Слышь, дед, снимай-ка и эту побрякушку, - кивнул он на орден Святого Георгия, белевший на генеральской бекеше. Потом протянул руку к шашке с черно-оранжевым темляком на эфесе, висевшей на поясе у старика. - И «селедку» твою мы заберем.
- Ну что, папаша, эти цацки мы забираем, тебе они теперь все равно без надобности. - Разбитного вида матросик, вальяжно пожевывая папироску, сгреб лежавшие на столе ордена и медали в старый обшарпанный саквояж и бесцеремонно выпустил облачко едкого дыма прямо в лицо убеленному сединами старику.
Несколько стоявших чуть поодаль солдат были явно смущены бесцеремонным поведением своего молодого товарища. Они прекрасно знали, что за человек стоит перед ними. Но молчали, не зная, как выйти из сложившейся ситуации. Наконец человек в штатском, главный среди присутствовавших, нарушил гнетущую тишину:
Гражданин генерал, я - комиссар Каргальский. Вы должны знать, что все награды бывшей Российской империи новая власть объявила недействительными. Потому они подлежат изъятию, как изделия, представляющие ювелирную ценность.
Солдаты еще ниже опустили голову. А матрос расценил слова комиссара как одобрение своих действий.
Слышь, дед, снимай-ка и эту побрякушку, - кивнул он на орден Святого Георгия, белевший на генеральской бекеше. Потом протянул руку к шашке с черно-оранжевым темляком на эфесе, висевшей на поясе у старика. - И «селедку» твою мы заберем.
А вот это вряд ли, господа! - Генерал, доселе хранивший молчание, резко повернулся, вышел в соседнюю комнату, захлопнув за собой дверь.
Через несколько секунд за ней прозвучал сухой револьверный выстрел…
Кант малинов и лошади серы…
Павел Иванович Мищенко, сын одного из героев Кавказской войны, родился 22 января 1853 года в русской крепости Темир-Хан-Шура, нынешнем Буйнакске. Первое документальное упоминание о нем можно обнаружить в «Дворянской родословной книге Ставропольской губернии, Терской и Кубанской областей». В ней, в частности, сообщается, что полковник Иван Кузьмич Мищенко с сыновьями Павлом, Михаилом, Александром и Иваном 20 октября 1866 года определением дворянского собрания признаны дворянами. 9 июня 1867 года это определение было утверждено указом Правительствующего Сената за № 3910.
Юношеские вехи судьбы будущего национального героя России , каковым он станет впоследствии, а еще чуть позже будет несправедливо предан забвению, типичны для молодых людей его сословия и того неспокойного времени, в котором им посчастливилось жить. Мищенко среди прочих прославленных соплеменников выделяется, пожалуй, лишь тем, что, получив начальное военное образование офицера-артиллериста, он прославился и вошел в русскую военную историю как блестящий кавалерийский генерал, непревзойденный мастер лихих набегов и глубоких рейдов по тылам противника…
После окончания 1-й Московской военной гимназии Павел Мищенко в августе 1869 года был зачислен юнкером в Павловское военное училище, из которого спустя два года выпустился прапорщиком во 2-ю батарею 38-й артиллерийской бригады, стоявшей на Кавказе. В 1872 году он получает повышение в звании и должности - становится подпоручиком и командиром батареи в 21-й артиллерийской бригаде Закаспийской области. И в этом качестве принимает боевое крещение - участвует в Хивинском походе, начавшемся весной 1873 года.
К этому времени грабежи хивинскими туркменами караванов, следовавших из Оренбурга в Персию и другие страны, стали настоящим бичом для русской торговли, а набеги на русские поселения и захват пленных с последующей продажей в рабство (во второй половине XIX века!) приняли регулярный и массовый характер.
Пользуясь долготерпением русского правительства, пытавшегося решить проблему дипломатическим путем, хивинцы вошли во вкус почти полной безнаказанности. Последней попыткой мирного урегулирования «азиатской проблемы» явился ультиматум туркестанского генерал-губернатора фон Кауфмана, который обратился к хивинскому правителю Сеид-Мухамет-Рахим-Богодур-хану с требованием выдать всех русских рабов, прекратить нападения на русскую территорию и на территории подвластных киргизов. Ответа не последовало. И тогда Россия перешла к активным военным действиям.
