-153). Тем не менее этот эпизод показал, что японцы вовсе не разгромлены и по- прежнему в состоянии сражаться.

Всего в сентябре советская группировка потеряла 26 самолетов, в том числе 7 И-16.

Общий счет был не в пользу «ишака». С 22 мая по 23 сентября 87 самолетов были сбиты, еще 22 разбились в результате аварий и катастроф. Японцы же потеряли 62 Ki-27, еще 34 получили сильные повреждения и были затем списаны. При этом надо учитывать, что «Накад- зимы» сражались не только с И-16. Помимо последнего в боях были потеряны 76 бипланов И-15 и И-153. Таким образом, потери советских истребителей почти вдвое превысили потери противника .

Всего же императорская авиация потеряла на Халхин- Голе 88 самолетов всех типов, еще 74 были списаны из- за полученных повреждений. Всего 162. Потери же ВВС РККА составили 249 машин, в том числе 42 по небое-вым причинам .

Советская авиация во время войны выполнила свыше 20 тысяч самолето-вылетов, из которых 18 509 (90%) пришлось на долю истребительной авиации.

Главным советским асом Халхин-Гола стал В.Г. Рахов из 22-го иап, одержавший, по официальным данным, 8 личных и 6 групповых побед на И-16. 6 личных и 1940 групповых побед одержал комиссар эскадрильи Ар-сений Ворожейкин из того же полка, по пять было на счету помощника командира эскадрильи лейтенанта Ивана Красноюрченко , В.П. Трубаченко и Г.П. Крав-ченко. При этом стоит отметить, что учет сбитых само-летов конкретно в данном конфликте велся весьма ха-латно, причем с обеих сторон. Японцы завышали свои успехи порой в пять—семь и более раз, сталинские со-колы ненамного «отстали». Поскольку театр военных действий был очень ограниченным по площади, а бои зачастую велись над степями, подтвердить или опроверг-нуть заявления летчиков было весьма сложно. Да к тому же командование этого особо и не требовало, охотно по-полняя счета своих героев.

Что же касается Якова Смушкевича, командовавшего авиацией на Халхин-Голе, то его 17 ноября 1939 г. на-градили второй медалью «Золотая Звезда». Карьера ком- кора пошла в гору. Уже через два дня его назначили на-чальником (командующим) ВВС РККА, попутно сделав кандидатом в члены ЦК ВКП (б). 4 апреля 1940 г. Смушкевичу присвоили звание командарм 2-го ранга, а уже 17 июня генерал-лейтенант авиации. В августе 1940 г. был переведен на должность генерал-инспектора ВВС РККА, а в декабре того же года — помощника начальника Ге-нерального штаба РККА по авиации. Но на этом, как это часто бывало при Сталине, карьерный рост Смуш-кевича и закончился.

8 июня 1941 г. он был арестован органами НКВД по обвинению в участии в «военной заговорщической орга-низации», по заданиям которой Смушкевич якобы про-водил работу, «направленную на поражение Республи-канской Испании, снижение боевой подготовки ВВС Красной армии и увеличение аварийности в Военно-воз-душных силах». Бывший герой и другие арестованные естественно признали предъявленные обвинения, тем бо-лее что высокая аварийность действительно имела место быть. То есть «состав преступления» был налицо, остава-лось лишь притянуть к нему за уши конкретных «винов-ников». 28 октября 1941 г. по приказу наркома НКВД Лаврентия Берии Смушкевич был расстрелян в поселке Барбыш Куйбышевской области.

