Итак, о метон и мии .
Один из самых известных примеров ‑ «Все флаги в гости будут к нам» . Здесь
А.С. Пушкин произвёл замещение слов («страны, государства, народы, делегации» ‑ «флаги»), полностью сохранив при этом смысл своей идеи.

Вот ещё один классический пример:

«Янтарь на трубках Цареграда,

Фарфор и бронза на столе,

И, чувств изнеженных отрада,

Духи в гранёном хрустале» (А.С. Пушкин, «Евгений Онегин»).

Поэт здесь использовал лишь названия материалов, но обозначил понятным образом сделанные из них предметы на столике у своего героя.

Примеры метонимии в литературе, текстах СМИ и в обыденной речи

«Я три тарелки съел…» (И.А. Крылов, «Демьянова уха»).

«Где бодрый серп гулял и падал колос...» (Ф.И. Тютчев, «Есть в осени первоначальной…»).

«Бронзовый век», «эпоха великих географических открытий», «голодные годы», «компьютерная эра» .

«Рука Москвы», «происки Пентагона», «Захвати Уолл-стрит», «планы Поднебесной», «претендент на министерский портфель».

«Театр рукоплескал», «трибуны замерли», «стадион скандировал».

«Шипенье бокалов», «весь дом собрался», «голова прошла», «карман пуст».

«Чайник (самовар) кипит», «зажги кастрюлю», «придержи язык», «поехали на извозчике», «у него верный глаз».

Отличие от метафоры . Метонимия основана на замене слова по «смежности» смысла, а метафора ‑ на сходстве качеств объектов, которые обычно между собой не связаны (см.: ). Кроме того, метафору легко переделать в сравнение с помощью слов как, словно и т.п. А метонимия такой трансформации не допускает.

К метонимии близка и является её разновидностью син é кдоха (греч. sinekdohe ‑ соотнесение). Её особенность состоит в замене множественного числа единственным, в употреблении части вместо целого или наоборот). Синекдоху часто называют количественной метонимией. Она усиливает выразительность слога и придаёт речи больший обобщающий смысл.

Примеры синекдохи

«На предприятии не хватает рабочих рук».

«Отряд в сто штыков».

«На порог его не пущу!»

«Лиса в этих краях не водится».

«Студент нынче пошёл ленивый».

«Англичанину этого не понять».

«Вообразил себя Шекспиром».

А теперь, как всегда, - «Русский язык в картинках» , новая порция. Сегодня с приправой метонимии и синекдохи.

"Унылая пора! очей очарованье!
Приятна мне твоя прощальная краса -
Люблю я пышное природы увяданье,
В багрец и золото одетые леса..."

"В их сенях ветра шум и свежее дыханье,
И мглой волнистою покрыты небеса,
И редкий солнца луч, и первые морозы,
И отдалённые седой зимы угрозы..."

"И с каждой осенью я расцветаю вновь;
Здоровью моему полезен русский холод;
К привычкам бытия вновь чувствую любовь;
Чредой слетает сон, чредой находит голод..."

"Легко и радостно играет в сердце кровь,
Желания кипят - я снова счастлив, молод,
Я снова жизни полн - таков мой организм
(Извольте мне простить ненужный прозаизм)..."

"Ведут ко мне коня; в раздолии открытом,
Махая гривою, он всадника несёт,
И звонко под его блистающим копытом
Звенит промёрзлый дол и трескается лёд..."

"Но гаснет краткий день, и в камельке забытом
Огонь опять горит - то яркий свет лиёт,
То тлеет медленно - а я пред ним читаю
Иль думы долгие в душе моей питаю..."

"И забываю мир - и в сладкой тишине
Я сладко усыплён моим воображеньем,
И пробуждается поэзия во мне:
Душа стесняется лирическим волненьем..."

"Трепещет, и звучит, и ищет, как во сне,
Излиться наконец свободным проявленьем -
И тут ко мне идёт незримый рой гостей,
Знакомцы давние, плоды мечты моей..."

"И мысли в голове волнуются в отваге,
И рифмы лёгкие навстречу им бегут,
И пальцы просятся к перу, перо к бумаге,
Минута - и стихи свободно потекут..."

"Так дремлет недвижим корабль в недвижной влаге,
Но чу! - матросы вдруг кидаются, ползут
Вверх, вниз - и паруса надулись, ветра полны;
Громада двинулась и рассекает волны..."

"Плывёт. Куда ж нам плыть?.."

Янтарь на трубках Цареграда,
Фарфор и бронза на столе,
И, чувств изнеженных отрада,
Духи в граненом хрустале;
Гребенки, пилочки стальные,
Прямые ножницы, кривые,
И щетки тридцати родов
И для ногтей и для зубов.
Руссо (замечу мимоходом)
Не мог понять, как важный Грим
Смел чистить ногти перед ним,
Красноречивым сумасбродом. 6
Защитник вольности и прав
В сем случае совсем не прав.