Русские войска двинулись к Хиве с четырех сторон: из Оренбурга, Ташкента, Красноводска и с полуострова Мангышлак. Под нещадно палящим солнцем солдаты в белых фуражках с длинными назатыльниками, спадающими им на плечи, шли, утопая в зыбучих барханах. Верблюды тащили орудия, застревавшие в песке по самые оси, качали на своих горбах станки для запуска боевых ракет, наводивших панический ужас на хивинскую конницу, поджидавшую войска у каждого оазиса, у каждого колодца.
Хива, обложенная со всех сторон, сдалась без боя. Все участники русского экспедиционного корпуса - от высшего командного состава до рядовых - были удостоены серебряных медалей на георгиевско-владимирской ленте с надписью «За Хивинский поход 1873 года». Это была первая боевая награда Павла Ивановича Мищенко.
Следующей стал орден Св. Анны 3-й степени с мечами и бантом, который «догнал» юного поручика практически сразу после возвращения бригады на зимние квартиры (или, как бы сказали сегодня, к месту постоянной дислокации).
Через три года военная судьба забросила молодого артиллерийского офицера на Балканы, где он принял участие в русско-турецкой войне 1877–1878 годов. В Россию вернулся кавалером ордена Св. Владимира 4-й степени и при капитанских эполетах.
Мирная передышка длилась недолго: в мае 1880 года началась Ахал-Текинская экспедиция - поход русской армии против Туркменского ханства, который возглавил генерал Михаил Скобелев. И Павлу Ивановичу опять довелось испытать, как скрипит на зубах азиатский песок.
Многомесячный переход через пустыню, напрочь лишенную воды и какой-либо растительности, закончился окружением и штурмом крепости Геок-Тепе, этого «восточного Измаила», гарнизон которого более чем вдвое превосходил русские войска - двадцать пять тысяч стояли против одиннадцати! Такое соотношение не смутило Скобелева, и он отдал приказ на штурм, завершившийся отчаянно-кровавой резней на стенах и внутри цитадели. Не последнюю роль в успехе русских сыграли грамотные действия артиллерийских батарей, одной из которых командовал капитан Мищенко.
Итогом Ахал-Текинской экспедиции стал окончательный переход туркменов в русское подданство, установление мира и благоденствия в закаспийских владениях Российской империи. Оставив некогда неспокойный край, Павел Иванович уехал на учебу в Офицерскую артиллерийскую школу, расположенную в Царском Селе, за успешное окончание которой в 1886 году был награжден орденом Св. Станислава 2-й степени.
В последующие тринадцать лет он безропотно тянул лямку на Кавказе, командовал артиллерийскими частями в Брест-Литовске и ставшей уже родной для него Средней Азии. Но все это время, несмотря на получаемые в срок звания и награды за выслугу лет, явно тяготился унылой гарнизонной жизнью. Поэтому, как только появилась возможность вновь оказаться при настоящем деле, подал рапорт о переводе к новому месту службы - на Дальний Восток…
На задворках империи
В послужном списке нашего героя есть запись, которая может привести в недоумение и озадачить малосведущего любителя военной истории. Она гласит: «6.03.1899–2.06.1901. Помощник состоящего в распоряжении министра финансов генерал-майора Гернгросса». Что за непонятная должность? И почему за те два с небольшим года службы «по финансовому ведомству» Павел Иванович был удостоен двух самых уважаемых в офицерской среде орденов - Св. Владимира 3-й степени с мечами и Св. Георгия 4-й степени, дававшихся, как известно, только за личное мужество и отвагу, проявленные на поле боя. Более того, именно 2 июня 1901 года он был произведен в генерал-майоры «за отличия в делах против китайцев»! Что за дела такие?