Родился 15 октября 1912 г. в деревне Прокофьево Нижегород-ской губернии. Служил в Красной армии с 1931 по 1933 г. в 17-й стрел-ковой дивизии. После увольнения в запас поступил в Высшую ком-мунистическую сельскохозяйственную школу в Горьком, но окончил только 1-й курс. В 1937 г. окончил Харьковскую военную авиацион-ную школу летчиков. Поначалу Ворожейкин служил в бомбардировоч-ной авиации. В 1939 г. окончил шестимесячные курсы летчиков-ко- миссаров, после чего был назначен комиссаром эскадрильи в 53-м БАЛ. В мае того же года переведен в истребительную авиацию. Комиссар

Родился 3 сентября 1910 г. в селе Николаевское Царицынской губернии в семье крестьянина. После окончания школы механизации сельского хозяйства работал в зерносовхозе механиком. С октября 1932 г. учился в Ленинградском институте инженеров-механиков со-циалистического земледелия. В августе 1934 г. по так называемой пар-тийной путевке поступил в Качинскую школу летчиков, после окон-чания которой служил пилотом и командиром звена в Забайкалье, а с 1936 г. — в 22-м иап в Монголии.

На Халхин-Голе Красноюрченко совершил 111 боевых вылетов, участвовал в 31 воздушном бою и 45 штурмовых ударах по назем-ным целям. 17 ноября 1939 г. ему присвоено звание Героя Советско-го Союза.

После этого командовал эскадрильей, был помощником команди-ра 43-го иап, инспектором истребительной авиации Киевского воен-ного округа.

В годы Великой Отечественной войны командовал 92-м иап, затем 102-й и ад ПВО, защищавшей Сталинград и Астрахань, затем 147-й иад ПВО, приданной Ярославско-Рыбинскому корпусному району ПВО. Позднее был заместителем командира 9-го иак ПВО. В воздушных боях сбил 3 самолета.

В июне на песчаных барханах восточнее Халхин-Гола только изредка

раздавались винтовочные выстрелы и пулеметные очереди. Обе стороны, прочно

окопавшись, временно не вели активных боевых действий и накапливали силы.

Только изредка, обычно по ночам, разведчики проводили поиски. Тогда тьма

озарялась мертвенным светом ракет, воздух сотрясался беспорядочной

стрельбой, гулкими взрывами ручных гранат.

Однако в высоком монгольском небе почти каждый день завязывались

воздушные схватки. Первые, майские были неудачными для советской авиации...

К началу конфликта в Монгольской Народной Республике находилась 100-я

смешанная авиационная бригада. В 70-м истребительном полку было 38

истребителей, а в 150-м бомбардировочном - 29 скоростных бомбардировщиков.

Почти половина истребителей были неисправными, а бомбардировщики еще только

осваивались летчиками.

Японская авиация располагалась на хорошо оборудованных аэродромах в

районах Хайлара. Она насчитывала 25 - 30 истребителей. Кроме того, имелось

до 40 разведчиков и бомбардировщиков. Личный состав японской авиации имел

опыт боевых действий в Китае. Задолго до нападения на МНР штаб Квантунской

армии организовал ряд летных учении, японцы произвели рекогносцировку

полевых аэродромов в районе будущих военных действий, составили специальные

авиационные карты.

истребителей встретились над горой Хамар-Даба с пятью японскими,

нарушившими границу. С обеих сторон потери составили по одному истребителю.

В тот день советская авиация в МНР получила подкрепление. Из

Забайкальского военного округа в Баин-Тумен прибыл 22-й истребительный

авиационный полк под командованием Н.Г.Глазыкина в составе 63 истребителей

И-15 и И-16. Затем в МНР прилетел 38-й скоростной бомбардировочный полк,

насчитывающий 59 самолетов СБ.

стартовали три пассажирских самолета. На них летела в Монголию группа

опытных советских боевых летчиков, дравшихся с врагом в небе Испании и

Китая. Среди них было 17 Героев Советского Союза. Старшим был заместитель

командующего советскими военно-воздушными силами комкор Я.В.Смушкевич.

Золотую Звезду Героя Советского Союза он получил за личное мужество и

умелое руководство действиями советских летчиков-добровольцев, воевавших в

рядах испанской республиканской армии против франкистских мятежников и их

фашистских немецко-итальянских покровителей. Там Смушкевич - генерал Дуглас

был старшим советником по вопросам авиации.