ИНТЕРЕСНОЕ У НАБОКОВА:

…приз за самый нелепый перевод (этой строфы) я отдаю … польскому «Онегину» Л.Бельмонта (1902г.) … его экстракты из фиалок и мака-самосейки еще лучше – по цирковым меркам, - чем мыльца и нюхательные соли у Липперта, губки и щетки для бороды у Боденштеда и кокетливые туалетные приборы у Лупуса.»

СМЕШНОЕ У БРОДСКОГО:
Явно для того, чтобы помочь преподавателю блеснуть эрудицией перед учениками (напомню – комментарии Бродского – это «Пособие для учителя) приводит следующие примеры «ошибочных» взглядов Руссо: «Вечно рассуждать – это мания мелких умов», «Науки и искусства совершенствуются, а люди становятся хуже…» Да, это конечно не «Волга впадает в Каспийское море», но мог бы и промолчать.
Писарев опять смешит курсисток: «В то время, когда Онегин переодевается, Пушкин превращает в поэтические предметы те гребенки, пилочки, ножницы и щетки, которые украшают кабинет «философа в осьмнадцать лет». Философом же юный Онегин оказался, вероятно, именно потому, что у него очень много гребенок, пилочек, ножниц и щеток.»
Ну и что? Очень материалистическая основа для философии – чему смеется Писарев? Над собой смеется?
ЛОТМАН
- Кабинет Онегина описан в традициях сатиры XVIII в. против щеголей (Лукин, Новиков, Страхов и др.), но включает и отзвуки одновременно иронического и сочувственного изображения быта щеголя в стихотворении Вольтера «Светский человек». Вольтер, в противоположность Руссо, видит в роскоши положительный результат успехов цивилизации.
- Духи в граненом хрустале... - Духи в начале XIX в. были модной новинкой. «Духи вошли в употребление у нас только в конце прошедшего столетия» (Пыляев М. И. Старое житье. Очерки и рассказы. СПб., 1892. С. 80-81).

МОИ ИНСИНУАЦИИ:
«Прав- не прав» - возможно ли представить, что такая рифма – случайна? Нет конечно. Это каламбур, причем весьма плоский. Александр Сергеевич чересчур развеселился…

Что касается вещичек Онегина – то взгляните на них глазами Татьяны, и вы почувствуйте всю нелепость сюжета ЕО. Это должен бы быть РОМАН В ПИСЬМАХ. По крайней мере, персонаж разочаровывающийся в любимом человеке от чтения его книг – это ОТТУДА (Татьяна в седьмой главе).

Или не создавай такую героиню – «новую Элоизу», или не пускай ее в «реал». Пушкин нарушил законы жанра – и создал вероятность таких нелепых сцен, как эта: «Татьяна разглядывает фенечки Онегина в его будуаре». Это же пятая антиномия для нашего разума: Татьяна одновременно может и не может видеть ЭТО.

XXIV

Янтарь на трубках Цареграда,
Фарфор и бронза на столе,
И, чувств изнеженных отрада,
Духи в граненом хрустале;
Гребенки, пилочки стальные,
Прямые ножницы, кривые
И щетки тридцати родов
И для ногтей и для зубов.
Руссо (замечу мимоходом)
Не мог понять, как важный Грим
Смел чистить ногти перед ним,
Красноречивым сумасбродом 6 Tout le monde sut qu"il mettait du blanc; et moi, qui n"en croyais rien, je commençai de le croire, non seulement par l"embellissement de son teint et pour avoir trouvé des tasses de blanc sur sa toilette, mais sur ce qu"entrant un matin dans sa chambre, je le trouvai brossant ses ongles avec une petite vergette faite exprès, ouvrage qu"il continua fièrement devant moi. Je jugeai qu"un homme qui passe deux heures tous les matins à brosser ses ongles, peut bien passer quelques instants à remplir de blanc les creux de sa peau.
(Confessions de J. J. Rousseau)
Грим опередил свой век: ныне во всей просвещенной Европе чистят ногти особенной щеточкой. .
Защитник вольности и прав
В сем случае совсем неправ.

Комментарии к «Евгению Онегину» Александра Пушкина Набоков Владимир

XXIV

Янтарь на трубкахъ Цареграда.

Фарфоръ и бронза на стол?,

И, чувствъ изн?женныхъ отрада,

4 Духи въ граненомъ хрустал?;

Гребенки, пилочки стальныя,

Прямыя ножницы, кривыя,

И щетки тридцати родовъ -

8 И для ногтей, и для зубовъ.

Руссо (зам?чу мимоходомъ)

Не могъ понять, какъ важный Гримъ

См?лъ чистить ногти передъ нимъ,

12 Краснор?чивымъ сумасбродомъ:

Защитникъ вольности и правъ

Въ семъ случа? совс?мъ неправъ.