…В конце ХIХ века безлесные равнины Маньчжурии - Северо-Восточного Китая - показались русским инженерам-путейцам более подходящими для прокладки железнодорожной линии между Читой и Владивостоком, чем скалистая тайга Забайкалья, Приамурья и Приморья. Дело оставалось за малым - согласием китайских властей. 27 августа 1896 года Поднебесная империя предоставила России право на строительство в Маньчжурии участков железнодорожной линии и их эксплуатацию в течение 80 лет. Будущая стальная магистраль еще до начала работ получила наименование Китайско-Восточной железной дороги (КВЖД). Ее прокладку начали в апреле 1897 года от маньчжурского города Харбина в направлении Владивостока, Порт-Артура и Читы.
Уже в самом начале строители столкнулись с серьезнейшей проблемой - хунхузами, маньчжурскими разбойниками, чьи многочисленные шайки промышляли грабежом не одну сотню лет. Мощь этих банд была ужасающей. Хунхузы являлись непревзойденными мастерами засад и молниеносных налетов, располагали огромной сетью наемных и добровольных осведомителей, успешно действовали и в тайге, и на реках. Они не грабили бедняков, благодаря чему повсеместно опирались на поддержку местного населения, и отличались блестящей внутренней организацией, которой могла позавидовать любая регулярная армия. Каждая группа хунхузов имела собственную разведывательную и даже интендантскую службу, резерв для пополнения. Отбор в эти банды был строжайшим: за одного желавшего присоединиться к хунхузам должны были поручиться не менее двадцати уже состоявшихся разбойников.
Для охраны строительства, а в последующем и самой железной дороги от маньчжурских банд русский Генеральный штаб осенью 1897 года поручил командиру 4-го Закаспийского стрелкового батальона полковнику А.А. Гернгроссу незамедлительно приступить к формированию бригады из 15 эскадронов и нескольких пехотных рот, которая получила наименование Охранной стражи Китайско-Восточной железной дороги.
Министр юстиции, Генерал-прокурор
30.05.1878 - 06.11.1885
Дмитрий Николаевич Набоков родился 18 июня 1827 года в старинной дворянской семье. По окончании в 1845 году Императорского училища правоведения начал службу в 6-м департаменте Сената, затем получил должность Симбирского казенных дел стряпчего. В 1848 году он становится товарищем председателя Симбирской палаты гражданского суда. С 1851 года Набоков служит в центральном аппарате Министерства юстиции: редактором и начальником отделения. Спустя два года переходит в комиссариатский департамент Морского министерства, где становится вице-директором. Вскоре после этого его направляют "по делам службы" за границу.
В 1860 году Д.Н.Набоков возглавил комиссариатский департамент, а через два года великий князь Константин Николаевич, назначенный наместником Царства Польского, взял его с собой в Варшаву. Одновременно с этим Д.Н.Набоков становится гофмейстером Двора его Императорского Величества. С 1864-го по 1867 годы Дмитрий Николаевич - сенатор, а затем главноуправляющий Собственной Его Императорского Величества канцелярией по делам Царства Польского и статс-секретарь государя. В Польше Набоков служил девять лет. В 1867 году он утверждается членом Государственного Совета и производится в действительные тайные советники.
30 мая 1878 года Д.Н.Набоков назначается Министром юстиции и Генерал-прокурором. Он был истинным приверженцем судебных преобразований в России и одним из лучших знатоков Судебных уставов. Про него говорили, что это "не человек, а ходячий свод законов". Поэтому не без оснований считался "законником в полном смысле слова", хотя признавал не столько букву закона, сколько его дух и внутренний смысл. Дмитрий Николаевич любил повторять, что "если для всех граждан, то для Министра юстиции в особенности, закон, пока он существует и не отменен, должен быть свят".
От Д.Н.Набокова ждали многого. В высших правительственных сферах надеялись, что он сумеет придать суду присяжных "желательную окраску". Другие, напротив, ожидали от него защиты основных начал Судебных уставов.
При Д.Н.Набокове открылись два новых округа: Киевской и Виленской судебных палат. В 1883 году в связи с преобразованием управления Кавказским краем на Министра юстиции было возложено и руководство Тифлисской судебной палатой (открытой в 1867 году).
Дмитрий Николаевич внимательно относился к лицам судебного ведомства. Он "трогательно гордился", когда встречался с талантливыми судьями и прокурорами, охотно прислушивался к их мнению по самым сложным вопросам. Как Генерал-прокурор Д.Н.Набоков, конечно, не оставался в стороне от борьбы с разраставшимся и принимавшим все более жесткие формы революционным движением. 25 мая 1879 года он лично поддерживал обвинение в Верховном Уголовном суде по делу А.К.Соловьева.