Сразу же по прибытии в Тамцаг-Булак летчики группы Смушкевича

разъехались по аэродромам. Здесь они личным примером стали учить молодых,

не обстрелянных воздушных бойцов. Внушали им необходимость драться

компактной группой, в тесном взаимодействии, еще и еще раз напоминали о

необходимости взаимной выручки. Было резко увеличено количество аэродромов

и посадочных площадок. Большинство из них располагалось значительно ближе к

месту боевых действий, чем раньше. Почти на пустом месте была организована

четкая служба воздушного наблюдения, оповещения и связи. Все это делалось в

крайне сжатые сроки.

совершали разведывательные полеты.

Результаты проделанной большой работы не замедлили сказаться. Во

местах завязали бой со 120 японскими истребителями. Здесь впервые противник

применил свой новейший истребитель И-97. Вначале, привыкшие побеждать,

японцы шли напористо. Однако, встретив умелый отпор, несколько растерялись.

Когда, оставляя черные ленты дыма, к земле пошло около двух десятков

вражеских машин, японцы начали выходить из боя. Советские истребители

кинулись их преследовать. Всего противник потерял в этот день более 30

самолетов. Советская авиация - 14 истребителей и 11 летчиков. В этом же бою

героически погиб командир 22-го истребительного полка майор Н.Г.Глазыкин.

Вот что писал об этом бое писатель В.Ставский:

участвовало свыше 200 самолетов (из них наших 95). Наши герои сбили 34

японских истребителя; эта победа - результат нового духа и новых методов,

которые появились в нашей авиации здесь с прибытием группы опытных

летчиков-героев во главе с комкором Смушкевичем.

Подразделение Орлова встретилось с семеркой самураев, нарушивших

границу МНР. Командир покачал крыльями, и летчики, собравшись поближе к

нему, ринулись на врага... Орлов, нацелившись всем корпусом самолета на

самурая, дал полный огонь из всех своих пулеметов. И самурай мгновенно

свернулся...

беспримерном бою, который длился три часа двадцать минут... И это был его

первый воздушный бой... Поймав в прицел самурая, Юдаев дал очередь и

увидел, как загорелись крылья вражеского самолета... Но другой самурай уже

заходил в хвост самолета Юдаева... Только на земле, после боя, Юдаев узнал,

что его спас Герой Советского Союза Герасимов..."

Впервые в боях на Халхин-Голе победа в воздухе осталась за советскими

летчиками.

16 японских стервятников, потеряв всего два истребители И-15.

воздушный бой. В нем было сбито 10 японских истребителей и три советских.

Особенно отличился Герой Советского Союза майор С.И.Грицевец. Он посадил

свой одноместный истребитель на маньчжурской территории и вывез оттуда

командира 70-го истребительного полка майора В.М.Забалуева, выскочившего с

парашютом из горящего самолета.

Неся тяжелые потери в воздушных боях, японское авиационное

командование решило разгромить советскую авиацию на аэродромах. Был

захвачен приказ командующего японской авиацией, действующей в районе

говорилось: "Для того чтобы одним ударом покончить с главными воздушными

силами Внешней Монголии, которые ведут себя вызывающе, приказываю внезапным

нападением всеми силами уничтожить самолеты противника на аэродромах в

районе Тамцаг-Булак, Баин-Тумен, озеро Байн-Бурду-Нур".

полка в районе Тамцаг-Булак налетели 23 бомбардировщика и около 70

истребителей противника. Из-за опоздания с оповещением советские

истребители взлетели неорганизованно, одиночками и звеньями. Так же

неорганизованно они вступали и в бой. Было сбито два японских

бомбардировщика и три истребителя. Наши потери - три истребителя и два

Не вернулся на аэродром командир 22-го полка Герой Советского Союза

майор Г.П.Кравченко. Он пришел только через три дня, опухший от укусов

комаров. Своего противника он сбил уже над территорией Маньчжурии. Из-за

нехватки горючего пришлось сесть километрах в шестидесяти от аэродрома и

добираться пешком...