1 Янтарь на трубках Цареграда. Русские поэты пользовались благозвучным «Царьград» (см. также «Путешествие Онегина», XXVI, 4) для обозначения Константинополя - города, который русские патриоты (такие, как славянофилы) стремились вывести из-под ислама и передать православной церкви как воплощению «Святой Руси». Упомянутые здесь модные курительные принадлежности - длинные турецкие трубки с янтарными мундштуками и разнообразными орнаментами - это южнорусские «чубуки» и «украшенные драгоценными камнями chibouques» Байрона (беспечно употребившего французскую транскрипцию местного слова в «Абидосской невесте» , I, 233).

1–8 Поуп (также следуя французским образцам, но преодолевая их, благодаря богатству английской образности и самобытности стиля) описывает (1714) дамскую туалетную комнату в более изощренных подробностях («Похищение локона», I, 133–138):

Поуп был малоизвестен в России девятнадцатого века, где его имя произносилось через «о», как в слове «поп», и с гласной «е» на конце. В период написания главы Первой (1823) Пушкин знал «английского Буало» по французским переводам. Его «Собрание сочинений» издал Жозеф де Ля Порт (Париж, 1779), и там было несколько переводов «Похищения локона» - Марты, графини Кайю (1728), П. Ф. Гийо-Дефонтена (1738), Мармонтеля (1746), Александра Де Мулена (1801), Э. Т. М. Урри (1802) и др.

Среди вещей известного модника Джорджа Брайена Браммела (когда имущество Разорившегося Красавчика было продано на аукционе после того, как он уехал из Лондона в Кале в мае 1816 г.) его биограф капитан Уильям Джессе («Жизнь», т. I, гл. 24) упоминает «высокое зеркало на подвижной раме в оправе из красного дерева на роликах, с двумя медными руками, каждая для одной свечи», а также разные художественные редкости, как севрский фарфор и весы для писем с позолоченным купидоном, «взвешивающим сердце». Позднее, в Кане, потрепанный, но неисправимый виртуоз потратил большие деньги на приобретение бронзы - пресс-папье «мраморного, увенчанного небольшой бронзовой фигурой орла», принадлежавшего, как говорили, Наполеону.

Чтение английских, немецких, польских и других переводов нашей поэмы навевает невообразимую скуку, но я нашел в своих папках копии следующих ужасных, невероятно «растянутых» и отвратительно вульгарных переводов этой строфы. <Приводятся немецкие переводы д-ра Роберта Липперта (1840), Фридриха Боденштедта (1854), д-ра Алексиса Люпуса (1899)>.

В польском переводе Юлиана Тувима (Варшава, 1954) предпринимается попытка преодолеть чудовищную трудность поиска мужских рифм в польском языке (их нет среди слов, состоящих более чем из одного слога):

Приз за нелепость, однако, принадлежит раннему польскому переводу Л. Бельмонта (1902) под ред. д-ра Вацлава Ледницкого (Краков, 1925).

Экстракты фиалки и макового зерна в этом переводе превосходят по смехотворности нюхательную соль и мыло Липперта, губки и щетки для бороды Боденштедта и изящные наборы туалетных принадлежностей Люпуса.

Английские переводчики в целом более рассудительны, даже когда ошибаются. <Приводятся английские переводы отдельных строк: 7–8 - Сполдинга (1881), 5 - Элтона (1936), 3 - Дейч (1936), 2 - Рэдин (1937)>.

4 Духи. Русское слово всегда во множественном числе; вероятно, истинный щеголь пользовался одними и теми же духами.

10 важный Грим. Будучи отнесен к вещам, этот эпитет означает «существенный», но в применении к людям он имеет ряд совокупных смыслов, относящихся к должности (значительный, высокопоставленный), положению (влиятельный), поведению (серьезный, величавый) и общему внешнему виду (степенный, внушительный). Подобной же трудностью отмечен и точный перевод словосочетания «важный генерал» в главе Седьмой, LIV, 4.

12 Красноречивым сумасбродом. Образно говоря, это определение - нечто среднее между Вольтеровым грубым определением Руссо как «un charlatan d?clamateur» <«шарлатана краснобая»> (Эпилог к «Гражданской войне в Женеве», 1768) и романтической трактовкой Байрона: «Дикарь Руссо, софист-самоучитель, / Страсть расцветивший, выживший из бед / Хмель красноречья» <пер. Г. Шенгели> (Чайльд-Гарольд, III, LXXII).

Пушкинское примеч. 6 к этим строкам представляет собой цитату из «Исповеди» Жана Жака Руссо (Женева, 1781 и 1789 гг.), относящуюся к Фредерику Мельхиору Гримму (1723–1807), французскому энциклопедисту немецкого происхождения. Фрагмент, повествующий о 1757 г., находится в части II книги IX, написанной в 1770 г., и начинается так:

«Столь же пустой и фатоватый, сколь тщеславный, с мутными глазами навыкате, с развинченными манерами, он имел претензию нравиться женщинам… он начал прихорашиваться, его туалет стал для него вопросом первостепенной важности, все знали…»

<пер. Д. Горбова>.