После убийства 1 марта 1881 года Александра II Д.Н.Набоков, вопреки ожиданиям, сохранил за собой прежний пост. Он активно занимался подготовкой процесса "первомартовцев", а во время слушания дела по воле двора даже оказывал давление на председателя Особого присутствия Сената Э.Я.Фукса.
При Набокове под влиянием обстоятельств вносились некоторые изменения в только что введенные Судебные уставы. Из судов постепенно "изгонялась" гласность, расширялась компетенция военных судов. Под эгидой Сената было образовано Высшее Дисциплинарное присутствие для рассмотрения дел об увольнении от должности судей, что многие расценили как покушение на их несменяемость. В то же время, по словам А.Ф.Кони, "итог изменений и поправок в великом памятнике законодательства Александра II" в этот период был незначительный; министр делал лишь вынужденные уступки. Он "отсиживался стойко и с терпеливым достоинством, не пожертвовав ничем существенным".
6 ноября 1885 года Д.Н.Набоков оставил пост Министра юстиции и Генерал-прокурора, но сохранил за собой обязанности статс-секретаря, члена Государственного Совета и сенатора. За свою долгую службу Дмитрий Николаевич был удостоен многих высоких наград, в том числе и ордена Св. Андрея Первозванного. Д.Н.Набоков скончался 15 марта 1904 года.
Дмитрий Николаевич был женат на дочери барона Ф.Корфа Марии Фердинандовне. От брака у него было четверо сыновей и пять дочерей. Его сын, Владимир Дмитриевич, известный юрист и общественный деятель, депутат Государственной Думы, при Временном правительстве исполнял обязанности управляющего делами, а после Октябрьской революции занимал пост Министра юстиции в Крымском правительстве; затем эмигрировал. Внук Д.Н.Набокова, Владимир Владимирович - известный писатель.
Из русского дворянского рода середины XVII века, православный.
Окончил Императорское училище правоведения в Петербурге. В 1845 определён на службу во 2-е отделение 6-го департамента Сената в чине коллежского секретаря, но вскоре переведён в департамент Министерства юстиции.
В 1846 назначен и.д. Симбирского уездного казённых дел стряпчего, а в 1848 - товарищем председателя Симбирской палаты гражданского суда.
В 1853 утверждён в должности управляющего 6-м отделением департамента Министерства юстиции. В том же году назначен и.д. вице-директора Комиссариатского департамента Морского министерства; командирован в Свеаборг для изыскания средств для обеспечения продовольствием судов 3-й флотской дивизии. В 1855 утвержден в должности вице-директора департамента, участвовал в работе Комиссии для усовершенствования хозяйственной части морских госпиталей.
В апреле - сентябре 1858 временно управлял делами канцелярии генерал-адмирала вел. кн. Константина Николаевича. Два года спустя временно заведовал эмеритальной кассой Морского ведомства. В 1862 назначен директором Комиссариатского департамента. В июне того же года назначен состоять при наместнике Царства Польского вел. кн. Константине Николаевиче и произведен в гофмейстеры Высочайшего Двора.
В 1864 назначен сенатором; заседал в 1-м отделении 3-го департамента Сената; затем в Гражданском кассационном департаменте. В том же году пожалован в статс-секретари к Е. И. В.
С 1867 по 1876 состоял начальником Собственной Е. И. В. канцелярии по делам Царства Польского; активно участвовал в реформировании гражданского управления края. В 1876 произведен в действительные тайные советники и назначен членом Государственного совета.
С 30 мая 1878 по 6 ноября 1885 занимал должность министра юстиции. С 1882 председательствовал в Особом комитете для составления проекта Гражданского уложения; в 1884 совместно с Э. В. Фришем руководил работой Комитета по пересмотру действующих уголовных законов и разработке нового Уголовного уложения.
После отставки с поста министра принимал деятельное участие в работе комиссий и совещаний Государственного совета. Удостоен всех высших российских орденов, до ордена Св. Апостола Андрея Первозванного включительно (1895).