Значительно хуже обстояло дело в 70-м истребительном полку. Противник

застал его врасплох, так как диверсантам удалось перерезать телефонные

провода от постов наблюдения. Около семидесяти японских истребителей

атаковали аэродромы полка. Советские летчики взлетали уже под огнем врага и

были вынуждены вступать в бой, не набрав достаточной высоты. Было сбито

четырнадцать советских машин да две сожжены на земле. Противник потерь не

Это был последний успех японской авиации во время боев над

Халхин-Голом. Да и то довольно относительный. В июле инициатива и

превосходство в воздухе прочно перешли к советской авиации. Напряженные

воздушные бои происходили в первой половине месяца почти каждый день.

советские летчики сбили 24 японских истребителя, потеряв только одну

машину. 8-го сбили 21 истребитель врага, потеряв два своих. Через два дня

70 советских истребителей штурмовали вражеские позиции на правом берегу

Халхин-Гола. Их атаковали около ста И-97. На помощь к нашим подоспели еще

30 машин. В воздухе на сравнительно небольшом пространстве одновременно

вели бой 180 самолетов! В этой схватке японцы потеряли 11 истребителей. Был

сбит и один советский...

Японцы дрались упорно, но небо битвы осталось за советскими летчиками.

Успеху в немалой степени способствовало четкое взаимодействие между

скоростными, но относительно маломаневренными истребителями И-16 и

маневренными, но более "тихоходными" бипланами И-15. Противник дрался уже

не так умело, как в предыдущих боях, чувствовалось, что лучшие его летчики

уже выведены из строя.

Потом 10 дней воздушных боев не было. Противник никакой активности не

проявлял...

Как стало известно, японское командование спешно подтягивало новые

снова попытался ударить по нашим аэродромам. Границу нарушили около 150

истребителей. Их встретило примерно такое же число наших. Противник дрался

умело. Хорошо использовал облака. Видно было, что в его рядах вновь

появились опытные летчики. Однако мужество и мастерство советских летчиков

победили и на этот раз. Противник потерял 12 истребителей. Наши потери

составили пять И-15.

Успеху воздушных боев во многом способствовало и прибытие новой

авиационной техники. На монгольских аэродромах появились новые истребители

И-16. По внешнему виду они почти не отличались от своих предшественников.

Однако их вооружение было гораздо мощнее: если на "старых" стояло два

пулемета, то эти имели еще по две 20-мм пушки ШКАС.

Особое внимание советских летчиков привлекали новейшие истребители

бипланы И-153 "Чайка". Новые самолеты превосходили японские как по

скорости, так и по маневренности.

Командиром первой эскадрильи "Чаек" был назначен майор С.И.Грицевец. В

первом бою он решил применить военную хитрость. Взлетев, "Чайки" не стали

убирать шасси. В таком виде они напоминали устаревшие истребители И-15, с

которыми японцы охотно вступали в бой.

Приблизившись к японцам, Грицевец чуть покачал крыльями своей машины,

и "Чайки", подобрав шасси, стремительно рванулись на растерявшегося врага.

Одна за другой стали падать машины с красными кругами "восходящего солнца"

на крыльях. Остальные стали поспешно выходить из боя...

В июльских воздушных боях победа всегда оставалась за советской

бомбардировщики СБ. Прикрывающие их истребители вступили в бой. Было сбито

восемь японских самолетов и два наших. На следующий день в трех больших

воздушных боях было сбито 25 истребителей, два бомбардировщика и один

разведчик противника. Советская авиация потеряла семь машин, из них четыре

свой первый бой.

машины. В последний день июля сбили четыре И-97, не понеся потерь.

В июле начала активно действовать и советская бомбардировочная

авиация, в мае - июне ее полеты были запрещены. Впервые скоростные

состава 150-го и 38-го бомбардировочных полков бомбили тылы противника в

районе озера Янху, озера Удзур-Нур, высоты Намон-Хан-Бурд-Обо. Во время

было сбито семь бомбардировщиков. Такие относительно большие потери

объяснялись отсутствием противозенитного маневра и плохим взаимодействием с

истребителями прикрытия.

Эта ошибка была учтена, и уже на следующий день потерь от огня

зенитной артиллерии не было совсем. В воздушном бою японцам удалось сбить

два бомбардировщика. Однако огнем своих пулеметов советские штурманы и

стрелки уничтожили пять И-97.

В дальнейшем советские бомбардировщики большими группами совершали

налеты на вражеские тылы, железнодорожные станции, скопления войск, огневые

позиции артиллерии. Полеты совершались на высоте 7000 - 7500 метров, и

из-за нечетких действий истребителей прикрытия японцы сбили пять советских

бомбардировщиков, потеряв при этом 11 своих истребителей.

советские тяжелые бомбардировщики ТБ-3. Они летали, как правило, поодиночке

и бомбили с высоты полутора - двух километров. Авиация противника ночью не

летала. Обычно не открывала огня и его зенитная артиллерия. Поэтому за

время боевых действий группа ночных бомбардировщиков в составе 23 машин

ТБ-3 потерь не имела.

В небе Монголии советские летчики проявили беззаветное мужество и

В.Ф.Скобарихин заметил, что на самолет молодого летчика В.Вусса насели два

японских истребителя. Один из них уже заходил в хвост советской машине.

Спасая товарища, Скобарихин решил пойти на таран. Левая плоскость

"ястребка" резанула по шасси, а винт по хвосту и фюзеляжу вражеской машины.

Скобарихин потерял сознание. Придя в себя, он увидел, как с земли, с места

падения японского самолета, поднимался столб огня и дыма.

С огромным трудом удалось Скобарихину довести покалеченную машину до

аэродрома. Летчики-однополчане немало удивились, осмотрев самолет: винт

погнут, крыло повреждено и в нем торчит часть колеса японского истребителя.

Старший лейтенант Скобарихин повторил бессмертный подвиг русского

летчика Нестерова, первым совершившего воздушный таран. Однако теперь он

был сделан на встречных курсах и на самолетах, которые сближались со

скоростью около 900 километров в час - это раза в три быстрее, чем в 1914

56-го истребительного полка капитан В.П.Кустов. В этот день противник хотел

нанести мощный удар с воздуха по позициям советских войск. Армаду японских

бомбардировщиков и истребителей перехватили советские самолеты. Вот уже

несколько вражеских машин в пламени упали на землю. Однако часть

бомбардировщиков упорно рвалась вперед. Одну машину атаковал капитан

Кустов. В решительный момент у советского летчика кончились боеприпасы.

Через несколько секунд бомбы могли посыпаться на советских воинов... Винтом

своего истребителя капитан ударил по фюзеляжу японского бомбардировщика,

тот вспыхнул и, разваливаясь на части, рухнул вниз... При столкновении

погиб и Виктор Кустов, первым в истории авиации уничтоживший таранным

ударом вражеский самолет-бомбардировщик.

летчик-истребитель А.Ф.Мошин. В завязавшемся над горой Хамар-Даба воздушном

бою советские летчики сбили восемь самолетов врага. Один из них уничтожил

лейтенант Мошин. Преследуя вторую машину, он зашел ей в хвост. Однако у

Мошина кончились боеприпасы. Умело маневрируя, он вплотную приблизился к

самолету противника и винтом ударил по стабилизатору. Японский истребитель

врезался в землю!

Мошин благополучно приземлился на своем аэродроме. Кроме чуть

погнутого винта, его И-16 повреждений не имел.

бомбардировочного полка, питомец Военно-политической академии имени

В.И.Ленина, батальонный комиссар М.А.Ююкин.

На выполнение боевого задания полк повел его командир майор

М.Ф.Бурмистров. Сбросив бомбы на цель, полк развернулся и лег на обратный

курс. Неожиданно самолет комиссара вздрогнул: под левым мотором разорвался

зенитный снаряд. Огромными усилиями Ююкин пытался удержать самолет в

горизонтальном полете, но высота быстро падала. Друзья-летчики видели, как

охваченный пламенем бомбардировщик Ююкина перешел в крутое пикирование и

врезался в японскую артиллерийскую батарею.

Родина высоко оценила подвиги летчиков, которые таранили врага в боях

на Халхин-Голе. Указом Президиума Верховного Совета СССР капитану Виктору

Павловичу Кустову, лейтенанту Александру Федоровичу Мошину и старшему

лейтенанту Биту Федоровичу Скобарихину присвоено высокое звание Героя

Советского Союза. Батальонный комиссар Михаил Анисимович Ююкин посмертно

награжден орденом Ленина.

Беспримерное мужество советских летчиков, высокие качества

отечественных самолетов позволили прочно удержать господство в воздухе.

Однако японское авиационное командование не хотело мириться с поражением.

По данным нашей авиационной разведки, к началу августа на ближайших к МНР

аэродромах Маньчжурии противник сосредоточивал большое количество самолетов

различных типов.

Впереди были новые ожесточенные бои.

– А я, если хочешь знать, – сказал член Военного совета, когда расстроенный Шмелёв вышел, – вообще не верю на ближайшее время в большую войну на Дальнем Востоке.

– Почему?

– Потому что, колотя их тут, мы этим самым к их здравому смыслу взывали!

– Думаешь, воззвали? – иронически прервал командующий.

– Думаю, в какой-то мере воззвали. Даже уверен.

Константин Симонов. "Товарищи по оружию"

С конца XIX века Япония отчаянно стремилась утвердиться в ранге держав «первой величины». Но претензии японцев на полное равенство с «белыми людьми» вызывали в Европе и США в лучшем случае усмешку. Поэтому Япония расширяла свою сферу влияния шаг за шагом – осторожно, но непреклонно, при каждом удобном случае. К концу 30-х годов такая политика принесла Японии Тайвань, Корею, Порт-Артур, Циндао, Маньчжурию. Наконец, в 1937 году началось открытое вторжение японских войск в центральный Китай.

Европейские державы не одобряли такой войны, но находились слишком далеко и были заняты другими проблемами – как и США. Хотя в прессе США регулярно появлялись описания будущей войны на Тихом океане, японцам сошло с рук даже случайное потопление канонерской лодки «Panay» на Янцзы.

Советский Союз, напротив, видел враждебные себе войска ближе некуда – на юге Сахалина, на Курилах и в Манчжурии – Манчжоу-Го. Плюс уже имелся печальный опыт японской интервенции на Дальнем Востоке. Некоторые японцы были не прочь "окрасить воды Амура в цвет крови", но Япония в целом пока осторожничала. Естественно, СССР, не дожидаясь большой войны, принимал меры к тому, чтобы эти мечты так и не воплотились в реальность. С 1936 года в Монгольской Народной республике (МНР) по договору о взаимопомощи находился 57-ой Особый Корпус со штабом в Улан-Баторе, имевший порядка 20 тысяч человек, 109 орудий, 364 танка, 365 бронемашин, 113 самолётов. С 1938 года в портах Китая разгружались советские танки Т-26, в китайском небе сражались советские лётчики. Однако у границы СССР регулярно происходили столкновения, а в 1938 году у озера Хасан – и серьёзный конфликт. Новым местом пробы сил со стороны Японии стал район реки Халхин-Гол на востоке МНР.

На японских картах граница между МНР и Манчжоу-Го проходила вдоль реки, на китайских, маньчжурских и монгольских картах – в 12–18 км к востоку от реки.

Местность к востоку от Халхин-Гола была равнинной, но пересечённой сплошными песчаными буграми – местами будущих упорных боёв. Если бы японцы смогли незаметно, без больших усилий завладеть районом восточнее реки, то они могли бы контролировать всю окружающую местность.

Такой замысел имел шансы на успех – станции железной дороги, с которых выгружались боеприпасы для советских войск, находились на расстоянии до 700 и даже 800 км от места боёв. А дальше начиналась степь с направлениями вместо дорог.

Пулемётчик монгольской Народно-революционной армии прикрывает свои войска

11 мая группа «японо-маньчжур» (по новейшим данным, маньчжурской кавалерии) с миномётами и ручными пулемётами атаковала пост монгольских пограничников. 14 мая произошел новый бой – в ход пошла японская авиация. Из-за удалённости мест стычек и «преступного» состояния линий связи в Монголии даже командование Особого корпуса узнало о первых боях только 14 мая – почти одновременно с Москвой.

20–21 мая советские части и монгольские конники смогли оттеснить японцев обратно на территорию Манчжурии.

К месту боёв на восточном берегу подтягивались новые силы – всего группировка советско-монгольских войск насчитывала около 2300 человек (из них 1257 монголов), 24 буксируемых и 4 самоходных орудия, 8 лёгких танков Т-37, 5 огнемётных ХТ-26 и 39 броневиков ФАИ и БА-6. Не хватало оперативной связи и разведки.

Поэтому 28 мая части, отражая новые японские атаки, воевали «сами по себе», глядя по обстановке на месте. Эскадрон монгольских бронемашин (9 БА-6) за день шесть раз ходил в атаку, потеряв два броневика сгоревшими и три застрявшими в песках.

К концу мая советские ВВС имели у Халхин-Гола 203 самолёта против 76. Но советские лётчики-истребители не изучали опыта боёв своих коллег в Испании и Китае. Поэтому первые воздушные бои проходили, по сути, «в одни ворота» – вместо действий эскадрильями И-15 и И-16 взлетали поодиночке, и, не успев набрать высоты, попадали под атаки компактных групп японских истребителей – со стороны солнца или из облаков. Японская авиация господствовала в воздухе, причиняя большие потери наземным войскам, особенно кавалерии. Однако, по советской оценке, у японцев до конца майских боёв практически не было артиллерии.

Инструктаж японских танкистов у танка «Йи-Го» (Тип 89) во время наступления в монгольской степи. На заднем плане виден танк «Чи-Ха» (Тип 97)

29 мая удалось навести хоть какой-то порядок, советские части перешли в наступление. Козырной картой послужил взвод огнемётных танков, разгромивший японский разведотряд, его командир, подполковник Азума, погиб.

Обе стороны, взяв паузу, принялись готовиться к новым боям. Вскрылись серьёзные проблемы в подготовке и оснащении советских войск. Случалось, части прибывали к месту боёв, оставив пулемёты на прежнем месте. Многие солдаты и даже офицеры были необучены. Автомашины и трактора поступали из гражданских организаций по принципу «брать, что дают» – нередко неисправными и без запчастей. При нестерпимой летней жаре воду приходилось возить за 20–70 и более км от реки Халхин-Гол – единственного источника.

Крупное сражение состоялось 2–3 июля, когда два танковых полка японцев при поддержке артиллерии и пехоты попытались ударом с севера отрезать и уничтожить советские части у Халхин-Гола. Ночью 3 июля японцы незамеченными переправились через реку и утром вышли к горе Баин-Цаган. Промедление с ответными действиями грозило окружением и уничтожением советской группировки или как минимум закреплением японцев на выгодных для обороны рубежах.

С утра до вечера 3 июля спешно перебрасываемые советские танки и броневики (всего около 200 машин) таранили японские позиции. Танкисты наступали отдельными батальонами, без всякой разведки и связи, естественно, понеся большие потери. Однако японцы были просто ошеломлены видом накатывающегося вала советской брони, насчитав тысячу танков – когда в Китае их редко атаковал десяток танков одновременно. Японская группировка была эвакуирована по мосту обратно на восточный берег.

Советские самолёты «Дуглас DC-3» на аэродроме Улан-Батор

Затягивающийся и опасный конфликт надо было заканчивать. По монгольским степям ехали новые танковые части. Неимоверную работу проделал автотранспорт. Для наземных войск было сосредоточено по 6 боекомплектов и заправок горючего, для бомбардировщиков СБ - 5, истребителей – 12–15 заправок. Танкисты учились взаимодействовать с пехотой, заметные поручневые антенны командирских машин менялись на штыревые. Посылались ложные радиограммы о подготовке к обороне. Поэтому японцы спокойно готовились начать наступление 24 августа, когда внезапно оказались застигнуты врасплох советской атакой утром 20 августа.

Командир советского танка Т-26 проводит инструктаж экипажа

Подготовка японской армии была весьма специфической. «Пока ты жив, ты должен быть потрясён великим императорским милосердием. После смерти ты должен стать ангелом-хранителем Японской империи» – говорилось в памятке солдатам. Пропаганда описывала, как тяжелораненый солдат, которому отрезали руку и ногу, «поднялся, помолился вдаль императорскому дворцу, провозгласил троекратное «Банзай!» и умер. Какая поистине прекрасная кончина». Советские военные хвалили высокую выучку японской пехоты –упорно сражавшейся ночью и даже в окружении. Японцы быстро и умело окапывались, отлично маскировались, сумев скрытно построить в открытой степи укрепления из бетонных кирпичей и балок. Впереди основных сил находились одиночные снайперы, солдаты-«смертники» с бутылками бензина и минами на шестах – для борьбы с танками. Несмотря на барханы и кусты, всё пространство перед окопами простреливалось. Ночью японцы успевали понять о готовящихся атаках по большому шуму, поднимаемому советскими частями при движении.

Офицеры ВВС РККА С. И. Грицевец, И. А. Прачик, Г. П. Кравченко, П. М. Коробов, А. И. Смирнов, участвовавшие в боях на Халхин-Голе

Но сказался малый опыт японской армии в современной войне. Привыкнув громить отважные, но неорганизованные и плохо оснащённые китайские части, японцы так ставили орудия, что советские наблюдатели легко могли видеть вспышки выстрелов большинства батарей. Больше того, с любовью оборудовав огневые позиции, японские артиллеристы потом очень неохотно их меняли. Такое поведение было бы немыслимо даже на полях Первой мировой войны, не то что войны в Испании. Поэтому советские артиллеристы пристрелялись ещё за несколько дней до решающего наступления, наверняка зная, что вражеские орудия никуда не денутся. Так и вышло – 20 августа после советской артподготовки артиллерия противника почти совершенно молчала, а японские зенитки вообще не сделали ни одного выстрела по атакующим самолётам. После окончания боёв на японских позициях было обнаружено много «очень удачных попаданий», большинство захваченных орудий были посечены осколками, а нередко имели и прямые попадания снарядов. Уже в июльских боях огонь советской тяжёлой артиллерии наводил на японцев ужас.

Собрав мощную воздушную группировку (376 истребителей, 181 бомбардировщик СБ и 23 ТБ-3 – 580 самолётов), перебросив со всей страны опытных лётчиков, советская авиация добилась перелома в воздухе. 20 августа на японцев обрушилось 166 т бомб. 25 августа истребители заявили о 48 сбитых японских самолётах – без потерь со своей стороны.

Экипаж советского бомбардировщика СБ у своего самолёта на аэродроме в Монголии. На фото слева направо: лётчик старший политрук К. С. Швецов, моторист А. Н. Ковалев, штурман старший лейтенант С. Б. Исаев, стрелок-радист А. Я. Мыльников, техник К. Н. Балакин

Японской армии катастрофически не хватало бронетехники. Хотя советская разведка насчитала у противника 150 танков и 284 бронемашины, японцы применили всего порядка 70 танков, потеряв больше половины из них буквально за пару боёв и выведя уцелевшие в тыл. Сбылась мрачная шутка майора Огаты, что гробы танкистов стоят по сто тысяч йен каждый – поэтому судьба танкистов куда лучше, чем у простой пехоты, получающей самый дешёвый ящик. В результате в решающий момент у японских войск просто не оказалось танков.

Военнослужащие 8-й мотобронебригады у бронеавтомобилей БА-20 и БА-10 во время боёв на Халхин-Голе

В долгих и тяжелых боях против упорного, но гораздо менее оснащённого неприятеля советские войска приобрели бесценный боевой опыт и немало пищи для размышлений. Но ещё более важным итогом стало то, что Япония в последующие годы так и не решилась попробовать СССР на прочность ещё раз – даже в самые тяжёлые годы Великой Отечественной войны.

Советский офицер и солдаты осматривают остатки японского самолёта во время боёв на Халхин-Голе